Глава 1. Крыша

В одном маленьком северном городе жил-был мальчик, и звали его Микки. Жил он вместе с сестрой и мамой в большом многоквартирном доме под самой крышей. Папа у Микки тоже был, но дома появлялся редко: он служил моряком дальнего плавания и бороздил на торговом судне моря и океаны. Зато когда папа появлялся дома, случался настоящий праздник!

Микки недавно исполнилось шесть, а его сестре Хельге – восемь. Вообще Хельга была неплохой девочкой и любила брата, но иногда капризничала и говорила, что он ей мешает. Так было и в тот день, когда Микки встретил Сэма. А Сэма он встретил, потому что полез на крышу (хотя это было строжайше запрещено).

Тем утром после завтрака мама занялась домашними делами, а детей попросила играть самостоятельно. Хельга разложила на столе цветную бумагу, карандаши, фломастеры и сказала:

– Я буду рисовать. А ты не мешай мне.

– Я не буду, – согласился Микки. – Только дай мне один красный листок, один белый и один синий. – Он придумал, что сделает аппликацию с кораблем и морем, над которым встает красное солнце. А на корабле, конечно же, папа.

– Нет! – воскликнула Хельга и даже легла на стол, раскинув руки, чтобы защитить свои вещи. – Мне самой все это нужно! Не дам!

– Ладно, – вздохнул покладистый Микки, решив, что аппликацию сделает попозже. – Тогда просто дай мне листок и карандаши. Я тоже буду рисовать.

В конце концов, нарисованный корабль мог получиться ничуть не хуже.

– Ты не сказал «пожалуйста», – заявила вредная Хельга. – Я тебе ничего не дам. Иди играть в свою комнату.

Микки мог бы попросить бумагу и карандаши у мамы, но тогда пришлось бы ябедничать на Хельгу, а мама расстраивалась, когда дети ссорились. Поэтому Микки ушел к себе и некоторое время играл с железной дорогой. Но с каждой минутой ему становилось все скучнее и грустнее.

Тогда-то Микки и решил выбраться на крышу.

Дело в том, что дом, где жил мальчик со своей семьей, хоть и был многоквартирным, возвышавшимся над окрестными приземистыми домиками, – обычным его назвать нельзя было никак. Квартиры располагались так, что между ними шли целые лабиринты коридоров, и новый человек запросто мог здесь растеряться и заблудиться. Но не Микки! Он знал все закоулки дома, все потайные уголки, и иногда отсиживался там после ссор с Хельгой или с ребятами во дворе. Такие ссоры случались нечасто и все-таки происходили, если Микки не хотели брать в футбольную команду, потому что слишком маленький, или кто-то пытался без спросу покататься на его велосипеде.

А еще у дома была просто замечательная крыша! Не черепичная, как у домов в старой части города, и не железная, как у гаражей во дворе. Она была каменная, с высоким бортиком и абсолютно плоская. С крыши открывался вид на весь район, и даже Старый город с его башенками и черепицей виднелся вдалеке. И, конечно, лазать в это замечательное место детям запрещалось.

– Не смейте играть на крыше! – говорили мамы и папы своим деткам, и те, потупив глаза, кивали. – Это очень опасно! Нельзя туда забираться, нельзя подходить к краю, оттуда можно упасть!

Конечно, все выходы на крышу (а их имелось четыре, по одному в каждом подъезде) запирались на большие замки, а ключи от них хранились у ответственных людей. Но так как между выходами, которые были похожи на небольшие домики, очень удобно натягивать веревки и сушить белье, многие соседи сделали себе копии ключей. Имелся такой ключ и у мамы Микки, только вот где хранится, мальчик не знал.

Зато ему было прекрасно известно, что госпожа Сесилия, пожилая дама из квартиры напротив, кладет свой ключ за цветочный горшок в общем коридоре. Госпожа Сесилия вечно теряла ключ, если он находился в квартире. У нее вообще был жуткий бардак, так как, кроме самой госпожи Сесилии, в ее квартире жило пять кошек и скандальный йоркширский терьер по имени Муфта. А вот за цветочным горшком можно хранить ключик, не опасаясь, что забудешь. Госпожа Сесилия считала, что прячет его очень тщательно, однако Микки подглядел за нею пару раз и обзавелся тайным знанием, как попадать на крышу.

Только здесь требовалась хитрость. Вдруг он поднимется наверх, а госпожа Сесилия пойдет развешивать белье и не найдет своего ключа? Вот скандал-то выйдет! Потому Микки старался приглядывать за соседкой – чем она занята, не собирается ли устраивать стирку. А сегодня ему вообще везло: он знал, что госпожа Сесилия уехала на целый день к своей дочери в другой город и если вернется, то очень поздно.

Поэтому Микки сказал маме, что пойдет гулять, получил ее разрешение и наказ далеко не уходить от дома, с чистой совестью согласился и выбежал из квартиры. Он даже некоторое время поболтался в пыльном июньском дворе, пустынном и немного неуютном – все знакомые ребята разъехались или еще не вышли гулять, а знакомиться сегодня Микки не хотел. А потом он потихоньку вернулся обратно, взял ключ и выбрался на крышу.

Здесь Микки всегда было хорошо. Он никогда не залезал на бортик и не испытывал себя опасностью – зачем? Но ему нравилось, положив руки на камень, смотреть на город. Это зрелище никогда Микки не надоедало. Вот чайка с близкого моря пронеслась над головой, заложив крутой вираж; вот видно, как поворачиваются флюгера над маленькими домиками предместья, ловя свежий ветер; а вон и Старый город – торчит острыми башнями и знать не знает о Миккиных бедах.

Вздохнув, Микки устроился на своем любимом месте – на выступе у одного из выходов на крышу. Он сразу понял, что можно не опасаться, что его кто-нибудь тут найдет, отругает и потащит к маме. Над городом собирались тучи, облака плыли низко, закрывая горизонт, и соседи не спешили развешивать белье на просушку. Развесишь тут, а потом под дождем снимай. Глупых нет!

Микки сидел, теребил разноцветные шнурки на своих кедах и думал о разном. О том, что папа долго в плавании, и это грустно. О вредной Хельге и красивых фломастерах, которыми она так и не дала порисовать. Сейчас Микки казалось, что он мог изобразить не просто корабль, а огромный парусник, и получился бы тот в точности такой, как на картине в большой комнате. Еще мальчик думал, что же мама приготовит на обед и не придется ли снова есть куриные котлеты, которые все очень любили, а вот Микки – не очень.

Тогда-то он и познакомился с Сэмом.