© Михаил Байков, 2022

ISBN 978-5-0051-9446-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Посвящение

Создать это произведение меня побуждали многие знакомые – с кем-то мы обсуждали идеи, с кем-то говорили о сюжете, кто-то щедро дарил мне персонажей, кто-то советовал изменить события и поменять мотивацию героев. Но среди всех этих достойных людей (чей вклад справедливо огромен) есть человек, вместе с которым я собрал в голове все мысли, идеи и картинки, оформив их в неплохую историю.

Роман, во всех смыслах, связывает меня с этим человеком. От неё я получал огонь поддержки, щепотку критики и многие другие, приятные и не очень, но точно яркие эмоции – да и сам заставлял её улыбаться и даже иногда (хотя бы надеюсь на это) чувствовать себя счастливой. Я хорошо помню наши приключения и верю в их продолжение – каждому своему знакомому хочу пожелать подобное вдохновляющее знакомство.

Наше произведение посвящаю Анне Комиссаровой,

fille aux yeux bleus

Часть первая

Глава I

Жизнь приморского города расцветала к вечеру: бульвары искрились линиями фонарей, автомобили переставали раздражать пешеходов, ласковое днём Средиземное море волнительно высказывало своё возмущение, кучки туристов топтали набережные, местные жители азартно толкали иностранцев к посещению забегаловок, наполненных атмосферой Прованса и завитками хрустящего хлебного аромата.

– Trois brioche, s’il vous plaît, et deux bouteilles d’eau minérale,¹ – делал заказ мужчина с небольшим итальянским акцентом.

– Je rapidement…² – отвечал далеко не на провансальском диалекте выходец французских колоний, кивая из—за прилавка.

В голове покупателя промелькнула мысль – если единственное число «brioche», надо ли склонять его на французском? Хотя сожалеть о знании языка не стоило – продавец пекарни прекрасно понял бы суть заказа на любом языке, и правда, уже через мгновенье булочки лежали в бумажном пакете с пятнышками масла, и сам французский подданный, широко улыбаясь, протягивал мужчине две бутылочки минералки и, раскатисто мыча, сообщал цену:

– Neuf euros!³

– Grazie,⁴ – ловко прозвучала итальянская благодарность от мужчины, мягко улыбающегося продавцу из—под своей опрятной, слегка рыжеватой бороды.

На улице мужчину нетерпеливо поджидал его спутник – ему было около тридцати, над северным хмурым лицом торчали жёсткие светлые волосы.

– Господин капитан, надеюсь, вы не заждались?

– Спаси Господи, – оскалился «господин капитан».

– А гэбисты в Бога веруют? – весело продолжал мужчина, увлекая своего спутника за собой.

– Саш, а в кого ещё? – с усталым отчаянием отвечал «гэбист».

Они быстро шли по улочкам Ниццы среди шумного потока людей. Саша жевал купленные кулинарные сувениры французского пекарского дела и засматривался людьми, гуляющими в свете фонарей.

– Здесь теракт в 2016 был? – вяло спросил у него спутник.

– Рядом, Тёма, на Английской набережной… Стыдно не знать тебе!

– У меня специальность другая, Саш…

– Зато смотри, какую прелесть они сотворили – уже пять лет здесь нет машин, только семь километров туристической зоны!

Артемий без энтузиазма отнёсся к чудесам урбанистики. Саша на это лишь наигранно вздохнул, поправляя белый шарф, и молча довёл друга до оперного театра Ниццы, раздумывая над способами улучшения настроения.

– И сколько времени? – язвительно спросил Саша уже в гардеробе.

– Семь тридцать пять!

– А «Пиковая Дама» во сколько?

– В восемь, – следовал сдержанный ответ.

Саша чопорно окинул Артемия сверху вниз, оценивая выбор наряда для светского вечера – тёмно—синий костюм в едва заметную полоску и однотонный галстук с интересным принтом.

– И когда ты успел переодеться?

– В номере. У меня было несколько минут…

– Эф—ффектно, не думал, что у гэбистов есть чувство стиля… – скидывая плащ, произнёс Саша, хотя он был одет куда экстравагантнее – чёрный френч, небрежно накинутый белый шарф и брюки, аккуратно запрятанные в высокие сапоги, придавали лёгкость и одновременно аристократичное озорство всей его фигуре.

– Князев, дошутишься, – промычал Артемий.

– Да ладно, без обид… Просто настроение хорошее! Слишком редко видимся, отвык ты от юмора моего.

– А сам—то павлином разоделся, – с положительной оценкой отметил Артемий.

– Ну, не в рясе же расхаживать по операм! – улыбнулся Князев, демонстративно постукивая пальцами по запонкам с выгравированным голубем.

***

– Посмотри на неё! – начинал возвращаться в привычные рамки юмора Артемий. – Сразу видно, дама со стажем – бюст, как изгибы бельэтажа, а рюмка коньяку срослась с пальцами! Стаж, одно слово.

– Ох, Клёнов, как не ласков к этим старушкам, – лукаво улыбался Князев. – Хотя я помню ещё театралку Ропотову в десятом классе. Таких в европах не держат!

– Такую нигде не держат! Мы тут долго?

– Опера всегда долго… Но к Селини мы успеем, его жена поёт Лизу, а как без неё закончить вечеринку!

– Всегда удивлялся твоей любви к тусовкам, где же духовность?

– Ну, давай не о моей богемной жизни, – замахал руками Князев. – О благочестии не в Оперном театре. К тому же ты мой гость, которому, в силу профессии, довольно редко везёт вырваться из страны.

– Я всё равно тут недолго и лишь по двум вопросам…

– Двум? – удивился его спутник. – Я думал только встречу выпускников ты хотел со мной обсудить.

Клёнов замялся, не желая начинать говорить о довольно щекотливом деле, которое Князев несомненно воспримет очень близко.

– Да… По работе надо кое-что уточнить…

– Тебе исповедь нужна? – вырвался лёгкий смешок.

– Нет, нет… Давай потом уж.

«Laisse moi passer»,⁵ – прервала капитана Службы безопасности эффектная брюнетка в прелестном, но не соблазнительном платье, пробираясь к своему месту в партере. Артемий, параллельно пытаясь перевести её фразу, с чисто мужским интересом осмотрел фигуру и уступил путь. Его друг последовал примеру, но не стал осматривать всю незнакомку, а лишь заглянул в её глаза, найдя в них безумную сосредоточенность. К его мгновенному безразличию она села на соседнее место, распахнула клатч без явной принадлежности к бренду и достала смартфон в чёрном чехле с маленьким серебряным двуглавым орлом. Князев толчком привлёк внимание Артемия к даме, взглядом сказав ему: «Наша».

Артемий задорно улыбнулся, а в глазах проскользнула хищная искорка. Князев осуждающе нахмурился, указывая взглядом на его обручальное кольцо. Тот гордо хмыкнул и чуть надулся. Князев усмехнулся и решил продемонстрировать свои таланты:

 
– Что наша жизнь – игра,
Добро и зло, одни мечты.
Труд, честность, сказки для бабья,
Кто прав, кто счастлив здесь, друзья,
Сегодня ты, а завтра я.
Так бросьте же борьбу,
Ловите миг удачи,
Пусть неудачник плачет,
Пусть неудачник плачет,
Кляня, кляня свою судьбу,
 

– декламировал Саша арию Германа, плавно поворачивая голову и стреляя взглядом на сцену, зрителей, удивлённого этой выходкой Артемия, и, собственно, брюнетку, наблюдающую за этим с ироничным выражением на лице.

– Русских легко узнать, – улыбнулась она ему.

– Арабов гораздо легче, – понимая, что брюнетка оценит, отвечал Саша. Она действительно усмехнулась.

– Какое резкое замечание! По вам не скажешь, что вы нетерпимы.

Артемий закатил глаза – хоть он и любил болтать впустую, но этот в считанные секунды вспыхнувший флирт даже на него произвёл впечатление.

– Мой несколько вызывающий внешний вид, – с показной жеманность отвечал Саша, – не имеет никакого отношения к терпимости… Впрочем, в силу своей профессии я терпим ко всем, но столкновение двух культур здесь, в Европе, переношу с трудом с начала миграции.

– Но всё же арабы в Оперу не ходят, – заметила брюнетка, хитро улыбнувшись.

– В этом-то и проблема! Мне было бы гораздо спокойнее, если продавец пекарни после своей смены шёл не в свой криминальный квартал, а принимал душ, переодевался и шёл слушать Чайковского!

– Гм… И такое приходилось слышать, – вновь улыбнулась брюнетка, обнажая белые зубы. – Вы сказали о своей профессии, наверное, нам надо представиться?

– Скажу по секрету, с этого следовало начинать, – почти у самого уха брюнетки прошептал Князев. Артемий совсем выпал от такого поведения.

– Абсолютно с вами согласна, – отвечала шёпотом брюнетка, повернув голову так, что их глаза смотрели друг в друга. Свет в зале начинал гаснуть, и Артемий чувствовал некоторую неловкость.

– Позвольте представиться, – не отрывая головы и не отводя глаз, продолжил игру Князев, – Евгений, викарный епископ Европейского экзархата.

***

Артемий по реакции брюнетки, чуть—чуть отстранившейся от головы Князева, понял, что последний выиграл этот раунд флирта. Но ничто на лице брюнетки не показало растерянности, она быстро перевела дыхание и даже вновь приблизила голову.

– Что ж, неожиданная встреча… Со мной всё проще – Елизавета Орлова.

Епископ фыркнул, но тоже сохранил невозмутимый вид.

– Елизавета Николаевна Орлова?

– Ага, – она усмехнулась.

– Заместитель Руководителя Администрации Президента России по связям с общественностью? – отчеканил каждое слово епископ тоном знающего человека.

Орлова пристально посмотрела на него и, прищурившись, добавила:

– Ещё я курирую СМИ и интернет.

– А—а—а, – протянул резво епископ. – Реальность создаёте?

Она засмеялась:

– Ну, если пропаганда всё же убеждает людей, тогда вы правы. Делаю реальность.

– Даже в интернете? – удивился Князев.

– Тем более в интернете, скажу я вам! А вы ведь фонд «Благословение» возглавляете? – мягко увела разговор в сторону Орлова.

– Ну… Один из идейных вдохновителей этого проекта.

Даже приветственные аплодисменты зала не смогли прервать разговор епископа и федеральной чиновницы. Но если обычно беседы между подобными людьми носят формально—деловой характер, то эта пара ловко и язвительно общалась на различные темы – от работы до самой оперы, её истории и смыслах.

Клёнов тем временем ощутил себя несправедливо забытым и, пытаясь не обращать внимание на своего весёлого друга и его собеседницу, изо всех сил слушал балладу Томского. Лишь в антракте епископ представил его Орловой, которая ограничилась надменно—властным кивком головы. Артемий Алексеевич вновь понял, что посещение культурных мероприятий выходит за пределы его стиля жизни.

Глава II

– Тёма, она поедет с нами, – быстро шепнул епископ Клёнову. – Такая встреча подарок!

Артемий не питал нежных чувств к чиновникам, считая их, как и все его коллеги, людьми, оказывающими огромное влияние на жизни и судьбы миллионов, но не несущих за свои действия персональной ответственности. Да и феминистом (или точнее «профеминистом» – отдадим уважение матчасти) его нельзя было называть – женщин-руководителей терпеть не мог, возможно, из-за того, что долгое время его начальником являлась как раз женщина… Потому Клёнов не разделял восторга харизматичного епископа, быстро сдружившегося с Орловой.

Через восемь минут к их компании присоединилась воздушная блондинка.

– А вот и наша Лиза! – встретил её широкой улыбкой Евгений. – Арию, конечно, чуть—чуть пережала, но овации совершенно заслуженные!

– О, кардинал, ты как всегда меня травишь! – отвечала со смехом сопрано.

– Знакомься, Ольга – Елизавета Орлова и мой школьный друг Артемий Клёнов.

– Вы чудесно пели сегодня, – располагающе произнесла Орлова, протягивая руку Ольге. Их властные ладони соприкоснулись и, не желая действовать первыми, мягко вернулись обратно.

– Евгений, Роберто не предупреждал, что вас будет трое.

– Думаю, твоему мужу всё равно, сколько я приведу с собой гостей, – отвечал Ольге епископ, слегка задетый этими словами.

– К тому же я из российского правительства, – усмехнулась Елизавета Николаевна, пронзая взглядом типично дерзкую сопрано. Той оставалось промолчать и с ноткой досады тихо произнести:

– Я сяду сзади, кардинал…

Под весёлую музыку французского радио, со скоростью 160 километров в час, белый кабриолет епископа мчался по ровным дорогам автострады. Ветер трепал волосы Евгения, развевал короткую причёску Орловой и продувал Клёнова и Ольгу, сидевших сзади. Внизу сверкали огни побережья, в море, как лампочки гирлянды, качались разноцветные точки яхт. В чёрном небе рассыпались звёзды, по левую руку тянулись плавные линии гор. Частые туннели не воспринимались жёлтыми порталами в иные миры, а становились проводниками наслаждения красотой природы, сросшейся воедино с человеком. Проезжая яркое Монако, Орлова еле слышно спросила:

– Почему «кардинал»?

– Так меня называют богатые друзья—бездельники, – прошептал Евгений тоже очень тихо.

В Бордигере епископ с чувством знатока местности ловко провёл кабриолет по изгибам дорог, въехав в оживлённый ночной город. Полоса каменистого пляжа, погружённого в густую темноту, сменялась яркой набережной, заполненной улыбающимися людьми и рядом ресторанчиков с беспечными радостными посетителями. Остановившись буквально на одно мгновение, можно было почувствовать счастливое умиротворение беззаботной жизни, лишённой глубокого смысла, но способной дарить размеренное веселье – быстрая эмоциональность итальянской речи, постукивание бокалов и мелодичные звуки переливания вин, удивительный запах средиземноморской кухни, оставляющий в самом сердце послевкусие уюта…

Кабриолет свернул с набережной, и мир вокруг изменился. Справа продолжало шуметь море, а слева тянулась каменная стена, покрытая густой зеленью и цветами. Освежающая сырость с каждым вздохом разливалась по телу, и все пережитые впечатления как бы собрались вместе и шептали каждому нечто, доставляющее удовольствие и умиротворение.

Епископ сделал несколько поворотов, и машина начала подниматься по закрученной дороге вверх, проезжая мимо осветлённых вилл с шумными компаниями. Через ещё один поворот взору предстал холм с рядами виноградников по пологим склонам, на плоской вершине которого возвышался серый особняк, с маленькими квадратными окнами, хаотично вырубленными в, казалось, средневековых стенах.

– Мы приехали, – разбудил пассажиров спокойно улыбающийся епископ.

Автомобиль въехал в открытые кованные ворота и припарковался рядом с роскошными машинами приезжих гостей Ривьеры. Поднявшись по широким каменным ступеням к дому, галерея первого этажа которого закрывалась резными колоннами, компания оказалась на участке, освещённом яркими огнями. Свежий прохладный воздух пронзала громкая музыка и шумный смех собравшихся.

– Beh, finalmente vi ho aspettato!⁶ – дружелюбно обратился ко всем морщинистый хозяин в белом смокинге.

– Scusa, abbiamo passato troppo tempo a goderci l’opera, – мгновенно ответил Евгений тенором, протягивая руку с перстнем для поцелуя. – Olga era incredibilmente bella!⁷

– Oh, opera! Figaro è qui, Figaro è là! – отвечал Селини, принимая руку Евгения и обращаясь ласково к своей жене. – Olga, mi annoio qui senza di te!⁸

– Roberto, questo è il mio amico Artemio e un importante funzionario di Mosca, Elisabetta,⁹ – заговорщически представил остальных епископ.

– E’un piacere conoscerla! Vi prego, divertitevi!¹⁰ – с чисто итальянской экспрессией поприветствовал Селини и с повисшей на плече воздушной Ольгой пошёл развлекать другую группу гостей, оставляя епископа и его друзей свободными.

– А кто он? – поинтересовался Артемий.

– Психиатр, – бросил епископ.

– Брр… – недовольно сморщился Клёнов. – Ещё один богатый бездельник…

Евгений круто развернулся на низких каблуках и расслаблено обратился к Артемию:

– Во—первых, кого ты имеешь в виду, говоря «ещё»? Во—вторых, у него докторская степени криминалиста, не совсем бездельник, даже твой коллега… И в—третьих, что ты имеешь против психиатров?

– Смотрят постоянно свысока, в душу лезут, да и считают себя умнее других.