История, в которой многие узнают некоторых уважаемых авторов СЛОГа. Можно подумать, что это вымысел. Уверяю вас, что это правда. Так всё и было на самом деле…

Он плыл, плыл к опоре моста, потом отталкивался от неё и плыл к другой. Расстояние в пятьсот метров между опорами мостов Шпандауэр Зеебрюкке и Вассерштадтбрюкке пролетало удивительно быстро. Первая опора оставалась позади, за ней приходило потрясающее, ни с чем не сравнимое ощущение свободы. Чувство дельфина, рожденного в воде…

Насытившись баттерфляем, пробравшим невероятным ритмом каждую клетку его тела, он нырял, нырял, нырял… Упорно, до потери сознания нырял у опор моста в чистой, прозрачной воде Хафеля. С каждым днём глубже и глубже, под водой дольше и дольше. С каждым днём новый мир, на север и юг от опоры, всё холоднее. По ночам всё чаще снилось,как легко дышать в изумруде.

Выходя на берег, Пловец оглядывался, снова оглядывался, в надежде увидеть фигуру, сидящую на плоской, квадратной, вровень с уровнем реки, опоре.

Потом путь домой, короткий, как пробуждение, благо дом стоял совсем рядом с водой. Тяжесть медленно наполняла Пловца до краёв. Так, что не понять уже – усталость ли это от холодной воды, которую он так любил. Оставалось только подняться вверх по короткой лестнице.

Там мы с ним и столкнулись. Я недавно приехал в Берлин и искал дружбы.

Немотря на то, что темнело, мы разговорились и полчаса спустя, сняв маски, в свете фонарей моста, уже пили вино. Пловец принёс целую батарею бутылок, их мы выстроили прямо на парапете, куда сами и уселись. Хорошо была видны большая, декоративная надпись на доме, где была его и моя квартиры:

„Über 1000 geschützte Arten leben in und entlang der Havel…“

Хорошо, когда охраняют редкие виды…

Я скоро узнал, что мой новый знакомый родом из Севастополя, где лет пять назад работал в дельфинарии, разговор шёл бойко, на стандартные темы: авто, красивые женщины, кто что читал…

Я помянул влажный берлинский климат.

– Оооо! – поднял брови