Глава 1. Звездный ветер

– А теперь встань вот так, дорогуша! Сейчас мы превратим тебя в настоящего ангела!

Авроре ничего не оставалось, как послушно повернуться, давая матери возможность приладить к своей спине крылья из бумаги и искусственных перьев. Сопротивляться натиску Бригиты Франсон было невозможно. На взгляд Рори, эти бутафорские крылья являлись в ее облике явно лишними, благо были они не такими уж и большими.

Девушка громко ойкнула и дернулась от боли, почувствовав между лопаток укол булавки, которой мать никак не могла присоединить дурацкие крылья к белому платью, в котором Аврора должна была выйти на сцену.

Платье Рори нравилось: с узкой талией, расходящееся книзу юбкой и рукавами-фонариками, оно было сшито из тончайшей, едва-едва переливающейся ткани, издающей при ходьбе приятный шелест. Правда, грудь можно было так сильно не обтягивать, и уж точно не цеплять к спинке самодельные крылья!

Но где уж ей спорить с матерью, которая несколько вечеров мастерила их из проволоки и других подручных материалов!

– Очаровательно! Ты прелестна! – с благоговением выдохнула Бригита, сложив руки на груди, когда по ее знаку Аврора покрутилась перед матерью, давая оценить свой облик со всех сторон. – О боже! Нет!

– Что случилось? Что не так, мадам? – Рори ужаснулась, когда умильное выражение лица Бригиты резко сменилось испуганным.

– Локон выбился! – фру Франсон прижала ладонь к округлившемуся рту, как будто узрела нечто кошмарное. – Придется переделывать! Быстрее, милочка, быстрее!

Цепко схватив Рори за плечи и пихнув ее в кресло, мадам принялась хлопотать возле нее, хотя ничего ужасного в нахально выпавшем из безукоризненной прически и повисшем около виска локоне явно не было. При этом мать особо не церемонилась, дернув гребешок, которым пряди Авроры были сколоты под затылком, с такой силой, что на нем остался порядочный клок темно-рыжих волос.

– Вот так, так и так! – чирикала фру Франсон и ее полные унизанные перстнями пальцы ловко летали над головой девушки. – Ты должна быть идеальна – господин Гельмут Мадсен сегодня тут! Он здесь лишь только для того, чтобы посмотреть на тебя. Кто бы мог подумать? Такая честь! Сам сенатор явился в «Звездный ветер» послушать мою дочурку!

Рори дернулась, благо это можно было списать на то, что как раз в этот момент фру Франсон, орудующая щипцами для завивки, захватила прядь у самого основания, обдав ее нестерпимым жаром. Аврору всегда коробило, когда приемная мать называла ее не «милочкой-дорогушей-деточкой», а «дочуркой» или, того хуже, «дочерью»… Дочкой…

Учитывая все обстоятельства удочерения Авроры четой Франсонов, это слово в устах Бригиты Франсон звучало по-настоящему циничной насмешкой.

– Ах, какой же мужчина этот господин Мадсен, какой мужчина! – восторженно щебетала приемная мать. – Не будь я замужней дамой, влюбилась в него без памяти! Одни его костюмы чего стоят! Говорят, их ему привозят из самой столицы. Какая элегантность, чувство стиля, безупречная мужественность! А парфюм! Если б ты знала, дорогая, какой потрясающий у него парфюм! – мечтательно закатила глаза фру Франсон. – Когда он был здесь в прошлый раз, я имела честь говорить с ним! Сам мистер Фальк меня ему представил! И знаешь, милочка, господин Мадсен спросил меня о тебе! Ты произвела на этого великолепного человека впечатление, могли ли мы поверить в такое счастье?

Пытаться возникать приемной матери – дело заведомо проигрышное, но тут уж Аврора удержаться не смогла.

– В чем же это счастье, мадам? – она поймала взгляд фру Франсон в отражении зеркала.

– Глупышка! – снисходительно усмехнулась Бригита, но Рори уловила в ее голосе хорошо знакомые и опасные нотки. – Ты должна пищать от радости, что привлекла внимание такого уважаемого, солидного, обеспеченного господина. Дай бог, чтобы тебе удалось это внимание удержать!

– А может, сенатору Мадсену лучше обратить внимание на собственную жену?– Аврора вопросительно подняла брови, чувствуя, как внутри начинает подниматься волна злости.

Наказание не заставило себя долго ждать. Будто бы случайно приемная мать притронулась раскаленными щипами к шее Рори, и сама закричала еще громче девушки:

– О господи, моя ты бедняжка! Ах, какая же я неосторожная! Больно, милая? Несчастная девочка! Ну-ну, сейчас я подую, так легче, малышка? А теперь смажем мазью – ожог в два счета заживет, завтра и не вспомнишь! Вот видишь, как нехорошо отвлекать маму глупыми вопросами! Что касается госпожи Мадсен – эта старуха и в подметки тебе не годится, крошка! И потом, когда двух людей связывает большое, красивое чувство, такие мелочи, как чей-то муж или чья-то жена вовсе не помеха.

От такого вероломства Аврора просто потеряла дар речи. Она, конечно, подозревала, что приемная мать в своих мудрых рассуждениях способна далеко зайти, но чтобы так…

Скажите пожалуйста, госпожа Мадсен у нее старуха! А то, что сам дражайший господин Мадсен недалеко от нее ушел, это ничего, да?

– Ты красавица! – приемная мать склонилась к Рори, доверительно и мягко зашептав девушке в самое ухо. – Высший сорт, цимус, а уж когда откроешь свой чудесный ротик, то и вовсе настоящий ангел. Твою утонченность и прелесть должен оценить по достоинству настоящий мужчина, достойный такой красоты. Человек, имеющий положение в обществе, крепко стоящий на ногах, во всех отношениях блестящий, неотразимый. И знаешь, моя кошечка, твое счастье, что в нашем захудалом городишке нашелся мужчина, способный оценить тебя по достоинству. Не забывай улыбаться! Господину Мадсену это понравится. А я пока посмотрю, какой столик он занял – будет ли ему достаточно хорошо видно тебя на сцене?

Приемная мать удалилась из гримерки, оставив навязчивый запах своих духов. Рори склонила голову набок, разглядывая себя в зеркале, прямо в поверхность которого по всему периметру были вделаны круглые светодиодные лампы. Девушка улыбнулась совершено неестественной, фальшивой улыбкой – настроения это не прибавило. Наоборот, захотелось сорвать торчащие из спины глупые ангельские крылья и швырнуть их прямо в свое отражение.

Господин Мадсен то, господин Мадсен это! Вот уже пару недель в их доме только и разговоров, что о сенаторе города, который в один из прекрасных (на самом деле проклятых всеми богами!) вечеров в сопровождении своей свиты заглянул на огонек в кабаре «Звездный ветер», в который Аврору с лёгкой руки приемной матери взяли певицей.

Поначалу хозяин кабаре, господин Фальк, отнесся к ней весьма скептически, но, послушав Аврору, мнение свое изменил, а после вообще был доволен – девушка стала изюминкой заведения, завсегдатаи шли специально, чтобы послушать ангельский голос Авроры Франсон, и денежки в кабаре потекли рекой. Впрочем, самой Авроре от этого изобилия не доставалось ни кроны. Денежки шли в счет оплаты долга приемных родителей Рори перед господином Фальком.

И хотя это было возмутительно, Аврора молчала – она знала, что выбора у нее нет. Но смутные, пока невысказанные планы Бригиты Франсон в отношении Авроры и городского сенатора вызывали вполне ощутимую тревогу.

Что она там говорила про солидного обеспеченного мужчину, который должен оценить Рори по достоинству, про большое и красивое чувство? И тот факт, что сенатор почти втрое старше Авроры и притом женат, совершенно не смущает предприимчивую приемную матушку…

Рори готова петь в «Звездном ветре» хоть каждый вечер, даже пусть в ущерб учебе в колледже – ей и так с трудом удается это совмещать, ну и пусть! Но вот улыбаться надутому, точно индюк, господину Мадсену – может мадам как-нибудь сама? Раз она так восхищена его костюмами и парфюмом…

Размышления Рори прервал Пит Фальк, сын хозяина заведения и по совместительству его правая рука. Весь персонал бара знает, что без Пита в «Звездном ветре» и мышь не проскочит. Несмотря на то, что он всего на пару лет старше Авроры и даже учится вместе с ней в одном колледже, Пит Фальк, так же как и его отец, относится к элите их маленького городка. Рори для него, что человек второго сорта.

Вот и сейчас, вместо того, чтобы обратиться к ней по-человечески, Пит кивнул на дверь с таким видом, будто вознамерился сию же секунду выставить Аврору за порог. Благо, хоть до имени её снизошел.

Высокий широкоплечий блондин с карими глазами и отстраненным выражением лица – в колледже его считали красавчиком и задавакой. Насчет первого Аврора еще могла поспорить – уж очень странно смотрелся этот контраст его светлых волос и темных глаз, а вот с последним была абсолютно согласна. Питер Фальк смотрел на остальных учащихся колледжа, как на пыль на своих ботинках. Неудивительно – уровень единственного в их городке учебного заведения, мягко говоря, был ниже среднего. Самые состоятельные жители города отправляли своих детей учиться в столицу. Но Пер-Ульф Фальк разумно рассудил, что своя рубашка ближе к телу – Питер был нужен ему для управления баром – и сыночка в Предьял не отпустил. Именно поэтому Фальк-младший вынужден был посещать учебное заведение для отпрысков низших слоев населения города, чему, очевидно, особо рад не был.

Поначалу перед ним пытались заискивать, набивались к богатенькому в друзья, затем, когда не получилось – стали задирать, но все как об стенку горох. В конце концов, Пита Фалька просто оставили в покое, что для их колледжа, в принципе, было редкостью. Он каким-то волшебным образом сумел себя так поставить, что к нему не цеплялись даже самые конченные ученички их милого учебного заведения.

Аврора сухо сказала «Спасибо, я иду» но, не рассчитав аэродинамических свойств своего сценического костюма, проходя мимо, задела Питера крылом по плечу. Раздался треск, но каким-то чудом крылья удержались на месте. И слава богу! Кто знает, какими были последствия со стороны приемной матушки, посмей Рори выйти на сцену без них?

Впрочем, через несколько секунд все забылось. Как будто глядя на себя со стороны, Аврора вышла на сцену, стилизованную под подмостки. Зрительный зал с его многочисленными столиками тонул во мраке. И сейчас Рори, хоть убей, не смогла бы разглядеть в этой темноте господина Мадсена и, как настоятельно советовала ее приемная мать, смотреть на него и посвящать все свои песни только ему. Спроси ее в этот момент, кто такой господин Мадсен или даже кто такая Бригита Франсон, девушка нахмурилась, покачала головой и отмахнулась.

Едва зазвучали первые аккорды музыки, все мысли исчезли, растворились, канули в небытие. Прикрыв от ослепляющего блеска софитов ресницы и забыв обо всем на свете – о том, где она находится и сколько пар глаз на нее смотрит, Аврора запела.

Она заранее договорилась с музыкантами, с чего именно они начнут. Выбор для кабаре, куда люди пришли развлекаться, отдыхать и не думать о грустном, прямо сказать, не самый удачный. Не исключено, что после этого Рори достанется не только от маменьки, но и от Пита Фалька, который придирчиво следил за репертуаром.

Это была старинная и очень печальная баллада о нищем юноше, полюбившем дочку богача, у которого он работал. Так как девушка и не думала отвечать взаимностью, а только насмехалась, раздираемый страстью молодой человек продал душу дьяволу за любовь красавицы. Разумеется, сделка с нечистым ни к чему хорошему не привела: после одной проведенной вместе с возлюбленной ночи дьявол явился за душой парня. Красотка-богачка, не выдержав всего произошедшего, повредилась в уме.

Аврора пела, грациозно поводя руками в такт. Поначалу более медленная и спокойная, к финалу мелодия разошлась, давая слушателям возможность почувствовать весь трагизм, а ей – использовать весь почти все возможности своего голоса.

Волшебные, волшебные минуты, когда ее голос словно наполнялся какой-то магией, заставляя сердце замирать от счастья. Каждый раз, когда она пела, все тревоги и заботы, все посторонние думы уходили – Аврора чувствовала себя такой спокойной, такой целостной и такой… сильной.

Когда замерли последние аккорды баллады, Аврора как во сне, изящно поклонилась, не сдерживая счастливой улыбки. Зал осветили – теперь она могла увидеть рукоплещущих ей посетителей кабаре. Ни тени недовольства публики оттого, что Аврора вышла со странной и трагичной балладой. Лишь восторг, лишь восхищение, лишь бурные овации.

Рори в глаза бросился столик на галерее второго этажа, за которым восседал сам господин Мадсен. Рядом с уважаемым сенатором города девушка с неудовольствием углядела свою приемную мать, которая прикоснулась указательными пальцами к уголкам губ.

Аврора послушно улыбнулась Мадсену, глазеющему на нее, как обжора на выставленный в витрине торт и тут обратила внимание на вип.

Мало кто знал, но в кабаре было особое место, столик, который администрация всегда оставляла для особо важных гостей. Например, если б в «Звездный ветер» сподобился заглянуть сам мэр города или его жена. Или какая-нибудь столичная знаменитость, взбреди ей в голову посетить их городишко и заглянуть в кабаре. Пожалуй, по своему статусу мистер Мадсен заслуживал этого виповского стола, даже удивительно, почему Пит Фальк, который помимо прочих своих обязанностей, находился еще и на хостесе, не отдавал этот столик ему.

В общем, на памяти Авроры вип-стол всегда пустовал.

Но не сегодня.

Сегодня за ним сидел мужчина, разглядеть которого не представлялось возможным, так как вип располагался таким образом, что практически был скрыт во мраке, в то время как из-за него прекрасно просматривался весь зал и сцена. Аврора могла поклясться, что почувствовала на себе пристальный взгляд, чем-то отличающийся от всех остальных, и даже от взгляда самого господина Мадсена, но любопытство лишь на мгновение вспыхнуло в ней, после чего Рори сразу забыла о таинственном випе.

Она, как всегда, выложилась по полной, уже не обращая внимания на конкретные лица среди публики и не думая ни о чем. Два часа непрерывного пения с совсем коротеньким десятиминутным отдыхом в гримерке. Смутно понимая, что приемная мать обязательно влезет и начнет щебетать об господине Мадсене, за столиком которого она так удачно оказалась, Аврора заперлась изнутри, решив, что потом скажет, будто дверь заклинило. Видеть Бригиту Франсон сейчас категорически не хотелось.

Просто отключившись от мыслей о ней и от остальных не особо радужных мыслей, Аврора пела еще около часа, чтобы в конце выступления сорвать не просто аплодисменты, а овации, еще более бурные, нежели те, что посетители кабаре подарили ей после баллады про сделку влюбленного парня с дьяволом. Сполна насладившись обожанием публики и ответив ей чарующей улыбкой, Рори покинула сцену со странным ощущением, будто только что разгрузила целый вагон с маленькими пушистыми котятами. Это была усталость и особенное, ни с чем не сравнимое наслаждение.

Но Бригита Франсон не была Бригитой Франсон, если б, подобно кровожадному упырю, не набросилась на Рори прямо перед дверью гримерки.

– Моя милая, ты была великолепна! Такой успех! Господин Мадсен в восторге от тебя! Ты только посмотри, какую прелесть он тебе прислал!

В этот момент выяснилось, что к приемной матушке прилагался некий тип с огромной охапкой роз. Розы были кроваво-красными, а взгляд типа добродушно-заискивающим.

– Господин Оберг – доверенное лицо сенатора, – лучась от счастья, проговорила Бригита. – Но это еще не все, Аврора! Господин Мадсен…

– Господин Мадсен восхищен вашим голосом, который может сравниться лишь с вашей красотой, мисс Франсон, – бесцеремонно перебил помощник сенатора, даже не взглянув на приемную мать. – И он хотел бы выразить вам свой восторг лично.

– Прошу простить меня, но боюсь, сейчас я не в том состоянии, чтобы оценить выказанную мне господином Мадсен честь, – стараясь, чтобы голос звучал вежливо, проговорила Рори. – Передайте от меня ему огромное спасибо за эти розы. Они очень красивы!

– Ах, извините ее, господин Оберг, просто моя дочь немного устала! – ослепительно улыбнулась Бригита. – Само собой разумеется, сейчас она придет! Можете так и передать господину Мадсену!

И с низким поклоном поспешила скрыться в гримерке, куда минутой раньше вошла Аврора.

– А сейчас ты пойдешь к сенатору и будешь с ним любезной! – поговорила приемная мать и в ее голосе, до этого таком сладком и обволакивающем, зазвучала сталь.

Аврора молчала, пытаясь открепить крылья от своего белого платья.

– Аврора! Ты оглохла, Аврора? Ты заставляешь господина Мадсена ждать! Аврора!

Навязчивое повторение своего имени действовало на нервы. Она понимала, что мать не отстанет, как понимала и то, что возражать ей бесполезно.

– Нет! – воскликнула Рори, справившись с треклятыми крыльями и швырнув их на софу.

– Что ты сказала, хамка? – прошипела мадам Франсон. – Забыла, на каких условиях мы тебя удочерили? Забыла, что обещала слушаться? Делать все, что велят? Или хочешь к своему настоящему папочке?

В горле встал ком, который Аврора никак не могла проглотить.

– Нет… – выдохнула Рори и ее нежный ангельский голос прозвучал хрипло и грубо, как у глубоко простуженной.

Видя, что бунт подавлен в зародыше и ее воле ничто не угрожает, Бригита поспешила надеть маску заботливой и чуткой матери.

– Моя милая, девочка, ангел, мы сейчас в слишком бедственном положении, и, боюсь, скоро все станет еще хуже! – ласково пропела Бригита, заботливо поправляя якобы выбившуюся из прически Авроры прядь. – И это не говоря о нашем долге господину Фальку! Надеюсь, ты помнишь, что именно на его деньги мы смогли купить уютный и комфортабельный дом, в котором живем? Содержать его стоит немалых средств, а в прошлом месяце господин мэр поднял налог на недвижимость! Ну пойми, кошечка, у нас нет иного выхода!

Аврора понимала. Поэтому, ни слова не говоря, вышла за дверь. В коридоре она столкнулась с Питом Фальком, ожидая, что он выскажет ей из-за неправильно подобранного репертуара, но Фальк промолчал, мазнув по ней долгим взглядом, как ушатом ледяной воды окатил.