Published originally under the title of《千秋》 Copyright © Meng Xishi

Russian edition rights under license granted by 北京晋江原创 网络科技有限公司

(Beijing Jinjiang Original Network Technology Co.,Ltd)

Russian edition copyright © 2025 Xlm Ltd

All rights reserved

© Издание на русском языке. ООО «ЭксЭлЭм», 2025

Глава 1
Спасение

Пик Баньбу, или же пик Полушага, как и гласило его название, был чрезвычайно узок и остер: вершина его шириной и длиной не превышала цуня, а крутые склоны таили множество опасностей. Сделаешь всего-то полшага – и тут же окажешься на краю бездонной пропасти; взглянешь вниз – и не увидишь, где небо сходится с землей. Пик Полушага поднимался среди безбрежной молочно-белой мглы, и в ней путникам нередко мерещилось, как перекликаются духи, и в каждой тени виделись демоны. Куда ни обрати взор – всюду встречаются причудливые острые скалы, поросшие не менее причудливыми изгибистыми деревьями.

Напротив него высился другой пик, названный Инхуэй, или же пик Сожалений, и был он еще неприступнее первого. Чрезвычайно узкий, будто усеченный ножом, вздымался он на головокружительную высоту в целую тысячу жэней. Редкий кустарник, поросший на склонах, вплетался здесь в самый камень, не находя плодородной почвы. Глядя на этот пик, люди содрогались от ужаса, и если б кто решился подняться туда, он бы непременно обнаружил, что на самой вершине и ступить негде, отчего горько бы пожалел, что вздумал взбираться. От горьких сожалений пик и получил свое славное имя.

Между двумя вершинами природа проложила естественную границу в виде глубокой расщелины, сокрытой в пелене облаков, и та пелена была такой плотной, что разливалась целым морем, за которым и не понять, как глубока пропасть и что расположено в ней. Лишь до чуткого уха смутно доносился шум беспрестанно бегущих потоков, и этот рокот горных вод напоминал то ли стенания мучимого жаждой тигра, то ли рев мчащегося на добычу льва. Охотники и лесорубы, простой люд, не осмеливались подниматься к двум вершинам. А окажись там прежденебесный мастер, и тот бы, пожалуй, тяжко вздохнул от мысли, сколь ничтожен человек перед самой волей Неба.

Именно здесь, в расщелине под облаками, среди туманов у подножия пиков, меж отвесных круч и горных рек, вилась узенькая и опасная тропка, мощенная камнями причудливой формы. Воды здесь были столь стремительны и бурливы, что то и дело накатывали на и без того мокрые и скользкие камни тропки, отчего любой, шедший этим путем, рисковал если не сорваться в воду, то промокнуть от брызг с головы до ног. А если б случайный путник вздумал отклониться от бурлящих потоков, он тут же бы наткнулся на острейшие скалы, нависающие над головой. Иначе сказать, оказался бы в совершенно бедственном положении.

Однако так случилось, что в ту пору по опасной тропе изящной походкой шли двое (один впереди, другой – позади), и никаких трудностей они, видно, не испытывали, а прогуливались легко и беззаботно.

– Говорят, именно здесь, на пике Сожалений, двадцать лет назад совершенномудрый Ци с горы Сюаньду победил Хулугу, первого среди тюркских мастеров, и принудил дать клятву, что в последующие двадцать лет ноги его не будет на Центральной равнине. Жаль только, что тогда сей ученик был еще совсем младенцем и ему не довелось увидеть их поединок собственными глазами. Несомненно, зрелище исключительное… – сказал один из путников, и то был юноша по имени Юй Шэнъянь, шедший позади.

Что до идущего впереди, то ступал он легко и спокойно, нешироким размеренным шагом, словно перед ним не вилась горная тропа, а расстилалась равнина. Походка следовавшего за ним юноши была чуть шире, но такой же плавной – как у настоящего небожителя. Вопреки сходству, случайный наблюдатель легко бы приметил и некоторые различия между этими двумя. А также то, что путники никуда не торопились, но и не медлили, притом между ними всегда сохранялось расстояние ровно в три шага.

Услышав замечание Юй Шэнъяня, первый путник по имени Янь Уши усмехнулся.

– В тот год Ци Фэнгэ показал Поднебесной, что достоин зваться первым мастером среди прочих. А Хулугу переоценил свои силы и сам навлек позор на свою голову, ему некого винить, кроме себя. Только вот Ци Фэнгэ оказался тем еще святошей и не стал наносить смертельный удар, а всего лишь заключил договор на какие-то двадцать лет. И что же это даст горе Сюаньду в будущем, кроме еще больших невзгод?

– Учитель, неужели Хулугу действительно так силен? – полюбопытствовал Юй Шэнъянь.

– Если б мне довелось сойтись с ним в поединке в сей же день и час, я бы не был уверен в победе, – немедленно ответил Янь Уши.

– Он настолько силен?! – Юй Шэнъянь от ужаса переменился в лице. Юноша прекрасно знал, сколь велико мастерство его учителя. Если сей Хулугу удостоился такой высочайшей оценки от Янь Уши, стало быть, его умения поистине внушают трепет. Возможно, он даже вошел бы в тройку сильнейших мастеров боевых искусств Поднебесной.

Тем временем Янь Уши холодно продолжал:

– Вот потому-то я и говорю, что Ци Фэнгэ оставил своим ученикам в наследство одни лишь невзгоды. Двадцать лет назад Хулугу действительно несколько уступал Ци Фэнгэ, но за этот срок разницу в силе можно преодолеть. К тому же Ци Фэнгэ умер, и второго такого мастера на горе Сюаньду нет.

Юй Шэнъянь тихонько вздохнул:

– Да уж… Великий Ци, человек во всех смыслах совершенный, уже лет пять как отошел в мир иной…

– И кто сейчас в настоятелях горы Сюаньду? – не преминул узнать Янь Уши.

– Личный ученик Ци Фэнгэ, Шэнь Цяо.

На это Янь Уши ничего не сказал. Сам он с Ци Фэнгэ встречался лишь однажды, примерно двадцать пять лет тому назад, и в ту пору Шэнь Цяо только-только приняли в ученики.

Гора Сюаньду, безусловно, по праву считалась первой среди даосских школ Поднебесной, однако Янь Уши, выйдя после десятилетнего затвора и обнаружив, что Ци Фэнгэ почил с миром, теперь считал, что никто из сюаньдуских мастеров ему не соперник. Какая утрата!

Заметив молчание учителя, Юй Шэнъянь добавил:

– Говорят, сегодня Кунье, ученик Хулугу, а также лучший тюркский мастер нашего времени и левый сяньван, вступит в бой с Шэнь Цяо, дабы отомстить за унижение своего учителя. Также говорят, что бой состоится на вершине пика Сожалений. Учитель, не желаете ли взглянуть на них?

Янь Уши не удостоил ученика ответом. Вместо этого он спросил:

– Кроме смерти Ци Фэнгэ за те десять лет, что я провел в затворе, произошло еще что-нибудь, стоящее внимания?

Юй Шэнъянь задумался.

– Вскоре после того, как вы ушли в затвор, в государстве Ци престол занял новый император Гао Вэй. С тех пор он только и делает, что предается чувственным удовольствиям без меры и утопает в роскоши, и за десять лет империя Ци значительно ослабла. Говорят, чжоуский император Юйвэнь Юн готовится напасть на Ци. Боюсь, скоро север перейдет к империи Чжоу… Также после смерти Ци Фэнгэ поменялся состав десяти великих мастеров Поднебесной. В их число вошел И Бичэнь из храма Чистого Ян с горы Цинчэн, наставник Сюэтин из империи Чжоу и Жуянь Кэхуэй, владыка академии Великой Реки. Все трое считаются лучшими во всей Поднебесной, а также представляют три главных учения, разошедшихся по этим землям, – даосизм, буддизм и конфуцианство. Кроме них величайшим также называют мудреца Цзюй Шэ из Тогона и самого Хулугу. Если все эти двадцать лет он усердно совершенствовался, может так статься, что, вернувшись на Центральную равнину, этот несравненный окажется первым мастером Поднебесной…

Рассказав о последних новостях, Юй Шэнъянь запоздало обнаружил, что учитель отходит от пика Сожалений все дальше и дальше. Не сдержавшись, ученик выпалил ему в спину:

– Как же так, учитель? Ведь сегодня на этом самом месте сражаются Кунье и Шэнь Цяо! Вне всякого сомнения, зрелище выйдет редкостным! До сих пор о Шэнь Цяо почти ничего не известно, он всегда вел уединенный образ жизни, а как возглавил Пурпурный дворец Сюаньду, так стал еще реже отвечать на вызовы. Лишь благодаря блестящей славе своего учителя Ци Фэнгэ этот Шэнь Цяо еще входит в десятку лучших мастеров Поднебесной. Если учитель желает взглянуть, что представляет собой мастерство Сюаньду, сегодняшний поединок никак нельзя пропускать! Боюсь только, что на пике Сожалений уже яблоку негде упасть: там полным-полно мастеров, прибывших посмотреть сражение!

– Считаешь, я пришел сюда для того же? – задал встречный вопрос Янь Уши, соизволив остановиться.

– Хотите сказать, учитель… – робко начал Юй Шэнъянь.

Когда Янь Уши взял его к себе в ученики, Юй Шэнъяню только-только исполнилось семь. Три года спустя Янь Уши потерпел поражение от главы неправедной школы Цуй Ювана и был ранен, а после ушел в затвор. С тех пор минуло ровно десять лет. И весь этот срок Юй Шэнъянь упорно тренировался по заветам Янь Уши, а также успел попутешествовать и посетить немало мест. Притом он достиг значительных успехов и уже давно считался одним из лучших мастеров вольницы-цзянху.

Но все-таки учитель и ученик не виделись целых десять лет, и совершенно естественно, что между ними возникла некоторая холодность, если не отчуждение. Вдобавок Янь Уши значительно преуспел в мастерстве и углубил знания, в честь чего ученик, и без того полный почтения к учителю, теперь испытывал к нему чуть ли не благоговейный трепет. С другими Юй Шэнъянь вел себя развязно и даже дерзко, но никак не с Янь Уши, рядом с которым чувствовал себя скованно и неловко.

Заложив руку за спину, Янь Уши скучающе напомнил:

– Я уже видел поединок между Ци Фэнгэ и Хулугу, а Шэнь Цяо и Кунье – всего лишь ученики этих мастеров. Оба достаточно искусны, но слишком молоды. Какими бы ни были их навыки, а затмить тот великолепный бой, что показали Ци Фэнгэ и Хулугу, не удастся. А привел я тебя сюда ради этого места, поскольку здесь реки стремительны и бурливы, а пики – круты и неприступны; сверху – глубина неба, снизу – крепость земли. Лучших условий для совершенствования ты нигде не сыщешь. Будучи в затворе, до сих пор я не имел возможности заняться твоим обучением, но теперь не могу смотреть сквозь пальцы на то, как ты топчешься на месте. Ты останешься здесь, пока не освоишь пятую ступень «Основного Канона Феникса и Цилиня».

Юй Шэнъяня вдруг захлестнула обида: все эти десять лет он не осмеливался пропустить ни дня занятий и упражнялся даже во время своих странствий. В свои двадцать Юй Шэнъянь успешно достиг четвертой ступени «Основного Канона Феникса и Цилиня», а потому считался в вольнице-цзянху одним из лучших мастеров боевых искусств нового поколения. До сих пор он был вполне доволен собой, пока учитель не вздумал его распекать, посчитав, что все достижения Юй Шэнъяня совершенно ничего не стоят.

По-видимому, Янь Уши заметил, какая буря разыгралась в душе ученика, поскольку изогнул губы в усмешке и не преминул добавить:

– Я в твоем возрасте уже преодолел шестую ступень, так скажи, чем тут гордиться? Всё сравниваешь себя с мелкими рыбешками да креветками… А не думал сравнить себя со мной?

Что до Янь Уши, то хотя виски его уже посеребрила седина, этот признак возраста ничуть не умалял общего очарования, а неизменная полуулыбка, украшавшая его благородное лицо с тонкими чертами, так и приковывала взор. Белые одежды Янь Уши нещадно трепал ветер, однако сам учитель, заложив руку за спину, стоял прямо и неподвижно, во всем уподобляясь скале. На мир он взирал как будто с пренебрежением, отчего весь образ Янь Уши производил необъяснимо давящее впечатление. Его фигура и манера держаться внушали другим страх и трепет.

Вот и Юй Шэнъянь, поглядев на учителя, вдруг испытал необъяснимый приступ удушья и невольно отступил на пару шагов. Кое-как справившись с собой, он в страхе вымолвил:

– Учитель обладает поистине редким дарованием, ниспосланным самим Небом! Ученик не смеет сравнивать себя с ним!

– Покажи-ка мне свой лучший прием, – велел на это Янь Уши. – Хочу поглядеть, как далеко ты продвинулся за эти годы.

С тех пор как учитель вышел из затвора, у Юй Шэнъяня еще не было возможности показать свое мастерство. Поэтому, услышав приказ, Юй Шэнъянь по первости заколебался, но потом, заметив, что на лице учителя промелькнула гримаса нетерпения, поспешил отбросить все сомнения. – Тогда прошу извинить ученика за грубость!

Эти слова еще висели в воздухе, когда Юй Шэнъянь взмыл вверх и с немыслимым проворством переместился совсем близко к Янь Уши. Взлетел рукав – это Юй Шэнъянь нанес свой первый удар, и сторонний наблюдатель, уловив его глазом, несомненно решил бы, что эта атака лишена грубой силы – с такой легкостью бил Юй Шэнъянь. Примерно так же небрежно собирают цветы ярким весенним днем или смахивают метелкой пыль летней ночью. В то же время в этом ударе не было ничего мирского и привычного. От замаха Юй Шэнъяня по всей округе на расстоянии в три чи пригнулась трава и задрожали деревья. Бурливые воды горной реки вспенились, обратились вспять, и над ними образовался густой холодный пар, который вместе с потоком воздуха устремился прямо к Янь Уши. Но когда этот поток, подобный ревущей реке, столкнулся с учителем, грозя сбить с ног, он вдруг разошелся надвое, словно наткнулся на невидимую преграду. Притом Янь Уши даже не шелохнулся, а все так же непоколебимо стоял и, лишь когда ладонь Юй Шэнъяня оказалась прямо перед ним, соизволил поднять один палец. Да-да, только один, но его вполне хватило, чтобы прервать атаку Юй Шэнъяня, причем прямо в воздухе.

Что до Юй Шэнъяня, то он вовремя сообразил, что поток ци, исходящий от его ладони, уже обратился против него самого и набрал ужасающую силу, которая вот-вот обрушится прямо на голову. Перепугавшись, он поспешил направить этот поток себе под ноги и проворно отступил, но не на пару шагов, а на целый десяток. Сердце ученика еще бешено колотилось, когда он кое-как обрел устойчивость на одном из влажных камней тропы.

– Благодарю учителя за снисхождение! – избежав беды, выкрикнул Юй Шэнъянь.

До сего дня мало кто в цзянху мог устоять перед ударом его раскрытой ладони, и Юй Шэнъянь по праву гордился собой. Но стоило Янь Уши вскинуть один палец, как ученику пришлось спасаться бегством. Еще повезло, что учитель лишь проверял его успехи, а добивать и не думал. Но будь это сражение настоящим…

От одной только мысли, что ему грозило, Юй Шэнъянь покрылся ледяным потом. Гордиться своими навыками он уже не желал. С другой стороны, Янь Уши вполне достиг поставленной цели: у нерадивого ученика открылись глаза на правду, и бросать слова на ветер, дабы объяснить юноше его заблуждения, больше не было нужды.

– Таланты свои не растрачивай, а займись делом. Через несколько дней я отправлюсь к тюркам, и, пока буду отсутствовать, ты освоишь здесь пятую ступень канона. Если тебе вдруг нечем будет заняться, отправишься к своему старшему соученику-шисюну. Главное – не слоняйся без дела.

– Слушаюсь, – почтительно ответил Юй Шэнъянь.

– Здешние места сохранили свой первозданный облик, – между тем продолжал Янь Уши, – ведь люди бывают тут редко. Пока я путешествую, не…