– Ты очень красивая…
– И давно это у вас? – «врачебным» тоном спросила я. Слышала бы меня приятельница-психолог, прочитала бы лекцию на тему: ты совершенно не умеешь принимать комплименты. Но она не слышала, так что обошлось.
– Очень давно, – он отвечал серьезно, ну настолько серьезно, насколько он вообще может быть серьезен. – С того дня, как ты устроилась на работу. Нет, даже раньше! Когда только пришла на собеседование.
Мне, наверное, тоже следует говорить ему «ты»…
– Прекрати врать! Мы тогда даже не виделись!
– Ну это как посмотреть… Мы столкнулись в дверях, а у меня в руках был стаканчик с кофе.
– Не может быть! Я бы тебя заметила.
– О, тебе было не до того. Ты летела вперед, чтобы врезаться в кого-то еще. И врезалась.
Я стала припоминать: действительно, когда я шла на собеседование, в дверях меня вроде бы кто-то толкнул, а потом я еще в кого-то врезалась. А что, такое бывает, когда ты ужасно опаздываешь и при этом глазеешь по сторонам, потому что не знаешь, куда идти… Значит, не врет.
– Это ты меня толкнул, – на всякий случай я попыталась перевести стрелки.
– Как скажешь, дорогая.
– И ты, конечно, сразу понял, что встретил свою судьбу. Подумал: вот она прекрасная фея, что озарит мой жизненный путь.
– Что я тогда подумал, я тебе говорить не буду. Кофе все-таки был горячий.
Действительно. Пусть лучше не говорит.
– А потом я увидел у кадровиков твое дело и сказал, что тебя необходимо принять.
– А они?
– Удивились. Мы своим агентам даем не только процент от продаж, но и зарплату и полный соцпакет. Так что набираем зверей, хищников, добытчиков, бультерьеров. А у тебя – ни опыта работы, ни клыков, как у саблезубого тигра, ни даже черного пояса по карате.
– Но меня же взяли?
– Я сказал, что ты дальняя родственница. Одноклассника. По материнской линии. В общем, сказал, что очень надо.
Теперь понятно, почему в родном коллективе я чувствовала себя не в своей тарелке. Я и была не в своей тарелке! А сейчас даже не знала, радоваться мне внезапно вскрывшимся особенностям моего трудоустройства или не стоит. Ладно, обдумаю позже.
– А потом ты начал доставать меня на планерках и мучить на тренингах, – тоном прокурора заявила я.
– Если честно, не совсем так… Потом у нас появились планерки и тренинги. До тебя их вообще не было.
– Ты серьезно?
– Почему ты все время подозреваешь меня в несерьезности? – он сделал вид, что собирается обидеться.
– Но зачем тебе все это было надо?
– Нужно же мне было произвести на тебя впечатление. А как его произведешь, если ты сидишь в одном кабинете, а я в другом? Пришлось стать ближе к народу. Я изо всех сил демонстрировал обаяние и чувство юмора.
– То есть все эти жуткие тренинги…
– Все было ради тебя.
Я смотрела на него с недоверием, пытаясь понять, какова доля шутки в этой шутке. Но он выглядел абсолютно серьезным.
– А почему нельзя было сразу…
– … вызвать тебя в кабинет, и сказать: Лисова, вы мне нравитесь, давайте уже обойдемся без всех этих глупостей и сразу застрянем в лифте?
Я попыталась представить такое начало карьеры. Да уж, лучше тренинги. Но нельзя же так просто признать его правоту:
– Вначале, может быть, и да, а потом?
– Через какое-то время мне начало казаться, что я преуспел. Ты так на меня смотрела, что я решил: пора действовать! Серьезно, я даже купил билеты в театр. Ты любишь театр?
– Если честно, не особенно, – призналась я.
– Я тоже терпеть не могу. Видишь – у нас много общего!
– И где мои билеты?
– Ну понимаешь ли, тут такая штука… – он смешно поморщился, – менеджер по уборке частенько рассказывала мне про свою племянницу. В основном про ее проблемы на работе. У нее, знаешь ли, такой жуткий шеф, не могу тебе передать. Я слушал ее рассказы и думал, как можно быть таким… – он не стал говорить слово, но я его угадала. – И тут у этой милой женщины дома прорвало трубу. Дальше рассказывать?
Я вздохнула.
– Наверное, нет.
Я вспомнила растерянное лицо шефа в день нашей встречи в кухне, мысленно добавила к этой картине билеты в театр… Да, нехорошо получилось…
А вот что было бы, если бы тогда…