Весть о предстоящем поединке быстро разнеслась по всему училищу. Монотонные будни с зубрежкой скучных уроков делали учащихся жадными до развлечений, поэтому узнав о конфликте в Корпусе благородных, студенческий люд оживился и бурно обсуждал его в свободное от занятий время. Кое-кто даже пытался собирать ставки, но желающих особо не было, студенты – народ небогатый, языком почесать – это за милую душу, но рисковать звонкой монетой дураков мало.

Ника поймали прямо у дверей аудитории. Пухлый от природы и булок Петро как-то жалостливо посмотрел на однокашника и не менее жалостливо попросил:

– Ставочку сделай, Ник. Подзаработаем, глядишь, а?

– Да откуда деньги, Петро? Чеканю я их что ли!

– Так я же видел, как ты намедни помогал торговке нести на рынок корзины с рыбой, чай не за доброе слово.

– Давай, всем ещё разболтай, – проворчал Ник, но в карман полез, не хотелось ему, чтобы однокурсники знали, каким способом подрабатывает Ник лишние монеты.

Лицо Петро просияло:

– Вот и ладненько! На кого ставишь?

– А кто хоть драться будет?

– Ну ты даёшь! Уже неделю все обсуждают, а ты как с гор спустился. Сыновья наместников Гурали и Миры.

– Не знаю ни одного. Из-за чего хоть драка?

– Драка! Это у местных драка, а там дуэли! – многозначительно поднял палец Петро.

– Ну так из-за чего? – терял терпение Ник, денег становилось всё жальче.

– Да кто ж их знает, говорят из-за девицы…

– Ну да, из-за чего же ещё могут драться благородные.

– Ну так что? На кого ставишь?

– Ты же мне так и не рассказал в чём суть! – возмутился Ник, но Петро уже протянул руку, и юноше ничего не оставалось делать, как положить в неё монеты. – Да на кого хочешь ставь,– внутренне смирился с потерей денег Ник. Он был совершенно неазартен.

– Тогда я на лорда Гасела из Гурали поставлю, – просиял Петро.

Ник безразлично махнул рукой и поспешил в аудиторию. Внутри стояла такая тишина, что звук слегка захлопнувшейся за Ником двери прозвучал настолько громко, что все студенты подняли головы. Юноша запоздало понял, что экзамен уже начался.

– Ну и что вы стоите в дверях, молодой человек? Рассчитываете, что вас пригласят в аудиторию? – преподаватель по естествознанию был человеком, которого нельзя было ни разжалобить, ни обмануть.

– Простите, я опоздал, – раскаявшимся голосом произнес Ник.

– По-моему, это очевидно! Я надеюсь, вы знаете мои правила – опоздавший на экзамен не допускается. Приходите с другой группой.

– Но!..

– Вы отнимаете наше время, юноша! Идите, и пусть это научит вас пунктуальности.

Помявшись возле двери ещё немного, Ник понял, что учитель своё решение не изменит. Он вышел из аудитории, выискивая глазами в коридоре Петро, чтобы дать ему взбучки или хотя бы потребовать назад свои деньги. Конечно, толстяк не был виноват в опоздании Ника на экзамен, всё же он задержал его всего на несколько минут, но злость требовала выхода. Однако Петро уже не было видно, и настроение юноши опустилось ещё на пару пунктов.

Ощущая себя если не самым несчастным на свете, то, по крайней мере, самым несчастном в училище, Ник побрел в таверну. Она не относилась к учебным постройкам и даже стояла за пределами территории училища, но так близко жалась к одному из корпусов, что не могла не стать местом постоянного пребывания студенческого народа. Конечно, сюда забредали в основном из общего корпуса, благородные и маги предпочитали места посолиднее, но это было и к лучшему, здесь ты свой среди своих.

Дотащившись в мрачном расположении духа до небольшого деревянного строения, Ник выбрал самый неприметный стол. Учитывая, что сейчас шел экзаменационный период, в таверне народу было совсем мало. Кроме хозяина за стойкой в зале сидели два субъекта, явно не имеющие отношение к студентам и которые, скорее всего, были здесь проездом. Они налегали на нехитрую еду, запивая пивом и изредка перебрасываясь между собой фразами. Недалеко от них одиноко сидел юноша и, хотя Ник сразу понял, что это студент из общего корпуса, он отметил, что не знает его. Возможно, видел его мельком раньше, но этого было слишком мало, чтобы здороваться и вести беседы. Ник облегченно вздохнул – к разговором он сейчас совсем не был расположен. Подперев рукой подбородок, и хмуро уставившись в деревянный, грубо сколоченный стол, юноша не сразу расслышал, что к нему подошел малолетний сын хозяина таверны. Поняв, что тот у него спрашивает, он заказал пива, есть ему совсем не хотелось. Конечно, в училище отнюдь не приветствовалось, чтобы студенты пили алкоголь, но сейчас Нику было всё равно, на сегодня он уже наказан.

В зале на него не обращали внимания: приезжие разговаривали между собой, а незнакомый студент едва взглянув на него, казалось, сразу потерял интерес. Ник задумался. Предмет естествознания он считал абсолютно ненужным для воина, собственно этим объяснялось такое пренебрежение к его изучению со стороны Ника, он надеялся, что сдать экзамен помогут однокурсники из группы, теперь же шансов на это не было. Ещё один год обучения его семья не потянет. Хоть его родители живут лучше соседей благодаря небольшому хозяйству и непосильному труду, но денег на учебу они наскребают с большим натягом. И это притом, что на каждодневные нужды Ник зарабатывает монеты сам. Все надежды они возлагали на бумагу об окончании училища. С ней можно было надеяться, что Ник не задержится в рядовых, а сделает карьеру военного. И вот теперь всё это висело на тонком прутике.

От невеселых мыслей Ника отвлек звук хлопнувшей двери. Повернув голову, он увидел, что в таверну зашел молодой человек явно из благородных. Такие здесь были нечастыми гостями, поэтому Ник пригляделся к нему. Высокий и худощавый, он обращал на себя внимание, длинные белые волосы и голубые глаза выдавали в нем уроженца севера. Обычно северяне ширококостные с суровыми лицами, но тут тонкие черты почти изящного лица говорили о высоком родстве. Однако ошибается тот, кто судит высокородного по внешности – в ярости голубые глаза могли обжигать не хуже льда. Знать северного народа по мужественности не только не уступала своим менее родовитым представителям, но и превосходила их. Сейчас посетитель чувствовал себя явно не на своем месте, но, судя по резко очерченным скулам, был полон решимости. Он окинул взглядом зал и чуть помешкав, двинулся к столику со скучающим студентом. Ник нутром почуял возникшее напряжение, хоть парень ничем это не выдавал. О чутье Ника одногруппники говорили, что у него «глаз на затылке». Ник сделал вид, что занят только своим пивом, но сам не спускал глаз с незнакомцев. Юноша быстро понял, что северянин и студент раньше не виделись, однако благородному что-то было нужно. Ник видел, как он о чем-то просит студента, но тот, выслушав его, не поднимая глаз, качнул головой. Судя по всему, северянин считал ниже своего достоинства упрашивать, он резко встал и, оглядев зал ещё раз, шагнул в сторону сидящего Ника. Юноша внутренне подобрался, с благородными ему приходилось общаться не часто, хотя это его не слишком смущало.

– Не возражаешь? – нетипичный вопрос заставил Ника в первое мгновение растеряться.

Впрочем, северянин ответа не ждал, а может, расценил молчание как согласие. Он уселся напротив Ника. Некоторое время они испытующе глядели друг на друга, а затем неожиданный гость решился.

– Я ищу секунданта на поединок.

«Ого, уж не тот ли это поединок, на который Петро выпросил у меня монеты?» – мелькнуло в голове у Ника.

Вслух, однако, произнес другое:

– Я не ошибусь, если скажу, что ты из Корпуса благородных?

– Не ошибёшься.

Ник помолчал.

– Ни разу не слышал, чтобы благородные брали в секунданты простолюдинов.

Фраза достигла цели, северянин смутился, отвел взгляд. Чувствовалось, что это не самый приятный для него вопрос.

– Так сложились обстоятельства.

– Обстоятельства часто зависят от наших поступков, – осторожно заметил Ник.

Благородный усмехнулся:

– Я смотрю, ты философ.

Ник вежливо улыбнулся, он не любил, когда избегали его вопросов, наивно полагая, что он не станет настаивать на ответе. Собеседник, видимо, тоже понял, что пока он не объяснится, дальнейшего разговора не получится.

– Из нашего корпуса никто не жаждет стать моим секундантом.

Ник кивнул, принимая ответ.

– Ходят слухи, что поединок из-за дамы.

Благородный не стал отрицать.

– Я не могу сказать тебе всего, но причина поединка не так мелка, как кажется. В слухах мало правды, но мне удобнее, чтобы чужие обманывались сами.

Ник понял, что это всё объяснение, на которое ему стоит рассчитывать.

– Его ты просил об этом же? – кивнул он в сторону незнакомого студента.

Тот, казалось, не интересовался ими, хотя Ник был уверен, что это лишь видимость.

– Да. Он отказался.

– По какой причине?

Собеседник усмехнулся:

– Я не спрашивал.

– А если и я откажусь?

Благородный пожал плечами:

– Буду искать дальше. Кто-нибудь да согласится.

Ник помолчал. Парень его не торопил. Здесь, в таверне не самого лучшего качества, он сидел за обшарпанным столом с таким внутренним достоинством будто был, по крайней мере, на светском приеме. И в то же время Ник не чувствовал в нем высокомерия или заносчивости.

– Знаешь, я тут ставку сделал. На лорда Гасела…

– Это мой противник, – спокойно сказал благородный, – после того, как он проиграет, я возмещу тебе убытки в тройном размере.

Ник усмехнулся.

– Я смотрю с тобой можно договориться. Считай, ты нашел секунданта. Когда дуэль?

– Послезавтра. На площадке у развалин в старом саду. Знаешь, где это?

Ник улыбнулся. Старый сад был закрыт для студентов из Общего корпуса, поэтому каждый считал своим долгом побывать именно там.

– Знаю, – не вдаваясь в подробности, ответил Ник.

Благородный понимающе усмехнулся:

– Мы всегда подозревали, что старый сад не такая уж закрытая территория.

Он поднялся.

– Дуэль в шесть, перед занятиями, – и чуть помешкав, добавил: – и спасибо.

Чувствовалось, что ему не часто приходится говорить это слово. Ник доброжелательно кивнул. Когда собеседник уже уходил, он окликнул его:

– Ты не сказал своего имени.

– Раин.

Дверь за лордом из провинции Мира захлопнулась, а незнакомый студент всё так же безучастно орудовал ложкой в горшочке с едой.

***

Утро было туманным. Молочные клочки напоминали мокрое бельё, развешанное сушиться. Воздух пропитался влагой, заставляя всех, кто поднялся в столь неурочный час зябко кутаться в одежду.

Ник мерзляком не был, но предпочитал солнце, впрочем, он понимал, что утренний туман продержится недолго и день быстро разогреется, как обычно бывает в это время года. Он торопливо шел к старому саду, понимая, что успевает к назначенному времени едва-едва. Вход в сад был через территорию Корпуса благородных. Разумеется, его бы туда не пустили. Ворота охраняли дежурившие по очереди студенты корпуса, а договориться с ними тяжелее, чем с обычными стражниками, которых набирали из простолюдинов. Эти были не принципиальными, несколько монет и путь тебе открыт в большинство охраняемых мест. Ник не стал терять время и воспользовался привычным способом забраться на территорию сада, тем, что знали все студенты общего корпуса. Обогнув кованый забор высотой в полтора человеческих роста, Ник убедился, что его не видят и юркнул в проход между садом и конюшней. Здесь густорастущие кусты позволяли неплохо укрываться от любопытных глаз. Найдя нужное место, Ник отогнул давно кем-то пропиленный с одного конца прут и с трудом протиснулся в образовавшуюся прореху. Место было выбрано удачное, в этот дальний уголок редко кто захаживал, поэтому шансов нарваться на кого-то из благородных близки к нулю. Несколькими движениями Ник привел одежду в порядок и быстрым шагом направился к назначенному месту. Почему для поединка соперники не выбрали учебную тренировочную площадку, Нику было не совсем ясно. Впрочем, долго над этим он не размышлял, решив, что это в духе благородных – придавать всему возвышенный трагический романтизм. Разумеется, в него никак не вписывалась банальная учебная площадка, а вот старые развалины – вполне.

Этот сад потому и назывался старым, что уже много лет за ним не следили. Силы немногочисленных садовников были брошены на уход за парком, который решили сделать главным местом отдыха для студентов и преподавателей. Сад и в лучшие годы не был гордостью училища. Как не пытались его облагородить, он всё равно напоминал непокорного вихрастого мальчишку, которому семь нянек стараются придать благонадежный вид. В этой непокорности было что-то естественное и свободное. Может именно поэтому сюда, как к старому другу, тянуло студентов в важные в их жизни моменты.

Обогнув последние разросшиеся кустарники, Ник вышел на оговоренное место. Развалины были достопримечательностью старого сада, но на самом деле никто не знал, что за строение из красного кирпича здесь некогда стояло: то ли беседка, то ли сторожка, то ли ещё какая небольшая постройка. Она развалилась задолго до того, как сад пришёл в запустение. Перед разрушенными стенами, которые живописно обросли сорняком, находилась площадка, выложенная побитыми от времени каменными плитами. Сейчас она была заполнена желающими посмотреть поединок. Разумеется, здесь были только студенты из Корпуса благородных. Магов тоже не было, если не считать одинокую фигуру в характерной мантии, которая стаяла поодаль, явно стремясь не бросаться в глаза. Студент-маг удачно расположился так, что тень от деревьев падала на его лицо и разглядеть его не удавалось. Впрочем, мало кто им интересовался, всё внимание было на двух участников поединка. Правда, это было до того, как в поле зрения присутствующих появился Ник. Его увидели не сразу, а заметив, первые секунды присматривались к нему.

– Ты кто такой? – прозвучал чей-то голос и Ник не сообразил, кто из присутствующих к нему обратился.

Ответить он не успел. За него это сделал Раин, который тоже его уже увидел.

– Это мой секундант, – сказал он тоном, исключающим возможность сомнения в правдивости его слов.

От группы людей отделился высокий молодой человек. Слова Раина явно доставили ему удовольствие.

– ЭТО??? Вы серьезно, лорд Вантер? Нет, я, конечно, знал, что вы низко пали, собственно это одна из причин дуэли, но звать в секунданты простолюдина? Хотя да, что вам оставалось делать, раз представлять ваши интересы не согласился ни один уважающий себя человек.

Ник сжал зубы. Ему захотелось безо всяких дуэлей запечатлеть кулаком на лице благородного своё к нему отношение. Но он остался стоять, сверля противника глазами. Ник уже догадался, что это и есть лорд Гасел из провинции Гурали. Южное происхождение угадывалось в смуглом цвете кожи, темных глазах и узких губах, которые сейчас были сложены в презрительную усмешку. Конечно, лорд Гасел обращался не к нему, Ник был для него слишком мелкой фигурой. Студент попытался вспомнить были ли случаи, когда человек его сословия бросал вызов благородному и не припоминал. Зато теперь он ещё сильнее хотел, чтобы Раин проткнул высокомерного холёного типа насквозь, хотя понимал, что поединок до смертного исхода маловероятен. Ректорат разрешал дуэли, но, разумеется, без серьезных последствий. Ник обратил внимание, как спокойно лорд Миры натягивает перчатки и позавидовал его хладнокровию.

– Слишком много слов, лорд Гасел. Думаю, присутствующие здесь собрались не для того, чтобы послушать остроты, иначе они бы пошли в театр к комедиантам.

Он вышел на середину площадки:

– Секунданты здесь, туман почти рассеялся, я думаю, мы можем начинать.

– Не терпится познать позор, лорд Вантер? Извольте, – с издевкой произнес южанин. – Ваш..ээ.. поверенный знает свои обязанности?

– Стоять и смотреть? – произнес Ник впервые как пришёл сюда.

Фраза была очень меткой – при всей значимости, придаваемой присутствию секундантов, их роль в действительности сводилась к минимуму.

– Ну в вашем случае – да, – холодно отозвался лорд Гасел и обратился к молодому чуть коренастому человеку подле себя: – Барон, не согласитесь ли вы взять на себя все обязанности по процедуре?

– Сочту за честь, – склонил тот голову, вышел на середину площадки и объявил нехитрые правила дуэли – поединок на коротких мечах до первой крови.

Ник приготовился наблюдать. Вообще-то сам он считал все эти дуэли чести глупостью. Хочешь дать недругу в зубы – дай, всё остальное – трата сил и потеря времени. Но у благородных свои понятия о справедливости.

Противники встали друг против друга. Лорд Гасел сделал церемониальный поклон головой и Ник отметил, что Раин не ответил ему тем же, оставшись стоять с холодным достоинством. Он нравился Нику всё больше. Дурацкие раскланивания у благородных прежде, чем воткнуть в грудь клинок всегда вызывали у парня ощущение лицемерия.

Дуэлянты сошлись. Сначала никто из них не делал выпадов, ожидая, что первым начнёт противник. Терпения не хватило лорду Гаселу, Раин принял удар и вскоре поединок разгорелся.

Нику пришлось признать, что это был лучший бой, который ему приходилось видеть. И он не сомневался, что не ему одному. Соперники были отличными бойцами и равными в мастерстве друг другу. Они делали неожиданные выпады, вовремя распознавали уловки противника, грамотно оборонялись и при всём при этом берегли силы.

Поединок захватывал, временами Ник забывал за кого болеет и наблюдал за боем так, как следят за величайшим мастерством. В какой-то момент Раин стал теснить противника, казалось ещё немного и победа будет за ним, но, увы, лорд Гасел был сильнее, меч в его руках будто сам рисовал смертельные узоры. Долгий бой, который для Ника и присутствующих прошёл как один миг, стал изматывать Раина и он начал совершать ошибки. Ник сжал зубы, он понимал, что уроженец Гурали слишком хороший боец, чтобы не воспользоваться ими. Юноша даже не успел заметить тот ложный выпад, лишь увидал красный след на правой стороне груди Раина.

– Бой окончен, – провозгласил Ник, соблюдая обязанности секунданта.

Но лорд Гасел, будто не слыша, продолжал атаковать уже пошатывающегося Раина.

– Бой окончен, – повторил Ник, но южанин и не думал останавливаться.

Поединок перестал быть забавой. Почувствовав это, присутствующие невольно стали отходить от двух дерущихся, уже казалось, насмерть людей. Ник рванулся в центр, успев пожалеть, что соблюдая правила училища, оставил оружие в комнате. Он выхватил меч из ножен барона и, оттолкнув попытавшегося протестовать секунданта, подскочил к дуэлянтам в тот момент, когда лорд Гасел рубящим ударом опускал свой меч на пошатнувшегося северянина. Клинки Раина и Ника прервали движение оружия, и южанин понял, что противников теперь двое.

– Бой окончен, лорд Гасел, – чеканя слова, проговорил Ник.

Быстро взяв себя в руки, сын наместника Гурали ядовито улыбнулся:

– Моей победой.

– Вашей победой, – спокойно подтвердил Ник.

Лорд Гасел расслабился и парень почувствовал как напряжение в воздухе спадает. На площадке началось оживление. Присутствующие потихоньку окружали победителя, поздравляя его с удачным исходом поединка.

– Кажется, вы присвоили мою вещь, – холодно обратился к Нику барон.

– Лишь для того, чтобы выполнить обязанности секунданта, ваши обязанности, – ответил Ник, возвращая меч.

За всё время конфликта барон не сделал даже слабой попытки остановить своего доверителя.

– Лорд Вантер! – раздался голос южанина. – Я надеюсь, вы выполните условие, которое обязались в случае проигрыша?

– Безусловно, лорд Гасел, – несмотря на измотанное состояние Раин по-прежнему держался достойно.

Он взглянул на Ника, приглашая его с собой, и пошёл к выходу из сада. Секундант направился за ним, буквально чувствуя, как все зрители поединка провожают их глазами.

Несколько минут студенты шли молча. Ник радовался, что, наконец, покинул общество благородных лицемеров, которые подчиняясь своим дурацким правилам, подчеркнуто вежливо обращаются к участникам поединка, даже если в обычной жизни пренебрегают общением с простолюдином. Едва молодые люди вышли за ворота, как Раин расслабился, и гордое выражение лица сменилось озабоченностью.

– Раин, рана пустяковая, но ты бы обратился к лекарю.

– Да, пожалуй, – вышел тот из задумчивости. – Я тебя не поблагодарил ещё за помощь. Как ты смотришь на то, что я угощу тебя пивом после занятий?

Ник хмыкнул.

– Пиво – это не то, отчего отказываются, особенно за чужой счёт. Буду в таверне.