Паутина пульсировала, меняя цвета: зеленый, красный, синий, зеленый. Разрасталась по комнате, цепляясь за книжные полки, шкафы, изголовье кровати. Пробиралась все глубже в мозг, оплетая нейронные клетки, активируя введенный вирус, – и чесались проколы от лазера. Паутина поглощала реальность и готовилась выйти вовне.

1. Перевал Альтара

Локация: Старогорск, квартира Калмыкова.

Ника бродила по комнате, лениво швыряя вещи из сумки на пыльные полки шкафа. Книжки на стол, ноут туда же. Плакат «Альтара» – на стену, поверх цветастых обоев: Старая Крепость и Буйный Ий с шестнадцатью многоколенными лапами.

– Прикольно! – одобрила Варька. – И у меня такой есть, Витек подогнал. Ник, а ты правда к нам на все лето?

– Угу, – отмахнулась Ника. – Мамуля умчалась на юг, устраивать личную жизнь. Ну а меня – к отцу, чтоб возраст ей не накручивала.

– Ты ее одобряешь? – тихо спросила Варвара.

– А кто меня спрашивал, Варя? Она ж отожгла на старости лет: сконнектилась с кем-то на сайте знакомств. Ну, я решила: пускай попробует. – Ника скинула сумку на пол и рухнула на кровать. – Ох, хорошо-то как! Старое новое место. Как думаешь, можно гадать?

– Новое, скажешь тоже, – четырнадцать лет продрыхла. Ну, погадай – а вдруг?

Варька упала рядом и уставилась в потолок.

Ника скосила глаз на подругу и подпихнула в бок:

– Валяй, признавайся, что тут стряслось?

– Так, – уклонилась Варька.

– Варь, выкладывай. Лучше уж ты, чем парни!

Варька молчала – так долго, что Ника успела занервничать. Какая еще неприятность случилась? Будто их мало в жизни!

– Ладно. Твой папа теперь не один.

– Не один? – озадачилась Ника. – Да кто ж его выдержит, Варька?

Варька опять смутилась и, похоже, уже раскаялась, что полезла в чужие разборки.

– Тетя Лида. Мама нашего Витьки. Только ты не грузись, лады?

Ника нашла в себе силы кивнуть. Не грузиться? А как, Варюха? Ведь с папиным подлым романом растаял последний шанс. Ника верила: мама одумается, погуляет и снова вернется к отцу! А теперь возвращаться не к кому и прошлую жизнь не склеить. Жизнь, в которой все было как надо. Дом, семья, нормальная школа, друзья – Варька и Алик с Витьком. У нее было все, что нужно, целый счастливый мир, а теперь? Приехала на каникулы, а потом вернется в столицу – там шикарный дом и устроенный быт, но такие чужие, ненужные люди, и она все время одна. Весь долгий год Ника думала, что лучше остаться с отцом. Пусть он ученый, все время в работе, только маме она не нужна. Маме она мешает. А теперь получалось – и папе в тягость.

– Слушай, сейчас ребята придут! – с жалкой угрозой сказала Варька, и тотчас, словно дождавшись команды, затренькал дверной звонок. Варька протанцевала в прихожую, и моментально квартиру заполнили уже незнакомые, ломкие, но такие желанные крики Алика, Витьки, возмущения Варьки. Знают ведь: ей пиццу нельзя! Так какого фуэте притащили? Ника вздохнула, потом еще, глубже и немного спокойнее. Нужно вытереть слезы, сделать вид, будто все хорошо, и забыть отвратительный год в столице, когда они только чатились и били монстров в Альтаре.

Ника вышла в коридор вслед за Варькой и тотчас попала в клубок рук и ног. Ее ждали, ей были рады, и впереди замаячило лето, полное приключений, подколок, и походов в кино, и Альтара, и просто тепла друзей, которого так не хватало в столице.

Съев пиццу, они развалились кто где – в кресле и так, на полу, – а Ника с ногами забралась на кровать и подумала: все наладится. Ведь уже полегчало, они были с ней, любимые, интересные. Да, ее друзья изменились, вытянулись, повзрослели – она видела перемены в р-фоне, на фотках и в видеочатах, – но остались с ней заодно!

– Ну и как она, жизнь столичная? – спросил любознательный Алик. – Нашей сонной глуши не чета?

– Не чета, – согласилась Ника. – Класс в новой школе мажорский попался.

– Приставали? – встревожилась Варька.

– Так, ерунда. Узнали, что я из «Альтара», и быстро отвяли, уроды. Там тоже играют в «Альтар»! В классе три парня и в параллельном – практически клан собрался.

– И что, симпатичные парни? – заулыбался Витька. – На кого ты нас променяла? Целый год клещами тянули, что и где, как дела и вообще!

Ника взглянула на Альку, а тот сгорбился и напрягся, старательно делая вид, что он фикус. Ей стало смешно и грустно.

– Витя, ну ты даешь! На кого же я вас променяю?

И Алька немного обмяк.

Он не слишком-то изменился, Алик. Да, чуть подрос, и голос сломался, но в целом остался щуплым парнишкой, таскавшим за Никой школьный рюкзак. Витька – тот возмужал, раздался в плечах, вымахал, как баобаб, и на геометрическом подбородке уже наметилась темная поросль, которую он горделиво сбривал. Белобрысый веснушчатый Алька был сейчас ниже Варвары, их красавицы-балерины, только Нику это не трогало. Они в школе сидели рука к руке, ругались, дрались тетрадками: Алика к ней, активистке-отличнице, насильно прикрепили в нагрузку, – а Нике «нагрузка» понравилась, и никого роднее троечника-раздолбая в жизни пока не нашлось. Только как объяснить это Алику? Стыдно и даже обидно, должен сам понимать, балбес!

– Что, растрясем калории? – сломал паузу Витька, сытый и раздобревший. – Надо выгулять Варьку, а то после пиццы фуэте не станцует!

– Себя иди растряси, гранд-батман тебе в пятую точку! – тотчас окрысилась Варька и встала крутить вертушку, но сбилась и пнула Альку в живот.

Алька завыл, как пришибленный, и кинул в Варьку подушкой, Ника его поддержала, Витька, как рыцарь, встал на защиту. Варька спряталась за него, как за шкаф, из-за широкой спины подзуживая и поясняя кому-то, что у нее отчетный концерт и поэтому с нею драться нельзя.

А потом они долго гуляли по всем любимым локациям, сходили к реке и в заброшенный сад, залезли с гитарой на старую яблоню, где проорали весь Варькин плейлист, пугая случайных прохожих. Ника физически ощущала, как отступает прошедший год. Пускай у папы роман, Витькина мама – не самое худшее, что могло с ним приключиться, и она будет рядом, здесь ее дом, а там – только чат и Альтар.

В Альтар отправились ближе к ночи, и задача была нехитрая: крафтить ботву на синих полях.

«Я связался с Механиками, – набрал в чатике Танк. – Наш заказ будет в доступе через три дня, десять кил накрутили сверху за травление антидотом»

«Десять кил за наш антидот?»

«Алик, че ты опять зажался?»

«О, три дня, я как раз оттанцую»

«Ну, отлично, – откликнулась Хилари. – Косим траву, Мародеры: у меня все запасы кончаются. За три дня доварю бодягу, и рискнем опять на сто двадцать!»

Ника вынырнула из Альтара, когда забрезжил рассвет. В комнате посерело, из угольной тени проступили предметы: обозначились стол и кровать, книжный шкаф и открытые полки. С тихим мурчаньем погас ноутбук, отключая синие блики, и реальность утратила краски, словно покрылась пеплом. А потом проявился розовый с лимонной солнечной ноткой: летом светает рано. Нужно ложиться спать.

Ника прошла по пустой квартире, дергая плотные шторы и запуская в окна рассвет. Было холодно и одиноко.

Папа домой не вернулся.

Паутина дрожала серыми нитями, опутывая подоконник, шторы, и успела оплести батарею. «Наверное, надуло ветром в окно», – подумала Ника и тронула пальцем. Нить откликнулась легкой вибрацией, под столом зашуршало и заскреблось, Ника дернула стул из-под столешницы, и там кто-то забился от страха, завизжал, и тогда она тоже взвизгнула, отскочила, забралась на кровать. Около батареи сверкнули красным чьи-то глаза. Ника свесилась, крепко цепляясь за спинку и вглядываясь в темноту: кто там визжит и скребется? Глаза попривыкли и увидели крысу, взъерошенную и худющую, и Ника опять заорала, уже в полный голос, от отвращения: из головы серой твари, больной, испускающей дух, обильно росла паутина, пробиваясь прямо из мозга, из развороченной в кровь черепушки. По батарее, потом на окно, по столу и по полкам, все ближе к кровати, – паутина тянулась от крысы к Нике, к ее волосам, к голове. Она задохнулась от боли, закричала – и от крика проснулась.

В комнате было совсем светло, за окном чирикала птичья армия, радуясь солнцу и лету, а Ника дышала жадно, взахлеб, точно вынырнула из глубины. В голове все трещало и билось в виски, боль была невыносимая, сердце дергалось так, что ломило ребра. «Сон, – думала Ника, – дурацкий кошмар, вот тебе и „новое место“! Паутина и пауки… Нет, там была крыса»!

Ника встала, подошла к столу, осторожно под него заглянула. Пыли скопилось немерено. Папа к ее приезду прибрался, но подвигов ждать не приходилось – под стол с мокрой тряпкой он не полез. «Ладно, – решила Ника, – потом все отмою сама, нужно выпить таблетку, умыться и чем-нибудь перекусить. Но сначала пробьем темку в сети!»

Прихватив со стола ноутбук, она вернулась в постель и вбила запрос в поисковик. Хорошего ей не пророчили. Все сонники, как один, считали крысу дурным животным и к паутине относились прохладно. Предательство, одиночество. Болезни, ловушки, потеря близких. Отличный план на каникулы!

– Обойдетесь! – фыркнула Ника вслух и отложила ноут. – Зато теперь точно знаю, что паутину во сне нужно рвать, а крыс убивать с изощренной жестокостью. Веселенькая перспектива!

В коридоре щелкнул замок, лязгнула бронебойная дверь. Ника ткнулась в р-фон: без пятнадцати девять. Ну ты, папочка, загулял! Она укрылась с головой одеялом, притворяясь, что спит. Отец заглянул к ней в комнату, вздохнул и прошел к себе. Страшный сон по-прежнему стыл в голове. Все болело, хотелось плакать, просто в голос реветь от обиды: она ведь приехала, папочка, она вернулась домой, а ты… Где же ты был всю ночь, пока ей снились кошмары? Почему оставил одну? Детский сад, но Ника была в раздрае. Забравшись под одеяло с книжкой, она, как и раньше в минуты слабости, свернулась калачиком и стала читать – сначала сквозь слезы и жалобы маме, а потом фэнтезийный мир захватил, и ей стало не до реальности.

Локация: Старогорск, квартира Калмыкова. Смена игрового персонажа.

Калмыков смотрел на спящую дочь, и в голове прояснялось. Точно, ведь Ника сегодня приехала. Или вчера? Конечно, вчера! Жена неделю назад сообщила в милой манере «сказать между прочим», что дочь на каникулы едет к нему, и он даже приготовил обед, сварив суп из пакетика. Нужно будет съездить на рынок, купить что-нибудь посущественней. Что едят девчонки пятнадцати лет? Йогурты? Фрукты? А что еще? Нет, разумнее будет спросить у Лиды. Вдруг бургеры с острым соусом?

Пусть дочка спит, и он тоже попробует. Что-то неладно у них в программе, ночью опять сбились коды – только собрали приличный Слепок, и снова все рухнуло к чертовой матери.

А если… Калмыков и сам не заметил, когда включился компьютер, когда он уселся за письменный стол, чтобы кодить, снова и снова, пытаясь пройти барьер.

Локация: Старогорск, квартира Калмыкова. Смена игрового персонажа.

Ближе к полудню Ника устала читать. К тому же в книге все время ели, что-то готовили на костре, варево булькало, пахло мясом, и ей тоже хотелось перекусить. В прежние времена мама звала их обедать, завлекая обратно в реальность горячим борщом и котлетами, с кухни шел такой аромат, что Ника выныривала из Альтара, а папа бросал программы, но теперь мамуля гуляла в Италии, а про папину кулинарию думать без дрожи не получалось.

Ника встала, почистила зубы найденной в сумке щеткой. С интересом исследовала холодильник, ощущая себя полярником: ледяная пустыня, девственная белизна с вкраплениями доисторических ископаемых. Перемороженная колбаса, потерявшая изначальный цвет. Масло, от которого отбить кусок можно лишь зубилом старателя. Оживляли пейзаж только яйца, ровным рядком украшавшие дверцу, да кастрюля с загадочным супом, в котором Ника, пошарив половником, с трудом опознала лапшу, разыскав в глубине бульона слипшийся блеклый комок.

Вот так папа, ну учудил! Впрочем, Ника отлично знала все недостатки отца. Он обретался в науке и был совершенно неприспособлен к жизни в реальном мире, состоящем из живых клеток, а не из единиц и нулей. Ему было проще закодить котлету, чем пожарить на сковородке для прокорма единственной дочери.

Нужно как-то решать проблему: голодание на каникулах в планы Ники никак не входило. Придется готовить самой – ну а что, закачать кулинарную книгу с фотками и сварить себе вкусный борщ, а пока начать вот с этих яиц, если они еще живы, конечно.

В дверь позвонили, едва ткнувшись в кнопку. Точно боялись, что их услышат.

Ника пошла открывать.

На пороге стоял Витек с полными сумками всяких вкусностей, а за его широкой спиной, с обычным своим отстраненным видом, пристукивала каблучком его мама, тетя Лида Погодина. Сколько помнила себя Ника, Погодина всегда представлялась Лидой, невзлюбив за что-то полное имя. Даже в институте отца ее называли «Лида Андреевна».

– Здравствуй, Ника, – сказала она. – Рада, что ты вернулась. А мы тут к тебе с припасами.

Ника смотрела во все глаза.

Что ж, тетя Лида была красивая. Если уж начистоту, Нике всегда хотелось быть похожей на Лиду Андреевну: прическу такую же сделать, маникюр с серебристыми стразами… Всегда. Но не теперь.

– Папа еще не проснулся, – стоя в дверях, ответила Ника. Не хотела впускать ее в дом, где все обустроила мама. То, что мама сама ушла от отца, в данный момент не имело значения.

– Ник, я войду? – попросил Витек. – Или сумки хотя бы возьми? Это твой папа нам звякнул и жратвы купить попросил. В девять утра, прикинь!

– Ты заходи, – разрешила Ника. И улыбнулась ЛидеАндреевне: – За продукты спасибо, потом рассчитаюсь. А папу будить не стану.

– Лучше уж не будить, – согласилась Витькина мама. – Он со своей работой в последнее время почти не спит. Ладно, зайду попозже. Но нам придется поговорить по-взрослому обо всем, что случилось.

– А разве что-то случилось? – в тон ей ответила Ника и закрыла за Витькой дверь.

В коридоре несчастный Витька неловко стянул кроссовки:

– Говорил ей: не надо идти. Нет, поперлась в гости! Упрямая.

– Ну и как будем жить, Витек? – уныло спросила Ника, перетаскивая в кухню пакеты.

– Нам-то с тобой чего? – философски заметил Витька. – Еще два года – и нужно думать, в какой институт поступать. Мне обидно, что она батяню забыла, но, с другой стороны, если ей в радость… И лучше уж дядя Илья, я его уважаю.

Ника печально кивнула:

– Я же не против, Танчик. Просто надеялась, ситуацию можно как-то исправить.

Они допивали чай, обсуждая последний рейд, когда проснулся отец и выполз в кухню на запахи. С голоду он был согласен на все, запросто, не чинясь, съел горячие бутерброды с сыром и запил газировкой. Вид у него был всклокоченный.

– Снова проблемы, дядя Илья? – спросил вежливый Витька.

Ника смотрела на папу и видела: дело худо. Таким он бывал лишь в минуты, когда все в институте не ладилось. О работе ученого папочки, как она его называла, Ника знала до ужаса мало, но давно перестала спрашивать, вслед за мамой смирившись с тем, что все вокруг папы секретное – и институт, и проекты.

– Да, – буркнул папа на Витькин вопрос. – Не клеится паутина. А у вас как дела, молодежь? Ник, прости, я вчера задержался…

– Да ладно, – ответила Ника, копируя мамину интонацию, всегда предвещавшую ссору. – Не привыкать. Работай. Подумаешь, дочь приехала! Тете Лиде своей разлюбезной деньги верни за продукты!

– Я пойду, – подскочил посмурневший Витька. – У меня скоро курсы робототехники, нужно еще доклад подготовить. – А в коридоре шепнул: – Я понимаю, ты злишься. Я мамулю и сам пилю, только при мне так не надо. Она… Ну, в общем, она мама. Моя. Понятно? Вечером выйду в Альтар.

Вот тебе и крыса во сне. Вторые сутки она в Старогорске, а уже обидела друга. Впрочем, Витек сам хорош: мог бы мамочке своей обожаемой как-то вправить мозги под прической!

Ника вернулась в кухню:

– Паутина не клеится, значит? А тетя Лида взяла и склеилась? Папа, очнись! Нам все лето жить вместе! А ты меня даже не встретил! И шлялся где-то всю ночь!

– Я не шлялся, с чего ты взяла? – искренне изумился Калмыков. – Девочка, я работаю. И про Лиду в подобном тоне разговаривать не намерен. Твоя мама сама решила…

– Знаешь, с чего тебя бросила мама? – Ника повысила тон, будто кричала на другой берег. – Ей надоело быть тенью! Мы всегда были лишними, папа, мы вдвоем проиграли твоей работе. Но у тебя есть дочь! – Ника вспомнила давешний сон. – Дочь живая, не электронная! И этой дочери нужен ты. Молчишь? Ну и ладно, молчи! Сиди тут один, а я свалила в Альтар!

В кабинете затрезвонил служебный р-фон, Калмыков, пытавшийся что-то сказать, в сердцах отмахнулся и прошел к себе. Потом торопливо оделся и, буркнув «Я на работу», сбежал от семейной ссоры, как поступал всегда, когда мама его пилила.

– Отлично! – сказала вслух Ника, снова оставшись одна. – Сначала Витька. Теперь отец. Определенно сложился день.

Она позвонила Варюхе, но та была на репетиции. Алька тоже куда-то пропал. Тогда Ника включила ноут и провалилась в Альтар.

Локация: Альтар, Алмазная Долина.

Даже без «Мародеров» в Альтаре было невероятно. Ради успокоения Хилари подолбила упырков, с последнего дропнули склянки, какие давно искала, и она пошла на Алмазное поле, чтобы собрать минералы. Требовался запас антидота, а там работы невпроворот. Алмазы в жернова нужны особой прозрачности, на рынке покупать не хотелось, и ведьма засела в Долине, держа в поле зрения львов. Драгоценные камни Хилари всегда собирала голой – не по обряду или рецепту, просто монстры здесь были суровые и без Танка с такими драться – лишь впустую царапать доспех. А обнаженной – пускай нападают: ну, вынесут, ну, возродится в Столице, на кладбище Упокоенных, – зато оружие цело и кираса без повреждений!

Через час игры Хилари влезла на небольшую скалу и стала смотреть в Долину.

Алмазное поле сверкало так, что выжигало глаза. Среди белых камней бродили львы, патлатые рыжие кошки. Мощные лапы с кривыми когтями прочнее любого кинжала наносили такие раны, что не всякий целитель вылечит. Целый прайд устроился возле скалы, там, где добыча фартовей, но Хилари их не боялась, свои камни она собрала и теперь любовалась графикой: такими живыми казались твари, что их хотелось погладить.

Кто-то еще был в Долине, тоже сборщик ценных алмазов. Кто-то ходил по полю и, кажется, напевал. Он настучал ей в чате:

«Девушка, вы так прекрасны, что приманили всех хищников»