Глава 1

– Инна, Ин! – услышала я громкий голос Татьяны, как только переступила порог паба. – Инна! Иди сюда!

С трудом протолкнулась сквозь толпу молодёжи у дверей, которая то ли собиралась уходить, то ли заходить, а в целом толкалась и ржала, как табун племенных коней, сотрясая воздух громоподобным смехом. Я лавировала между столиков, иногда обходила чрезмерно подвыпивших гостей, которые себя уже не видели, не то, что меня.

В итоге достигла своей цели – столика у окна с широким подоконником из тёмного дерева. Быстро скинула светлый плащ, устроила на стоящей рядом вешалке и плюхнулась на тёмно-коричневый кожаный диван, утонув в мягкости и комфорте.

– Привет, – довольно проговорила я, смотря на подругу.

Татьяна, Таня или Таля по паспорту, была как всегда очаровательна – это у неё врождённое. С копной чёрных, вьющихся мелким бесом волос, доходящих до лопаток, широкой улыбкой на полных губах, с яркими карими глазами и выразительным семитским носом.

Татьяна с самого детства терпеть не могла имя, которое ей дали при рождении, несмотря на красивое толкование: «Таля» происходило от древнегреческого «талант» – дарование. Всё потому, что некоторые считали, что Таля – это уменьшительное от имени Талия, что в глазах полненькой девочки, лишённой этой самой талии, звучало форменным издевательством. Со временем талия у Тали появилась, но привычка называться Татьяной осталась.

– Я заказала красный эль, – быстро начала говорить Татьяна, кивнув на моё приветствие. – Мясное ассорти к пиву и картофель Айдахо. Горячее выберешь сама.

В это время подошёл официант, доброжелательно улыбнулся, поставил на стол две пинты эля, водрузил блюдо со свиными рёбрышками, куриными ногами, копчёнными и гриль, колбасками и прочим, что легко могло заменить первое, второе и компот по калорийности.

– Спасибо, – кивнула я, кинув взгляд на меню. – Салат с лососем и борщ, – мгновенно выбрала. – И сырную тарелку, пожалуйста.

Татьяна заказала мясную солянку, немного посомневавшись, добавила стейк из тунца. Невозмутимый официант принял заказ и убрался, мы кинули друг на друга понимающие взгляды и ударились бокалами.

Да, мы не нежные ромашки, не полуобморочные ландыши, хотя умело отыгрывали нужные роли в случае надобности, друг с другом таковой не было. Для того мы и встречались вдвоём, чтобы пить пиво, а не какой-нибудь Апероль-шприц, есть мясо, жареный картофель и наваристые супы, а не салатики из травы с травой, и с чувством перетирать новости, накопившиеся за полгода.

Подруга вываливала на меня подробности своего последнего романа с менеджером среднего звена Семёном, который на поверку оказался женатиком с проблемами потенции. Прямо-таки бинго!

– … смотрю, у него лицо не красное уже, а прямо бордовое, как моя блузка! – продолжала Татьяна монолог, ткнув в себя пальцем с ярким маникюром, пока я с аппетитом поглощала борщ, запивая элем. Да, сомнительное сочетание, но не сомнительней идеи напиться в середине недели. – А шея пурпурными пятнами пошла, идеальный оттенок маджента! Всё, думаю, подыхает мой Семён. Вот так бесславно, прикованный к кровати в дешёвой гостинице с видом на обшарпанную стену многоэтажки и с дыркой на носке, и тут он ка-а-аак заорёт: «Отстёгивай меня, отстёгивай!» Ногами сучит, глаза пучит, вены чуть не полопались. Ужас! Я, конечно, отстегнула, он со всех ног в туалет… В общем, кто же знал, что у Виагры в побочных явлениях не только повышение давления, но и диспепсические расстройства.

– Что это? – спросила я, хватаясь за живот от смеха.

– Нарушение работы желудочно-кишечного тракта. Прохватило, в общем, еле добежал до унитаза. Там скорую и встретил, давление шарахнуло, я испугалась – вызвала. Не дай бог помер бы… хоть и Семён, но всё же божья тварь, – наиграно вздохнула Татьяна.

Я не сдержалась, загоготала на весь зал. Нет, нечастного Семёна было искренне, от всего сердца жаль. Нажраться Виагры ради бурной ночи с любовницей, в итоге попасть в больницу с давлением, обосраться, спалиться перед женой – врагу не пожелаешь, но господи, если не можешь трахаться без лекарственной поддержки, сиди под юбкой у жены, ешь по утрам манную кашу, посещай по выходным Ашан, а не изображай Тарзана.

– А у тебя что? – просмеявшись, спросила Татьяна. – Что с тем красавчиком, с которым ездила на автогонки? Валера же?

– П-ф-ф-ф, – фыркнула я. – Вспомнила. Ничего, – махнула небрежно рукой.

Валера, конечно, представительный во всех отношениях мужик. С деньгами, манерами, без жены и проблем с потенцией, но такой зануда, что примерно через месяц отношений мне хотелось вздёрнуться, через два – пристрелить этого душнилу.

Совместная поездка на Гран-при кольцевых гонок окончательно добила меня. Мало того, что в автогонках я понимаю, чуть меньше, чем ничего, так ещё объяснялись правила, двести лет мне не нужные, нудно до тошноты.

– И что, сейчас вообще никого? – нахмурилась Татьяна.

– Вообще, – кивнула я.

Не то, чтобы я переживала из-за одиночества, наоборот, откровенно наслаждалась им. Мне не приходилось подстраивать свою жизнь, рабочий график, настроение, вкусовые привычки, температурный режим, да что угодно под постороннего человека.

Однажды я была замужем, не припоминаю, чтобы мне это понравилось. Негатива, впрочем, тоже вспомнить не могла. Я вообще мало помнила свой брак, лишь чувство невероятной лёгкости, полёта, откровенного счастья, когда получила свидетельство о разводе. Словно пудовые гири, тянущие меня к земле, скинула.

– Ничего, для здоровья всегда найти можно, – с жизнерадостной улыбкой ответила Татьяна. – Смотри, как тебе? – показала подбородком в сторону стола, где сидела подвыпившая компания представительных мужчин.

Английский паб, где мы раз в полгода встречались, был отнюдь не демократичным заведением, несмотря на нарочитую потёртость интерьера. Сюда не чурались заглядывать топ-менеджеры банков и знаменитые актёры. Любой из парней у барной стойки в футболке с растянутой горловиной и в кедах мог оказаться сыном столичного чиновника или высокооплачиваемым спортсменом.

Татьяна, как и я, прилично зарабатывала, поэтому мы могли себе позволить навернуть борща в приличном заведении с респектабельной публикой. При этом без лишнего пафоса, в дружеской, почти семейной обстановке.

К подвыпившим мужичкам, один из которых сверкнул часами, за стоимость которых можно было купить весь паб, подошло несколько точно таких же пьяненьких дам, уверенно уселись рядом, давая понять, что места заняты, возможно, уже многие годы.

Я перевела взгляд на парнишку у барной стойки, который откровенно пялился на меня. Симпатичный, чёрт возьми. Прямо конфетка в обёртке из толстовки и обтягивающих джинсов. Молоденький только, не старше двадцати двух лет. И что они находят в таких женщинах как я, когда кругом полно юных востроглазых ровесниц со стройными телами, упругими попами и грудями?..

Потенциально парень мог быть моим сыном, если бы я, конечно, родила в тринадцать лет. Только в таком возрасте я родить никак не могла. Я была домашней девочкой из хорошей, профессорской семьи. Училась в гимназии, посещала дополнительные занятия по культурологии, музыкальную школу по классу игры на флейте, изучала китайский язык (помимо английского и французского). А о процессе деторождения знала из книги «Сексология для детей», чего хватало с избытком, теоретические основы этнопсихологии меня интересовали больше.

Да уж… прости, парнишка в подкатанных штанишках, понимаю, тебе интересен опыт тридцатипятилетней тётеньки, ты ждёшь фейерверка, веришь, что именно такая «взрослая» женщина, готова показать нереальный класс в постели, но идейно я против института милф и растления юнцов, хоть и теоретические, как и прикладные основы этнопсихологии меня больше не влекут.

Позвала официанта, попросила принести бурбон, ответила на выразительный взгляд Татьяны. Да, да, я точно знаю, чем это закончится, можно сказать, именно за этим я и заказала пятьдесят граммов, что после трёх пинт эля – вишенка на торт моего будущего распутства.

Отпила глоток, открыла телефон, быстро нашла нужный аккаунт, пробежалась взглядом по последним записям, не нашла ничего сколько-нибудь интересного. Немного подумав, написала:

«А мы с Татьяной в пабе отрываемся».

Нейтрально, будто между делом, ни к чему не обязывающе.

«У неё завтра день рождения», – добавила я никому не нужные объяснения, отложила телефон в сторону, потянулась к бурбону.

Мы действительно праздновали день рождения Татьяны, во всяком случае, так звучал официальный повод напиться.

Послезавтра, в приличном ресторане, соберётся вся семья подруги, точно такая же профессорская, как моя. Близкие, все, как на побор, уважаемые люди, включая меня, чтобы пить сухое вино и степенно поглощать полезную пищу. Обсуждать последние новости науки, культуры, постановки великих и заслуженных, выставки, достижения, открытия. Будут культурно чествовать именинницу, чинно разойдутся к девяти вечера, потому всем на службу во имя и ради. Через полгода ритуал повторится, только именинницей буду уже я.

Накануне великосветских посиделок мы с Татьяной обязательно завалилась в паб, напивались в дрова, закусывая вредными для здоровья копчёными куриными ногами и свиными рёбрами под соусом барбекю. Перетирали самые грязные подробности личной жизни, строили планы покорения мира или хотя бы Тибета. Набирались сил перед официальным празднеством, чтобы потом на полгода окунуться в свои жизни, насыщенные под завязку работой, романами, традиционно заканчивающимися фейспалмом, отпусками, шоппингом, вебинарами, семинарами, пробками, доставками продуктов раз в неделю. Всем, из чего состоит жизнь современной женщины в мегаполисе.

«Привет Татьяне», – получила я ответ примерно через пятнадцать минут, когда допила бурбон и заказала ещё один под откровенный смех Татьяны.

Примерно на половине второй порции я заглянула в телефон, уже зная, что увижу. Не зря же я пила эту гадость, в конце концов. Номер такси бизнес-класса.

Неспешно дотянув тёмную жидкость, между делом наблюдая, как парнишка, совсем недавно пускающий слюни в мою сторону, что-то втирает Татьяне у барной стойки, устроив ладонь на её колене, выглядывающем в разрезе юбки.

Коварный ты изменник! Что ж, опыт и небо в алмазах тебе гарантированы.

Подхватила сумочку, накинула плащ, махнула на прощание Татьяне, жестом показывая, что за свою часть счёта деньги я оставила. Выплыла на свежий, ещё пахнущий зимой воздух, несмотря на приближающееся весеннее цветение.

Белый автомобиль представительского класса стоял напротив выхода. Стоило мне появиться на пороге, запахивая на ходу плащ от прохладного, сырого воздуха, как дверь машины распахнулась, любезно приглашая в полутёмный салон.

– О, эль, рёбра барбекю, бурбон… – услышала я окутывающий баритон.

– О, Дольче, мать твою, Габана, – в тон ответила я, поведя носом.

– Почти угадала, – усмехнулся голос в ответ и безошибочно назвал мой домашний адрес.

В тепле алкоголь стал доходить, поэтому последующие события я помнила урывками. В плюс себе могу записать, что моя идея заняться сексом в лифте была мною же и отвергнута, вовремя вспомнила про камеры на каждом углу жилого комплекса. Прихожая была осквернена оральным сексом, кухонный стол классическим, с отличным углом проникновения и скоростью отбойной машины, кровать – второй по популярности позицией. Кажется, где-то в перерывах мелькнула ненавистная мною поза «шестьдесят девять» и снова оральный секс. Дошло ли дело до анального, вспоминать я не стала из трепетных чувств к остаткам самоуважения…

Проснулась же я с чувством, что меня переехал дорожный каток и в ни с чем не сравнимой сладкой истоме, размазывающей меня по белым простыням, как кошку под валерьяной.