Цитаты из книг автора «Наталия Романова»

Снег молчал, потому что о счастье, которое видел, пролетая мимо окон квартиры на Васильевском острове, не говорят вслух. И мы, пожалуй, помолчим…

– Привет, прости, я без цветов, – выпалил Георгий, не придумав ничего другого. Речь у него была заготовлена, большая, лекция часов на пять без перерыва на обед, но увидел Анюту – все слова вылетели из головы. Загулял ветер, болтая одну-единственную мысль, повисшую на резинке между ушами: «Моя!»

Взял в руки телефон и сделал то, что хотел целый день, не забывая и на минутку, как о чесотке. Через несколько бесконечных минут на экране появилось личико Анюты, Георгий растянулся в улыбке умиления. Смешной пучок на голове, торчащий во все стороны мира, широкая футболка, к отдельному удовольствию, его. Однажды случайно оставил, когда она жила этажом ниже, забыл о ней, и вот – неожиданно нашлась на желанном теле. Не он, так футболка.

Интересно, его дети будут похожи на него? Будут ли у него дети, учитывая состояние здоровья Анюты? – Как считаешь, Аня сможет родить? Не сейчас, естественно, – спешно добавил он, увидев удивлённый взгляд матери. – Вообще. – Даже так… – приподняла она бровь. – Думаю, этот вопрос тебе лучше обсудить с Аней, как врач я не имею права обсуждать с посторонними состояние здоровья пациента, как человек не считаю себя вправе. Уверен, ты это понимаешь. – Да понимаю я, – отмахнулся Георгий. – Ты что, меня не знаешь? Начну обсуждать, спрашивать, сморожу ерунду, Аня не на шутку загонится, она дока в этом деле. Скажу, что хочу детей, а вдруг она не может, или наоборот, что не хочу, а она может и хочет. Или… да откуда мне знать, что в таких случаях говорят нормальные люди?! – А ты хочешь детей? – Хочу, но только от неё. Понимаешь? Мне какие-то гипотетические дети не интересны, не нужны. Окажется, что не может, нам хватит Василька – отличная девчонка, познакомишься, уверен, тебе понравится, – засиял он. Вспомнив, как пускали мыльные пузыри, сидя на полу в кухне, а потом растянулись оба, поскользнувшись на лужах и смеялись, собирая животами воду. – А если может и хочет – отлично же. – Вот так и скажи, – улыбнулась мама. – По-моему, доходчиво получилось. – Маа-ам, – проныл Георгий, как в детстве. – Я всё равно увижу выписки, разберусь, не дурак, но хочу мнение практикующего врача, а не сухую статистику.

– Я правильно понимаю, Аня тебе не чужой человек? – спросила она прямо, пытливо разглядывая родное, бестолковое чадо. – Правильно, – кивнул Георгий. – То, что этот не чужой человек замужем, тебя, конечно, не волнует? – Волнует, но сам человек волнует больше, – отрезал Георгий, предвидя очередное родительское недовольство.

– Ну чего, мать, кипишевать-то… – примирительно проговорил папа, устроившись рядом с Тимой. – Чай у нас девочка, чей бы бычок не пасся, а телёночек-то наш, – по-доброму усмехнулся он. – Какой бычок? – тут же вставил своё слово Тима, нахмурив бровки, точь в точь, как у отца. – Племенной, судя по всему, – задумчиво ответил папа. Мы все обернулись на дверь, туда, куда смотрел папа. Там возвышался Эльбрус, своим присутствием делая восемнадцатиметровую комнату родителей теснее. – А что такое «племенной»? – спросил Тима, с любопытством глядя на Эльбруса.

– Ничего ты переводить не будешь, – Эльбрус забрал из моих рук телефон, смахнул приложение с экрана. – Разговаривать будем в суде, – он посмотрел в упор на Тамару Степановну, та ощетинилась, потёрла натруженные ладони друг о дружку, открыла рот и тут же закрыла, стушевавшись. – Назначит суд компенсацию – заплачу, нет – значит, нет. – Да кто ты такой, – просипела бывшая свекровь, – указывать мне. – Отец Тимура, – спокойно ответил Эльбрус. – Ибучий случай… – вырвалось у Сабурова вместе с выразительным свистом.

– С женой ты когда планируешь поговорить? – фыркнула я, скорей от неожиданности. – Сообщить, что у ваших детей появился братик. Счастье привалило! – При случае, – спокойно ответил Эльбрус. – И у нас с Мадиной нет детей. – Нет детей? Ответ, которого я никак не ожидала. Насколько я знала, представляла себе, в браке людей с именами Мадина и Эльбрус не может не быть детей, если только один из них не бесплодный. – Нет, – вызывающе спокойно ответил Эльбрус. – Для того, чтобы у пары были дети, они должны жить половой жизнью. Мадина слишком уважает себя, чтобы принять меня после случившегося. Наш брак давно формальность, удобная для нас обоих, как только это перестанет быть выгодным одной из сторон, мы оформим наш развод юридически. – Вы не?.. – Мы не встречаемся, не спим, не занимаемся любовью, не трахаемся… поверь, я знаю достаточно синонимов этому действу, не все они для женских ушей.

– С Мадиной я бы разобрался, – почти по слогам проговорил он. – Я говорил тебе, что разведусь, чего бы мне это ни стоило тогда. И ты прекрасно знаешь, знаешь даже лучше меня, что я бы развёлся. – Развёлся? – приподняла я бровь, издевательски, хватило ведь сил. Злость, отчаяние, желание, граничащее с похотью, ранее мне не знакомой, придавало сил. – Не стало смысла, ты уехала к мужу, если память не изменяет, навсегда, – невозмутимо ответил Эльбрус. Вот так, смысла не было. Не было смысла. Смысла-не-было. Конечно, не было, во всей нашей истории не нашлось ни единого смысла, никакой причины, кроме моей любви – такой же глупой, как и я сама.

– Ты напоил меня, – глупо засмеялась я, допивая коньяк. – Напоил и трахнул. – Вряд ли ты понимаешь значение слова «трахнул», – усмехнулся Эльбрус. – Понимаю, – заупрямилась, чувствуя, что меня окончательно развозит. Коньяк на старые дрожжи, плюс тепло воды – гремучая смесь. – Однажды я на самом деле оттрахаю тебя, тогда поймёшь, – ответил он с едва заметной улыбкой, скорее в уголках глаз, чем на губах. А я, несмотря на тянущую, неприятную боль внизу живота, которая не проходила, несмотря на то, что всё тело расслаблено, поняла, что хочу этого. Хочу, чтобы Эльбрус… трахнул меня. Оттрахал. Вытрахал.