Мысль о том, что обо мне будут говорить потомки, дает некоторую надежду на бессмертие», — писал он с налетом притворной скромности. Лукцей, как мы видели, не помог. Его могло оттолкнуть бесстыдное предложение Цицерона «пренебречь законами истории» ради льстивого восхваления успехов за счет точности описания событий