Ведьма черного дракона

Черная тьма ревниво проглотила даже малейшие отблески света, не оставив ни лучика, ни искорки.

Она хищным зверем накинулась на раскинувшееся огромное тело дракона.

Черные скалы приняли его в свои не ласковые объятия, забирая радость, силы и саму жизнь.

Ничто не может убить дракона! Ничто! Ни стрела, ни копьё, ни новомодные снаряды. Ибо силён и могуч зверь в своём первозданном могуществе.

И только слабые ручки той, кому он доверил своё сердце, могут стать той чернотой, что заберёт его жизнь.

Только руки любимой могут так повернуть остриё в груди, что вытянут из сильного, почти бессмертного существа саму суть его жизненной силы.

И суть эта- любовь к той, кому он поверил.

Потому так редко любят драконы людей, ибо драконица уйдёт со своим избранником за грань, если случится непоправимое.

А люди,…люди предают любовь легко и просто, так, как будто скидывают изношенную одежду.

Дракон медленно уходил за грань, не в силах справиться с тьмой заполонившей и его душу, и сердце, и всё, что его окружало.

– Элайндра… – на почти последнем выдохе вытолкнул он вместе с болью понимания, кому он обязан объятиями черных скал.

– Не смей! – внезапно послышался голос, звучавший ниоткуда и вместе с тем со всех сторон, – рано! – прошелестел он, – живи! Ты нужен здесь!

Но дракон просто закрыл глаза, не желая ничего слышать.

Но его не собирались отпускать. Громадное драконье тело, сотканное из самой магии, начало сжиматься, втягиваясь силой и энергией самой магии изначальной в тело человека, восстанавливая и исцеляя его.

Человека.

И скоро у подножия скал лежал человек. Он был ещё слаб, но уже совершенно цел и невредим.

Барбарис, растущий на скалах, повинуясь тому, что запретило дракону уходить за грань, склонился к нему своими ветвями.

И новые силы вливаясь, изменили вид дракона. Никто теперь не узнал бы в рыжеволосом, слегка простоватом парне того, кто долгие годы управлял всем, что видно было с самой, самой высокой вершины горного хребта.

– Дяденька! – тонкий голосок раздался совершенно внезапно, дракон дернулся, откуда здесь дети?! – дяденька, – повторил голосок, – обопритесь о моё плечо, я вас к маме отведу, она вылечит.

Уходить за грань дракону уже почему-то не хотелось. А вот посмотреть в глаза той, с чьим именем он просыпался и засыпал, помня его каждую секунду, вдруг захотелось очень сильно.

Он всмотрелся во тьму, ставшую серой, и уже не такой беспросветной. Тонкая фигурка вызвала у него усмешку. И эта малышка собиралась его тащить на себе?

– Спасибо тебе за желание помочь, – сказал дракон, подымаясь с камней, – я уже могу идти, и буду благодарен, если ты укажешь мне ближайшее жилище.

Девчушка кивнула, и, оглядываясь на дракона, шустро поскакала по таким тропам, где как ему казалось, могли пройти только горные серны.

Прекрасная королева бросила последний взгляд внутрь богатейшей сокровищницы, и, улыбнувшись, закрыла дверь на прочный замок.

Торжествующая улыбка не гасла до самых её покоев. И фрейлины, сопровождающие свою королева, зябко ежились, поймав её.

Королева, войдя к себе, знаком запретила кому-либо входить следом, и накинула крепкий засов на кованные мастером гномом скобы.

В глубине алькова приоткрылась узкая щель, сначала в ней был виден глаз, потом щёлка стала шире, и в открывшуюся тайную дверцу просочился худощавый до звонкости прилизанный красавчик.

– Как ты долго! – жарко прошептал он в губы королевы, собственническим жестом притягивая её к себе.

– Потерпи, – погладила она его по щеке, когда смогла разорвать поцелуй, – мне надо утвердиться на троне, а потом мы объявим всем о новом короле.

– Ты всегда была очень умной и осторожной, – нежно поцеловал он её в приоткрытое плечико.

– Да, всегда, – самодовольно согласилась она, – а теперь уходи, скоро придут камеристки, что нарядить меня для скорой коронации.

– Я приду ночью, – прошептал он уже из тайного хода.

На троне королева смотрелась величественно, и даже почти уместно. Впрочем, сомневающихся сразу же смог бы убедить придворный палач, к которому тех, кто посмел бы усомниться, стража проводила бы без очереди.

Коронация прошла гладко. Завещание мужа королевы, погибшего на черных скалах черного дракона, было вполне убедительным.

Поздно ночью, когда она усталая, но довольная готовилась ко сну, в потайную дверь поскреблись так тихо, что только та, что ожидала этого звука, расслышала его.

Отпустив служанок, королева открыла потайную дверцу.

Ведьма, уверенно шагнувшая оттуда, хорошо знала этот путь, не раз проходя по нему к королеве.

– Ты хорошо поработала! – королева протянула ведьме объёмистый сундучок, – а теперь ты скроешься в своём лесу, и будешь сидеть там тише мыши, пока всё не стихнет.

Ведьма, варившая королеве разные зелья, и даже зелье истинной любви, подмены, само собой, низко склонила голову.

Она не была злой. Нет. Просто ведьмам тоже надо где-то жить. И почти у каждой есть своя тайна, слабое место.

Королева, тогда ещё дочка просто барона, случайно стала владелицей этой тайны, и …ведьма варила для неё любимые зелья, и не только. Не в силах уйти, не в силах покинуть эти места. И не имея возможности вернуть себе свободу.

Она низко склонила голову, и растаяла в темном, узком проходе. Через который, не стучась, скоро вошел тот самый красавчик.

– Наконец-то, – снимая последние драгоценности, прижалась к его груди королева, – никто даже представить себе не может, что мне пришлось вытерпеть за эти годы! Каждый раз, когда он прикасался ко мне, я вспоминала эту жуткую чешуйчатую морду! Ффффииии!!! – королеву передернуло.

– Да, дорогая, тебе пришлось многое пережить, – посочувствовал ей любовник, – но зато теперь мы навсегда вместе! Расскажешь, как тебе это удалось?

Улыбка, которой одарила его любовница, была такой, что ему срочно захотелось нырнуть обратно в темный, узкий потайной ход, и оказаться далеко, далеко отсюда.

Но потом он вспомнил, какое наследство оставил своей жене её муж- дракон, погибший король, и…

– Ты и так знаешь слишком много, – поцеловала она его в плечо, – не надо отягощать себя лишними знаниями.

Весело зажила королева, получив единовластное право. Очень весело. Что ни день, то гуляния, что ни пятница, то бал.

А чтобы не шептались придворные, одаривала она всех щедро, да награждала богато.