© Михаил Вешников, 2020

ISBN 978-5-0051-1963-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Так сложилось, что по роду своей деятельности длительное время мне пришлось провести в других странах. Интересно было окунуться в экзотику далеких материков с их необычными для нас флорой и фауной, познакомиться с местными традициями и обычаями. Но каждый раз с приближением окончания долгосрочной загранкомандировки невыносимо тянуло домой, а последние дни были самыми долгими.

По все видимости, это и послужило одной из причин того, что вот уже больше десяти лет я провожу отпуск в России. И ничуть не жалею о сделанном выборе. Карельские озера, Валаам и Соловецкий монастырь, горные перевалы и равнины Алтая, Амур и Ленские столбы, Салехард и этнографический музей народов севера «Горнокнязевск». Это далеко не полный список мест, где мне удалось побывать.

Мы привыкли восхищаться шедеврами Эрмитажа или Лувра, но поверьте мне, прекрасные экспозиции можно увидеть в так называемых периферийных музеях, послушать рассказы экскурсоводов о местных легендах и поверьях. Об увиденных красотах можно вспоминать бесконечно. Тем не менее, просматривая фотографии, все больше убеждаешься в том, что это занятие не заменит живого созерцания водных просторов, горных вершин и солнечных долин.

Довелось мне посетить и славный город Архангельск. Основанный во второй половине XVI века, он уже с конца 80-х годов становится центром русской внешней торговли, приносившим до 60% доходов государственной казны. При Петре I на острове Соломбала (ныне пригород) была заложена первая в России государственная судостроительная верфь.

В конце XIX – начале XX века Архангельск превратился в крупнейший лесопромышленный и лесоэкспортный центр страны. В 1914 году в городе насчитывалось 26 лесопильных заводов, на которых работало 11 тысяч рабочих.

Город служил также важной базой для освоения Арктики и налаживания судоходства по Северному морскому пути. Вышедший из Архангельска ледокольный пароход «А. Сибиряков» в 1932 году впервые сумел преодолеть Северный морской путь в течение одной навигации. Значительную роль в этом смысле сыграло основанное в 1870 году Северное морское пароходств, которое продолжает свою деятельность и в настоящее время.

Но в своем предисловии я не ставил целью рассказать о своих путешествиях, истории и достопримечательностях Архангельска. В этом городе волей случая я познакомился с одним человеком, общение с которым и заставило меня взяться за написание этой книги. Зовут этого человека Василий Шинкаренко. Моряк, проведший в дальних плаваниях более двадцати лет. В хорошую погоду, сидя с удочкой на берегу Северной Двины или за хлебосольным столом на даче Василия в дождь, я заслушивался его рассказами. Несмотря на свой «заграничный» опыт, мне далеко до него, если говорить о том, кто в скольких странах побывал. Да суть даже и не в этом. Мне вдруг захотелось рассказать читателям о том, как обычный деревенский парень стал «морским волком», в скольких жизненных переплетах он побывал, о каких забавных случаях он мне поведал. И это все с улыбкой, юмором, а порой и с самокритикой. Его глаза частенько светились теплотой, особенно когда он вспоминал, не побоюсь этого слова, своих боевых товарищей. По щекам Василия текли слезы, когда он рассказывал о судьбе его родного пароходства.

«На рубеже восьмидесятых и девяностых годов ХХ века с флотом нашей страны начали происходить „интересные процессы“. На фоне бурных политических событий того времени изменения в той или иной отдельно взятой отрасли были как-бы незаметными, но очень значимыми. В Северном морском пароходстве числилось около 170 судов дальнего плавания. И тут началась их распродажа. Все происходило по одному сценарию. Где-то в верхах решалась судьба теплохода, а капитану находящегося в рейсе судна приходил приказ после выгрузки следовать в назначенный порт для списания судна. И вот в назначенное время мы с личными вещами после спуска государственного флага СССР и пуска сигнальных ракет усаживаемся за стол, уставленный дорогими напитками и разными закусками. Капитан произносит „торжественную“ речь и поднимает бокал за славный путь теплохода. Как не старается он скрыть свои чувства, но на его лице отчетливо виден весь трагизм ситуации и его личная беспомощность. А в это время докеры закрашивают название нашего судна. Все подавлены».

Но надежда умирает последней. Так и с Василием. Успокоившись, он начинает говорить об улучшающемся положении на флоте, с удовольствием рассказывает о своем внуке Ване, который пошел по его стопам. И снова его глаза горят, когда, держа в руках капитанскую фуражку, он произносит фразу.

– Знаешь, Миша, подарю-ка я, наверное, эту фуражку Ване. Он обязательно будет капитаном!

И я ему верю. С надеждой, что мне удастся передать чувства и настроение этого «морского волка», его навсегда сохранившуюся любовь к морю и делу, которому он посвятил значительную часть своей жизни.

 
Для матросов нет работы черной,
Все работы тяжкие – красны!
Кочегарки, пламенем копченные,
Мы увидим розовые сны.
 
 
Из огня выбрасывали шлаки,
И когда студили их водой —
То они урчали, как собаки,
То морскою делались звездой!..
 
 
У огня мы стали мудрецами,
Веселы, надежны и просты.
Мы смогли тяжелыми сердцами,
Двигать корабельные винты.
 
 
А когда закончатся походы,
Мы расскажем жителям земли,
Что матросы и огонь, и воду.
И разлуку медную прошли.
 

Иван Слепнев

«Матросы»