Отзывы на книги автора «Михаил Визель»

Я помню, как в 2002 году, оказавшись впервые в США, был поражён контрастом: мы в России писали и читали в Интернете умные статьи, жадно следили за новостями, плели бесконечные словесные кружева на литературных сайтах и завязывали бесконечно разнообразные отношения в только появившемся Живом Журнале, — а местные жители пользуются Интернетом в основном для того, чтобы заказать пиццу.

И это на самом деле так, феномен Рунета был уникальным. Как в захаровском "Обыкновенном чуде": "Из миража, из ничего. из сумасбродства моего вдруг возникает.." В пространстве без наработанной вековой традицией независимой журналистики - такой яркий, смелый, оперативный новостной ресурс как Lenta.ru. В обществе, где культура всегда финансировалась по остаточному принципу - кастальский оазис ЖЖ образца нулевых. В России, не верящей в благотворительность - проект "Помоги.org", проложивший путь многим благотворительным проектам.

Да теперь большинство прежде открытых дверей с лязгом захлопывается, но все это было, а значит будет снова. Жизнь так устроена, развитие по спирали. Будь оно линейным, мы бы уже давно питались солнечным светом, отращивали по желанию крылья или жабры и перемещались на любые расстояния силой мысли. Спираль предполагает вслед за подъемами откаты, в которых многое из достигнутого теряется. Сейчас время такого отката и не только в России, но опыт подъема есть, он бесценен и через время мы все вернем. Невзирая.

Но я отклонилась, все-таки здесь и сейчас не о приоритете духа над материей и всяком таком, а о книге. Возвращаюсь к ней. "Создатель"- биография человека, который стоял у истоков Рунета в таких различных его ипостасях как независимая оперативная интернет-журналистика, блогерство, благотворительность. И дюжина других направлений, не оставивших такого заметного следа Справедливости ради. полное название книги "Создатель. Жизнь и приключения Антона Носика, отца Рунета, трикстера, блогера и первопроходца" , такое. в традициях английской классической литературы. Но мой читательский опыт говорит, что виньеточное обрамление отваливается в первую очередь, пусть уж у меня она будет под нескромным, но правдивым заглавием по первому слову.

Здесь все, что вы хотели знать о человеке, определившем облик русского интернета в лучшую его пору. Биография ab ovo: родословная, семья, школа, друзья, учеба в меде, вольные предпринимательские хлеба, первая эмиграция, журналистика, возвращение, второй израильский этап, окончательное возвращение, Gazeta.ru, Lenta.ru. Носик стартапер, топ-менеджер, руководитель, топовый блогер. Невероятно работоспособный, компетентный во множестве диаметрально противоположных областей с возможностью переключаться с одной на другую. Трикстер и матерщинник, умевший говорить с разными людьми на их языке, но отдававший предпочтение экспрессивности русского мата, чему сетевой ник красноречивое подтверждение. Нестяжатель, болезненно отзывчивый к чужой беде, готовый оказать деятельную помощь.

Тот, кого надо знать и нельзя забыть. Классная книга, одновременно в традициях и не в традициях ЖЗЛ, такая же интересная и яркая как ее герой. Но от Михаила Визеля с его чувством языка, пониманием ценности слова, уважением к чужой креативности - другого как-то и не ждешь. Сегодняшний шеф-редактор портала Год литературы был знаком с Антоном Носиком, сотрудничал с ним в нескольких проектах, в том числе посвященных популяризации итальянской культуры.

Книга, которая будет интересна всем, для кого русский интернет не пустой звук.

Эта книга – исполненное автором обещание, данное самому Носику. Обещание написать его биографию. Эта книга - не только сам человек, но и отражение перепадов непростого времени, в которое он жил. И, конечно же, история Рунета. Полное название книги звучит так: «Создатель. Жизнь и приключения Антона Носика, отца Рунета, трикстера, блогера и первопроходца, с описанием трёх эпох Интернета в России».

Путешествие в прошлое начинается с рассказа о родителях Антона и той среде, в которой он рос. Отец – Борис Носик, писатель, драматург, переводчик и путешественник. Мать – Виктория Мочалова, филолог, преподаватель, создатель и руководитель центра иудаики «Сэфер». Отчим – Илья Кабаков, художник-оформитель детской книги и концептуалист. Круг общения у семьи был соответствующий, что не могло не сказаться на талантливом ребенке, уже с ранних лет умеющем многое замечать и анализировать. Антон рос в центре интеллектуальной жизни столицы, разноплановой и жутко интересной. В круг общения входили в том числе и представители неофициального искусства, которых он впоследствии назовёт «Штирлицами в тылу врага», как своего отчима, люто ненавидевшего систему, но по максимуму использовавшего её возможности. Это тоже отразилось на взглядах Антона. Описывая юные годы Носика, Визель приводит его слова о золотой клетке: «Лично мне 16 лет исполнилось при Брежневе Л. И., и я совершенно уверен был, что, благодаря достижениям передовой кремлевской медицины, генсек меня благополучно переживёт. Что я никогда не увижу Парижа, Лондона, Иерусалима, Нью-Йорка…».

И всё же его семья принадлежала к советской богеме и имела иную степень свободы, недели простые граждане, а также возможности, которым пользовались в полной мере. Золотое детство с особыми привилегиями детей писателей, постоянные тусовки в домах творчества Коктебеля, Малеевки и прочих прекрасных мест, общение как с андеграундом, так и с представителями официальной культуры, играющими в Союзе роль аристократии, «дворян». В мире богемы существовала своя кастовость, как и в стране, где отдельно выделялись советские феодалы, чекисты и гэпэушники, натуральные головорезы, отрядом из которых окружал себя каждый вождь, и которые никому кроме него не подчинялись. Тем не менее, общение в таком элитарном кругу давало большие возможности и нужные знакомства, так именно в Коктебеле Носик познакомился с Ильей Медковым, эта встреча оказалась судьбоносной.

Детство, которому можно только позавидовать, но друг Антона Павел Пеппершейн отмечает, что того оно тяготило, он хотел побыстрее вырасти, и тратил массу сил, чтобы быть как взрослый.

Почему Антон не пошел по стопам родителей, ведь ему были открыты все пути в творческом мире? Он много писал и превосходно рисовал. Ему легко давались языка, в 14 лет он уже свободно говорил на английском, французском и чешском, читал на польском и словацком, начал изучать иврит. Анализируя поступки Антона, его взгляды и отношение к системе, из воспоминаний его друзей и знакомых, таких как Павел Пепперштейн, Анна Герасимова (Умка) и других, можно выделить три момента. Первый - нежелание быть в той среде, на которую насмотрелся в детстве, плюс твердое убеждение, что гуманитарные науки скомпрометированы советским временем. Он пошёл в медицинский, потому что «профессия врача – дело чистое». Но внутренний филолог в нём всё же победил. Второй - особый талант Антона Носика сводить людей и выстраивать между ними продуктивные связи, а также умение анализировать, что влекло его совсем к иной деятельности. Третий - для ремесла писателя необходимы усидчивость и умение скрупулезно работать над рутинными вещами, чтобы день за днем кропотливо выстраивать роман. Носик был иным, он быстро загорался и мог выдавать огромное количество качественного продукта, но только пока ему было интересно. Это был человек действия, для которого жизненно необходимо было находится в эпицентре событий, держать руку на пульсе времени. Но он всё же планировал три книги, но не художественных, а о стартапах. Интернет пришёл как раз вовремя, чтобы стать тем самым плацдармом, где Антон Носик смог проявить все свои таланты и самореализоваться не только как журналист и аналитик, но и как стартап-менеджер и основатель многих успешных интернет-проектов.

Перед тем, как перейти непосредственно к интернет деятельности Антона, Визель уделяет внимание таким вещам, как осознание Антоном себя как части нации, ведь интеллектуальное еврейское «патрицианство» в той или иной степени было свойственно всему кругу общения Носика. Далее рассказ о годах студенческих и иммиграции в Израиль, где и была им создана первая его интернет-газета. Но сначала компьютеры вошли в его жизнь с другой стороны - до отъезда Носик занимался ввозом импортной техники в СССР, что стоила тогда очень дорого. За тот год он освоил все операционные системы. Что касается иммиграции, то Визель рассказывает, что Антон влюбился в Иерусалим в первый свой визит в Израиль, когда ездил на выставку своего отчима в Тель-Авив, который произвел на него впечатление города из книги Севелы «Остановите самолет, я слезу» - «страна чудовищной бюрократии и социального вмешательства государства во все вопросы жизни граждан». Иерусалим же стал для него городом, где царит 3000-летняя история и живут нормальные люди. Он открыл свою жизнь среди своих людей – тоже элиты с высшим образованием, хорошо владеющей иностранными языками и имеющей весомые достижения на мировом уровне. Приехав в Израиль уже как гражданин этой страны, Носик сразу оказался в привилегированном положении, благодаря своему обширному кругозору, знанию иврита и своим знакомствам в художественных кругах. Именно тогда на его голове появилась кипа, как неотъемлемый атрибут его образа.

Сначала были печатные СМИ и первая коммерчески успешная израильская газета на русском языке «Время». Затем были «Вести», созданные вместе с Эдуардом Кузнецовым. Это дало Антону неоценимый опыт и тех людей, что останутся с ним на протяжении всей его жизни. Тогда Носик открыл себя не только как аналитика, но и как экономического обозревателя. Если талант есть, то он скорее всего раскроется, но расцвести на полную он может только в раскованной творческой обстановке, что и дала Носику работа в редакции. Визель описывает разные смешные и курьезные моменты, но отдельно останавливается на скандале, связанной со статьей про машканту (ипотеку), опубликованную по воле случая, когда другой журналист не сдал свой материал, и в полосу встало экономическое обозрение Антона, спровоцировавшее целую бучу: банки взвыли, в количестве появились статьи-опровержения, разгорелась нешуточная дискуссия. А Антон? А он под псевдонимом в другом издании опубликовал другую статью, в которой также убедительно доказывал абсолютно противоположную точку зрения. Так начала проявляться его природа трикстера.

В Москву Антон возвращался уже с именем. Его знали, как личность яркую, эпатажную, но цепкую и талантливую. Рассказывая об этапах жизни Носика, Визель заодно и развенчивает некоторые мифы, которые возникли вокруг фигуры отца Рунета, например, что из Израиля его тайком вывозил Илья Медков на своем частном самолете. Или о том, что Носик публично потребовал гражданство у президента Израиля на выставке Михаила Гробмана и Ильи Кабанова, на самом деле он просто переводил президенту, объясняя концепты картин. Или о том, что Носика «выкупили» у израильской налоговой.

В Москве началась новая жизнь в новой реальности. Сначала планы новой газеты, которую Илья Медков собирался поручить Антону, но вместо этого страшный удар – убийство друга. Но в начале 90-ых появилось то, что прославило Носика по-настоящему. Далее следует подробная история рождения и развития интернета в России. Сначала модемы и IRC-каналы, рубрика Носика «Наши сети», посвященная исключительно интернету и разжевывающая неофитам, как всё устроено и как этим пользоваться. В 1996-ом Носик создал одну из первых в мире студий веб-дизайна. Он всегда «держал нос по ветру», выхватывая из потока самые актуальные, интересные и перспективные темы, создавал идею и воплощал в тот самый момент, когда это было нужно, опережая конкурентов, которым оставалась лишь роль последователей.

В 2000-ом Носик уже считался интернет-гуру. Здесь вспоминается то, что уже совсем забылось: провайдер «Ситилайн», music.ru, Арт-Тенёта, Mr.Parker и многое другое. Это отдельная ценность книги, ведь здесь Визель касается той действительности, что существовала совсем недавно, но уже подзабылась, а новым поколениям не знакома совсем. Как и имена, некоторые из которых всё ещё на слуху, но известны сейчас уже в другом статусе, а есть и те, кого помнят лишь старожилы Рунета. Второстепенными героями книги станут Артемий Лебедев, Норвежский Лесной, Кирилл Немоляев, Арсен Ревазов, Сергей Арутюнов, Юлия Миндер, Галина Тимченко, Андрей Цунский, Максим Мошков и другие. И рядом со всеми фигурирует имя Антона Носика.

С ним же связано и появление сетевых СМИ. Визель очень подробно рассказывает весь путь Носика, начавшийся с «Газеты.ру» и создания не только уникального на тот момент интернет-ресурса, но и команды, состоящей из своих, проверенных людей. Затем была «Лента.ру», которую сам Антон признал своим лучшим коммерческим проектом. Где успех, там и политика, из книги можно узнать много интересного о проведении пиар-компании перед выборами в Госдуму 1999 года. Но всё же главное – история Рунета и отдельных знаковых проектов. Рассказ о взлете и падении Рамблера, конце существования «Ленты.ру» носико-тимченковского образца, которая была уничтожена одним росчерком пера А. Мамута в марте 2014 года. Стартапы нулевых: «Вести.ру», впоследствии прошедшие через ребрединг и переданные ВГТРК, «НТВ.ру» и «МеМоНет». Были другие не настолько глобальные проекты, на которых Носик отработал технологию запуска экспресс-СМИ, были «MosNews» и экстравагантный удалённый «Газета.kg», киргизское подобие первого большого проекта Антона, перезапуск израильского русскоязычного «Курсоринфо», перестройка «BMF.ru» под новые задачи финансового издания. Последний стал заключительным крупным проектом Носика в СМИ. Он ушёл в блоги.

Первые блоги – чудесное время, когда люди открыли для себя сайты, где можно было организовать своё личное интернет пространство. Носик - один из первопроходцев «Живого Журнала», тогда ЖЖ и позже созданный его аналог «LiveInternet», называли не блогами, а дневниками. Вот это время я помню очень хорошо, потому что именно тогда появилась настоящая онлайн жизнь. Контент начали создавать сами пользователи. Это сейчас сотни тысяч подписок у звезд шоу-бизнеса и блогосферы воспринимаются как данность, а в первые времена появления дневников слово «тысячник» вызывало благоговейный трепет, такими цифрами френдлиста могли похвастаться не многие. Антон со своим ЖЖ был одним из них. Его дневник был открыт практически всему, кроме одного – личной жизни. Да, тема, на которую пишет основная масса блогеров, была запретной для Носика. В остальном же его ЖЖ был очень разнообразен. Но и там он нашёл себе задачу, причем заключающуюся не в победе в битве за звание блогера №1. Она заключалась в повышении доходности ЖЖ. Антон принял должность руководителя службы блогов. Уже тогда он пытался продвинуть идею делиться доходом с создателями контента, но сторонников в то время не нашлось. Прорывом стала интеграция ЖЖ со СМИ, когда комментировать статьи на сайте «Коммерсанта» стало можно залогинившись в «Живом Журнале». Но затем пришли Фейсбук и ВКонтакте, которые начали вытеснять дневники. Последним проектом в блогосфере стало SMM-агентство «Мохнатый сыр».

В конце Визель рассказывает о другой жизни – в офлайн. Судебные процессы, участие в благотворительности и другом. И о конце. О том, как Антон ушёл.

«Создатель» оказался книгой, в которой всего на 470 страницах Михаил Визель сумел выдать огромное количество информации. Это был интереснейший экскурс в историю Рунета. Чего не хватило, так это Антона Носика как человека. Не в том плане, что я считаю, будто Визель не раскрыл его личность, характер, взгляды, не показал его человеческие качества. Нет. Не хватило другой стороны жизни – личной. Но, вспомнив позицию героя данной книги по этому поводу, можно только с уважением отнестись к автору биографии за то, что он не стал вытаскивать на свет ни подзамочные публикации, ни свои или чужие воспоминания о личной жизни Носика.

Помимо вышесказанного в конце хочется добавить, что я узнала Антона Носика, как человека принципиального, творческого, но не без коммерческой жилки, очень точно прощупывающего пульс времени, уважающего чужие слова, свободу и вкусы. Но мне показалось, что во многом он оставался вечным подростком: бунтующим, эпатирующим, охотно общающимся с молодым поколением, посещающим рок-концерты, всегда ищущим новый опыт, открывая для себя новые горизонты. У него было много планов – авторская передача на радио «Серебряный дождь», съёмки программы «Венеция с Носиком» для «National Geographic», «Помоги.орг»… Но 9 июля 2017 года они были навсегда перечеркнуты - Антона Носика не стало. Подвело сердце.

Офлайн-жизнь Антона Борисовича Носика завершилась. «Но онлайн-жизнь, хочется верить, не завершится никогда: ведь гиперссылки нельзя стирать,» - Михаил Визель, Москва, 2021 год.

28 дней
13'000 км
27 городов России и Эстонии

"Тотальные истории" представляют собой описание путешествия, которое совершила команда Тотального диктанта для передачи звания столицы диктанта от Владивостока Таллину. В этом путешествии приняли участие 4 писателя, путевые заметки которых и составили эту книгу.

Изначально я думала, что данная книга – сборник исключительно историй о русском языке, распределённых по городам. Но нет, это также и рассказы о городах, которые путешественники проехали, о самой команде и её внутренней кухне. Мне интересна акция, поэтому, несмотря на иные ожидания, книга читалась с интересом. Заодно с её помощью можно немного пополнить словарных запас.

Заинтересовал тот факт, что слово "кутёнок" (щенок) является пензенским регионализмом (может, оно присуще не только Пензе, но в книге упоминается в связи именно с этим городом). Я живу на юге, и в детстве от своих родственников часто это слово слышала, но, так как родственники жили в деревне, думала, что это просто какой-то разговорный вариант. Впрочем, вариант-то действительно оказался разговорным, но родом из Сибири. Интернет и словарь Даля поведали, что происходит это слово, возможно, от древнерусского "кут" в значении "кружить, вертеть" и что "кутятами" раньше звали и кур (в сибирских диалектах их подзывали "куть-куть").

Помимо новых слов, из книги также можно узнать интересные факты о городах, через которые проходило Тотальное путешествие.

Исторический квартал начинается от памятника иркутскому бабру. Этим словом в давние времена называли в Сибири тигра. В конце XVII века иркутяне решили поместить свирепого и грациозного хищника на герб своего города. В зубах он должен был нести пойманного соболя. Но художники, никогда не видевшие тигра, решили, что в слове допущена орфографическая ошибка. И вместо бабра нарисовали с соболем в зубах бобра. <…> Фантастический этот рисунок украшал городской герб целых сто лет, прежде чем был исправлен.

Жаль, что один из вопросов, выделенных в аннотации, остался без ответа. А ведь он меня и привлёк в первую очередь. Ну почему, почему же безумная Катерина отрезает читинским красавицам волосы?

«Про переименование Нижнего в Горький сам Алексей Максимович высказался иронически: “Если бы я сохранил свой первый псевдоним Иегудил Хламида, интересно, как бы звучало название?”» (с. 301)
 
Книга-травелог и книга-капустник. Я люблю непринужденные зарисовки об увиденном в поездках (сам записываю), люблю само нахождение в пути. Когда тело вне дома, а мозг вне рутины, он работает совсем по-другому. В общем, участники автопробега Владивосток-Таллин под девизом «Ударим автопробегом по орфографическим ошибкам» до конца выполнили свой культуртрегерский долг и выпустили эту книгу, которая нравится далеко не всем читателям. Ну, потому что она на любителя.

Оценки на Лайвлибе у книги невысокие, потому что даются не тому и не за то. Если вас мучает жажда, а вам предлагают жирный плов, то вы возненавидите жирный плов, хотя плов тут не при чем. При чём – жажда. Потеряно при позиционировании…

Авторов у книги четыре – четыре писателя, последовательно сменявшие друг друга на долгом пути. Несторы автопробега. Стиль отличается, но не отнять единства места и действия, развернутых в весеннем времени и российском пространстве.

Игорь Маранин провел нить памяти от Владивостока (где я жил) до Новосибирска (где я ходил в ясли). Маранин – самый продаваемый автор новосибирского издательства «Свиньин и сыновья», и все его бестселлеры – не проза и не стихи, а книги по краеведению Новосибирска. В путевых заметках Маранин скуп на собственно путевые наблюдения, которые ограничиваются в основном замечательными описаниями погоды, но дает чёткий краеведческий отчет об официальных мероприятиях автопробега, рассказывает интересные (реально интересные!) исторические факты о минуемых местах, упоминает местные легенды, которые он как раз и собрал в своей последней книге «Легендариум».

Михаил Визель – наш человек в Италии, переводчик с итальянского, автор путеводителя по Нью-Йорку (наш пострел!) – провел караван историй до Челябинска. На его страницах – собственно путевые наблюдения (утомительные просторы перегонов между областными центрами, чудовищные сортиры типа «дыра в полу», уютные придорожные столовки) и интересные размышления по поводу и без, прежде всего в сравнении с итальянской жизнью. Эти размышления выпячивают его раздел наособицу.

Ильдар Абузяров довел нас до своего родного Нижнего хутора, будучи лапидарен в описании дороги. Его отрезок автопробега был самый короткий и проходил по поволжским республикам, история и этнография которых лежат в сфере его писательских интересов. Самая запоминающаяся история – пересказ начала поэмы Габдуллы Тукая «Кисекбаш»: это настолько причудливая вещь, что ее несомненно надо прочитать. Этот пересказ относится к казанскому озеру Кабан, которое теперь нельзя не запомнить.

Виталий Сероклинов – финишмен, проехавший северным краем исконно русских княжеств – через Ярославль и Вологду, а затем в Питер и Таллин. Он, новосибирец, постоянно напоминал о своих заслугах в литературном процессе, отчего даже захотелось почитать его рассказы. По ходу пути Сероклинов кратко изложил свою теорию, согласно которой «литературность городов определяется по наличию в них гигантов мысли, гениев, глыб, за которыми идут остальные… Наличие тех самых глыб предопределило литературную судьбу этих городов. За Астафьевым и Распутиным, особенно в их ранних версиях, тянулись местные середнячки – и поднялись, так сказать, над собой, достигли своего потолка, даже попытались его пробить. А те из литераторов, кто болтался бы без таких первопроходцев в низах, ничего собой не представляя, тоже тянулись – уже за середняками, и вышли на неведомый для себя уровень, став теми самыми середняками. Таким образом, общий уровень писателей Иркутска и Красноярска высок, выше, скажем, чем моем Новосибирске» (с. 296–298). Теория привлекательная, но ставит вопрос: а откуда берутся сами глыбы, ежели до них никаких «буксиров» в регионе не было? Вечный философский вопрос о курице и её яйце (или о яйце и его курице?).
 
* * *
 
Итак, книга эклектичная, но хорошая в своем жанре и для своей аудитории.

Не понравились только совсем идиотские карты, на которых что-то нарисовано и обозначено, многое не нарисовано и не обозначено, реки вообще не подписаны и так далее. Если это просто графические иллюстрации – предупреждать надо, но от этого они, конечно, не станут художественно значимыми. Если это карты для прослеживания автопробега – то лучше было репродуцировать настоящую карту, где всё изображено и всё подписано, а не как бык хвостом махал. Впрочем, такой апрош подвигает нас лишний раз взять атлас России и еще раз проследить путь автопробега, поражаясь невероятным российским простра-а-а-нствам и невероятному российскому многообра-а-а-зию.
 
* * *
 
Отдельная ценность книги – наводки на интересных авторов и интересные книги:
 
Игорь Маранин. Мифосибирск. Мифы, тайны, байки и реальные истории о Новосибирске (2011) – бестселлер издательства «Свиньин и сыновья»

Игорь Маранин. Легендариум. Легенды городов Урала, Сибири и Дальнего Востока (2019)

Ильдар Абузяров. Финское солнце (2015) – роман про любовь к финно-угорским истокам (действительно, себя поскрёбши, разве не найдем угорским один из своих корней?)

Габдулла Тукай. Сенной базар, или Новый Кисекбаш (1908) – сатирическая поэма

Михаил Визель. Пушкин. Болдино. Карантин. Хроника самоизоляции 1830 года (2020) – календарь Болдинской осени Пушкина в его письмах

Виталий Сероклинов – сборники рассказов; на ЛЛ заведена только подборка миниатюр «Исполнение желаний» (2014)

Книга, которая на протяжении пяти сотен страниц будет настойчиво пытаться пролезть в сознание читателя и оставить там большой отпечаток светлого образа своего незабвенного кумира. И делать это она будет настолько грубо и бескомпромиссно, словно этот отпечаток в душах, мыслях и сердцах людей жизненно необходим им, людям, а не узкому кругу сопричастных и сочувствующих.

Я осознаю насколько это недоброе мнение, но другого у меня просто нет. Книга, от которой я ожидала уютного тепла, излучаемого ностальгией по своей далёкой онлайн-колыбели начала нулевых, настроила меня против. Серьёзно. ТАКИХ биографий мне ещё никогда не доводилось читать! А я люблю этот жанр, я часто с ним соприкасаюсь и имею в нём достаточную начитанность, чтобы сравнивать.

Даже жизнеописания самых великих и по-настоящему талантливых никогда не позволяют себе подобного ежеминутного, ежесекундного облизывания объекта с ног до головы. Это неприятно. Это просто чересчур. Крайне трудно читать подобный текст тем, кто не заражён горячкой идолопоклонения конкретному индивиду.

К тому же автор имеет отношение к той самой специфической страте позднесоветских - раннероссийских образованных людей, которые в порыве художественного вдохновения почему-то обожают грести в единую кучу вообще все исторические и культурные параллели, до которых только могут дотянуться. А дотянуться они, в силу своих огромных интеллектуальных способностей и талантов, могут до очень многого. Отсюда рождается этот уникальный специфический и зубодробительный космополитизм, в  котором никого никогда не смущает, даже если характеристики объекта зайдут настолько далеко, что будут прямо взаимоисключать самих себя из его свойств.

Вот и здесь происходит именно это. Герой книги не просто самодостаточно великолепен сам по себе, он ещё и наследует всему самому значительному и выразительному, что только нашлось, обнаружилось в ценностях его окружения. Он и в рядах возведённой до статуса небожителей когорты творческой советской интеллигенции, и при том его символически можно отнести к потомственной европейской аристократии, он и верный сын Израиля, и первый гражданин русского интернета, презревший все границы и условности. Он и пишет не хуже, чем Пушкин, и рисует не хуже, чем Серов. И взгляд у него, как у Ницше, а Пелевин лично приходит по ночам воровать у него идеи для своих самых легендарных книг.

Он и с теми, кто бежит впереди, он и с теми, кто остаётся позади. Он и там, он и тут, он просто везде. И это просто ужас, ибо голова взрывается от бесконечного потока возвеличивающих убеждений, которые вкладываются читателям в головы.

И всё это происходит на фоне множества ссылок на ЖЖ главного героя, имя которому там dolboeb, плюс далеко не единичных упоминаний о том, как его ловили на искажении фактов, либо прочих не самых красивых вещах.

Сюр получается, самый настоящий. Контроверсальная фантасмагория, которая должна была быть документальным кино.

Поэтому итог - книга вообще никак мне не понравилась. Она слишком раздута смыслами и эмоциями, без которых вполне можно было бы обойтись, в ней слишком много ненужно-громких слов, снобизма и патетики.  Дочитала её скорее на чистом упрямстве. Возвращаться в неё точно не буду, советовать другим для прочтения - тоже.

К сожалению, в последнее время мне не особо везет с нонфикшеном. Да, полагаюсь на рандом, но рандом вытягивает книги из моей же подборки, которую аккуратно и хорошенько вычищала… И мне всегда интересно начинать, всегда есть какие-то позитивные ожидания и открытость автору и книге, но получается, что получается. С этой книгой мучалась долго. Пишу эту рецензию, чтобы было больше мнений (хотя, к счастью, скорее всего эта книга пройдет незаметно) и сохранить кому-нибудь 5-10 часов личного времени (даже с диагональю эта книга заняла 5 часов!) и 1000+ рублей.

Единственное, что хочется после прочтения - забыть ее как кошмарный сон. По сути это отличный учебник о том, как НЕ надо писать книги, хвалить людей, делать документалистику, анализировать, собирать материалы для чьей-то биографии, а затем показывать его миру и еще тысяч разных всяких важных скиллов. Вот просто не надо и все.

1. Как выбирала книгу? Зачем?
Попалась она мне в счастливом билетеке в Уютной Кофейне, но в подборку она попала из-за того, что мне интересна история России, история Интернета, и, разумеется, от истории Рунета совсем не откажусь. По сути, Рунет - это не только мое детство, но и совершенно отличная от англоязычного нета вселенная. Вроде бы берут копикат и делают нечто уникальное, LL тому отличный пример (однако, к сожалению, все больше стремится быть похожим на галимый никому не нужный гудридс, совершенно не понимая, что единственный плюс этого сервиса - монополия, но не об этом сейчас речь).

Поэтому я с удовльствием принялась за чтение. Я никогда не слышала о главном герое, потому что ЖЖ прошло мимо меня (сначала у меня были свои локальные дневники, а потом вконтакте, ЖЖ был больше для московской “тусовочки”). Но, как и название книги, так и автор биографии представил Антона Носика не просто как блогера, а как Создателя. Сначала я думала, что это просто типа английского founder (основатель), но потом пришло озарение - смысл этого слова в этом контексте подразумевался как Бог… (ага, клиника, знаю, но тут вся книга такая).

2. Кратко о книге.
Жуткая книга, которая обещает многое, а на самом деле валит все эти обещания, поэтому лучше пропустить. Во-первых, никакой складной истории здесь не будет - только рандомные факты вокруг одной личности, которая даже не была ключевой в глобальном смысле (а если была, то у автора не хватило навыков аргументации / построения текста, чтобы показать это). Во-вторых, как биография тоже проигрышная во всех ипостасиях. Тут не только влюбленные глаза щенка на своего хозяина, если уж говорить о позитивной “предвзятости”, но и непонятные дрова. Уж лучше прочитать биографию ИЛИ же сам блог главного персонажа и из этого составить мнение.
Ни истории, ни биографии.

3. Мысли после прочтения
Я бы не стала писать разрушительную рецензию со всей аргументацией, потому что хочется просто забыть об этой книге и на свои игровые “пять копеек” уже написала. Но мне очень обидно за главного героя, потому что несмотря на то, что его “биограф” тщательно пытался спрятать под своими дифирамбами и непонятнами интервью всех и вся, реальный персонаж все-таки проклюнулся (спасибо его ЖЖ) и вкратце: такого биографа и врагу не пожелаешь. Но, к сожалению, ГГ умер в 2017 году и эта книга как попытка осмыслить его жизнь и воздвинуть памятник… так что главный герой совсем не может себя защитить, а защищать здесь есть от чего.
Опять же - ЖЖ главного героя очень рекомендую, но книгу - нет. Более того, из уважения к нему я не стала бы читать эту книгу вообще.

4. Почему такая плохая оценка?

Претензия №1. Без структуры, “желтый” журнализм / монография.
Последняя биография, которую прочитала, Bad Blood: Secrets and Lies in a Silicon Valley Startup by John Carreyrou, увлекательная книга про становление стартапа, который окажется очередным пузырем, и его основателях. Если не ошибаюсь, был номинирован как минимум на Пулитцера. К чему я это? К тому, что ожидала нечто на уровне этой книги, что возможно и завышенные ожидания… Но с другой стороны, come on, в последнее время русская литература, да и журналистика, очень приятно удивляют. Но, к сожалению, досадные разочарования случаются.

Итак, вся структура заключаются в главах - первая глава об этом периоде, вторая о другом, третья - дальше, но на этом все. Больше абсолютно нигде нельзя найти даже намек на структуру. А это 500 с лишним страниц о человеке, о котором никто особо не знает. Но для автора он был богом и поэтому автор считает, что вываливать на читателя абсолютно все факты, все интервью, все свои важные мысли и оценки (обычно тип оценки один: “вот посмотрите какой гений, не правда ли?”) без какого-нибудь бэкграунда, нарратива или общей идеи - это норма. Все эти разрозненные крупицы информации никак не перекликаются друг с другом. Поток сознания - очень крутой прием для художки, когда знаешь как его делать, но в документалистике это мучение.
Но автор еще относится к “интеллектуалам” и работникам креативного класса. Не знаю точно, но по-моему он даже аспиранутру закончил. Поэтому будут отголоски монографии… с непонятными цитатами, огроменными интервью и кучей больших слов. Критическое мышление же - не, не слышали, осталось где-то там далеко… Разумеется, анализ улетает в ту же трубу. А без этого представить целую эпоху или персонажа будет практически невозможно, если не делать двойную или даже тройную порцию работы (не только пробираться с мачете через эти дебри несвязаной и неактуальной никак информации, но и пытаться понять то, где никаких аргументов, кроме одного, не было и в помине).

Претензия №2. Отношение биографа к предмету своего исследования, но при этом самого главного героя совсем не видно.
Начиналось все за здравие. Как я поняла, Антон Носик очень сильно повлиял на автора сего опуса, и когда он скончался в раннем возрасте, это очень задело автора. Когда-то он даже разговаривал с ним, что он такой великий человек, что однажды захочет написать биографию про него, на что Носик ответил: “ну окей”. То есть доблестный порыв, ничего не скажешь, более того, возможно, хороший способ справляться с горем.

Проблема в том, что автор - совсем не документалист или журналист, и как я поняла, он даже не пытался научиться писать в этом жанре, а просто решил, что сможет, раз уж занимается переводами, был редактором новостей / культуры. Огромная ошибка. Почему? Потому что как читатель, ты не видишь человека, Антона Носика, а наблюдаешь за автором/биографом и его отношением к своему герою. Более того иногда это обретают воистину извращенные формы.

У меня было такое ощущение, что это писала его мама, которая без ума от своего сына, чей сын никогда ничего плохого не может сделать, кто гений чистого разума, каждый его шажок, каждая какашечка, каждая сопелька - достояние человечества. А лапки начнет у кошечек и собачек отрубать - ну это не садист, а будущий ученый, как же вы это не понимаете, быдло! И абсолютно каждое действие выводится как “ну вот, смотрите, говорила я вам, какой он необычный пророк!”. И так каждый раз, в каждой главе. Вот и весь “анализ”, который вам предстоит увидеть. Начиная с того, что весь Рунет строится на одном человеке… Очень много различных больших слов и фраз, к примеру, в одном из воспеваний автор бросается в “величайший интеллектуализм”, просто как факт и аксиома, но при этом не приводит ни одного аргумента или истории, чтобы показать в чем же таком особом проявляется этот “величайший интеллектуализм”.

Претензия №3. Очернение репутации уже умершего человека, который ничего не может ответить.
Я убираю это под спойлер. Почему? Потому что сделав свой собственный анализ личности, хоть и поверхностный, поняла, что Антон Носик был интересным человеком, для которого была норма, чтобы все его мысли и вся его жизнь была на виду. И это было еще до эпохи инфлюенсеров, когда люди уже знают, что если делаешь реалити-шоу про себя в онлайне, то нужно держаться определенного бренда и быть “лакированным”. А поскольку тогда этого еще не было, на виду был обычный человек, который не боится и словечко крепкое, и накосячить. У него было много дичи, но мне показалось, что он был хорошим человеком. Я все-таки выбираю цитаты из текста и добавлю свои мысли по этому поводу, НО оно под спойлером, потому что моя язвительность не в отношении Антона Носика, а скорее как иллюстрация к тезису: “такого биографа и врагу не пожелаешь”. Очень прошу вас, в данном случае другого не остается, не делать свои выводы о человеке из этих цитат (которые просто выпирают, когда читаешь книгу…), а если станет интересно - посмотреть его ЖЖ и сделать скидку на то время, когда все было совершенно иначе и не судить с сегодняшней колокольни.

“Почему же Антон считал, что можно?Во-первых, вспомним ещё раз — «ржали в голос». Молодым бессемейным и бездетным богемным интеллектуалам, снимающим за гроши комнатушки в старом Иерусалиме, были совершенно чужды проблемы ипотеки: сами-то они брать её не собирались, живя совсем другими интересами.Во-вторых, таким образом проявилась его природа трикстера.”

Не чужд был Антон юмору. Поэтому из абсолютно всех его миллионов слов, что наверняка пылятся сейчас в интернете, автор решил выбрать такой пример юмора:

“И приехал в Москву навестить маму уже в августе 1992 года. О чём и написал юмористический репортаж в свои «Вести»:
…В день моего приезда я побывал в пяти домах: у бабушки, у мамы, у соседей по дому, у друзей-художников. Пять раз я услышал: «Сними кипу, тебя за неё убьют». И пять раз поблагодарил за предупреждение. Таковы были мои встречи с российским антисемитизмом.
Что же касается голода — его я в самом деле опасался, ежевечерне наблюдая по кабелям за многокилометровыми очередями в московские продовольственные магазины, видя в репортажах пустые полки универсамов и читая в «Маариве» о постоянной краже неизвестными контейнеров с гуманитарной помощью. «Наверное, напрасно я не взял с собой консервы из Израиля, — думал я, проходя таможню. — Придётся худеть».
Но уже дома, на «Речном вокзале», отодвигая блюдце с чёрной икрой («Мне нельзя, мама, она некошерная») и намазывая крупные зёрна красной на ломоть рижского — с тмином — хлеба, в ожидании запечённой индейки из духовки, я расслабился: даст бог, с голоду не помрём.”

А вот это полная дичь, поэтому прошу если дошли до сюда, прочитать дисклеймер после тоже.

“Безотносительно к сказанному, я не готов сказать, чем живопись Мантеньи круче полотен Ван Эйка. Но могу проиллюстрировать пост картинами обоих, что и делаю. А сирийцы пусть готовятся к новым бомбардировкам: нехуй было за нацистскую партию голосовать и геноцид христиан в Ливане устраивать. Хуячь, Владимир Владимирович, ковровыми, не стесняйся, be my guest. А что дети, которые погибли при бомбёжках, с тебя на том свете спросят, зачем ты их убил, — лично я в загробную жизнь не верю, так что просто прими иудаизм и расслабься, не спросят они тебя ни о чём. Придёт Машиах, и все, кому положено, воскреснут, включая сирийских детей. И никаких глупых вопросов задавать не будут, а отправятся навеки в Эдемский сад.[483]
Резчайшее заявление спровоцировало вал откликов — под постом было оставлено более тысячи комментариев.Позднее в этот же день на «Эхе Москвы» Носик, чётко соблюдая формат передачи «Особое мнение», высказался ещё более определённо:
НОСИК. Нет, Россия что делает? Она убивает женщин, детей, стариков.
ВЕДУЩАЯ. И вы это горячо приветствуете?
НОСИК. Конечно. Они же сирийцы.
ВЕДУЩАЯ. Ну они же люди.
НОСИК. Нет, они сирийцы.
ВЕДУЩАЯ. То есть сирийцы — не люди?
НОСИК. В смысле? Они представляют опасность для Израиля.
ВЕДУЩАЯ. Ну какую опасность несут женщины, дети и старики?
НОСИК. Женщины? Они“дети и старики?
НОСИК. Женщины? Они рожают сирийских солдат. Если их разбомбят, они не будут рожать сирийских солдат. И слава богу.
Этот экстравагантный диалог, расползшийся по множеству ресурсов не с самой лучшей репутацией (и поэтому я воздержусь от прямых ссылок), «выпилили» с cайта самой радиостанции настолько быстро, что на сей раз оказалась бессильна даже безотказная «Машина времени». Но она сохранила комментарии под удалённым транскриптом.”

Это - часть одного из поста Носика, а потом интервью по поводу такого "эпатажа". Показывает его с ужасной стороны. Но представьте себе, что у вас был бы такой фанат, что вы сказали что-то жуткое, хотели забыть, затем все это кто-то подтер из Интернета полностью, но этот фанат потом выроет всю эту грязь, чтобы поместить в вашу биографию… И все это показать трагичную историю героя - борьца, и политического преследование за экстремизм этим варвара-государства, когда вы всего лишь невинно шалили, а вашу мысль вовсю пытались “загнать в подполье”. Кому нужны враги, когда есть такие друзья?..К тому же, если подумать еще больше над этим эпизодом - это какой-то абсурдный фарс в лучшем случае, в худшем случае издевательство, цинизм и наплевательство на реально нужные вещи/истории/людей. Как, впрочем, многое еще в этой книге.

Опять же, дисклеймер, я не стала бы его повторять, если это не было важно. Да, я уже сказала про дичь и этот кусок - пример самой жуткой дичи. Но если покапаться в этом говне (всей книге), и буквально препарировать ее, то можно найти интересные моменты и свидетельства, что ГГ был хорошим человеком, у которого были принципы, но к сожалению, эта книга - не биография героя, а отражение ценностей, личности и собственного парасоциального отношения с личностью его биографа. Отсюда вот такие вот жесткие перлы.

По мелочам бесило:
- тусовочка
- бесконечный name dropping, какое-то религиозное почитание различных обыденных вещей как “основатель”, “стартапер” (как будто бы это комплимент, ей богу, 2023 год на дворе), “дебаггер” и вообще все, что касается интернета.
- нарцисстическая обсессивность про статус и вечное сравнение людей (говно/боги, но ничего по середине нет), одобрение абсолютно всего, что “боги” творят, более того умиление, а иногда и возведение откровенно хреновых вещей в “вау, какой класс”
- полное отстутсвие фактчекинга. Я нашла только в одном моменте, потому что уж очень вопиющая была ложь, но там 500 с лишним страниц интервью и как бы “фактов”. Что это был за факт? То, что “владелец Новой газеты - олигарх Лебедев”. Быстрый поиск в википедии, показывает, что он был инвестором и ему принадлежало только 14%, в то время как 76% - редакции. Но кого волнуют факты? Главное - муза! И опубликованная книга.
- Показательно, Галина Тимченко отказала в интервью автору, хотя с ГГ работала очень близко долгое время. И слава богу, если честно, хотя ее мысли и истории всегда было бы интересно услышать.

Вердикт: пропустить. И забыть о существовании этого опуса.
Слава богу, это прошло, для меня. А теперь в забытье с этой книгой, хотя цитат и заметок у меня до фига… выбрала только самое бесячее.
И если я когда-нибудь стану известным человеком, буду молиться лишь об одном: "боже, спаси меня от таких биографов". Шутка, конечно, но в каждой шутке есть доля правды :)

Давным-давно я зарегистрировалась на сайте тотального диктанта в надежде стать его участником, но пока всё что-то не срастается. Слишком переживаю по поводу итоговой отметки, так как владею русским очень даже выше среднего, но знаю, что тексты там читают далеко не самые простые.

Почему в словах "золото", "болото" и "долото", отличающихся одной буквой, ударения стоят на разных слогах? Как могло переползти на первый слог ударение в чудовищном слове "выкристаллизовавшийся"?!

Когда эта книга попала мне на глаза, я не смогла себя сдержать.
История о поездке компании организаторов и участников ТД из Владивостока до Таллина.

Интересно, поучительно, ново. Но одно расстроило - я ждала большее количество регионализмов от авторов, а получила только коротенькие абзацы с заветной информацией через главу.

Эту книгу мне подарила подруга, за что ей спасибо. Очень милая история о путешествии из Владивостока в Таллин через всю Россию. Прямо патриотизм немного растет. Интереснее всего было читать про Урал, потому что я отсюда родом. Познавательно про всякие регионализмы и вообще про то, что можно посмотреть в разных городах

Книга не оставляет место равнодушию, - Михаил Визель постарался как можно объективнее отразить время - эпоху нулевых годов, - и биография "отца Рунета" Антона Носика очень интересна и показательна с этой точки зрения - она вобрала в себя яркие события, встречи - действия, часто авантюрные, рискованные, с большими деньгами и "большими людьми". Он вырос в интересной семье, большое влияние оказал отчим Илья Кабаков , люди творческие, его окружающие с детства,- и характер А. Носика , противоречивый, ищущий новизны и наверное, -приключений, которых на свою голову он всегда находил. Живой человек со всеми его плюсами и недостатками- таким предстаёт А. Носик в романе "Создатель". М. Визель проделал большую работу - многочисленные интервью, взятые у людей, общавшихся с А. Носиком, фрагменты газетных статей, интернет-посты, "Газета.ру" - всё в совокупности создаёт и портрет Создателя и время - эпоху нулевых годов.

Если Вы хотите узнать что-то про историю русского языка, узнать откуда взялось то или иное слово, то можете смело отложить эту книгу и никогда не брать её в руки. Собственно, из историй Вы тоже получите только пустое описание путешествия из одного города в другой, а история "почему читинская Катерина отрезает волосы" так и останется без ответа. Причём это 3 предложения в книге. Буквально.
Всё произведение - сплошная реклама акции и автобуса. Через абзац "тотальный диктант", "тотальный диктант". Описание всех участников этой акции и автопробега.
Не стоит и забыть пренебрежительное отношение участников к тем, кто читает по слогам, а также нацизм, сквозящий из каждой строчки, где только заходит речь о ком-то кроме русских.
Чтиво отвратительное.