Иллюстратор Мария Стафлёр

© Мария Стафлёр, 2019

© Мария Стафлёр, иллюстрации, 2019

ISBN 978-5-4493-7525-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

На стене в кабинете, прямо за спиной врача, висела небольшая картинка. Изображение ранней осени: темно-синяя вода в реке, плывущая вдоль берега листва, пожелтевшие берёзы, черный деревянный мостик, рябины с красными листьями и гроздьями ягод. Было видно, что это не репродукция, а ручная работа. Вероятно, как раз такие картины и рекомендованы к оформлению кабинета психиатра. Кристине даже подумалось, что врач сам мог нарисовать эту картинку. Она представила себе как Станислав Борисович работает на пленэре, вглядываясь вдаль, иногда щурясь, отмеряя расстояние кистью. Нет. Такой образ явно ему не подходил. Станислав Борисович, с его серо-бело-голубыми глазами, мог нарисовать только что-то соматическое. Он смотрел иногда на неё уставшими глазами, и Кристине казалось что он сам находится под воздействием каких-то препаратов. Наконец он перевёл взгляд от своих записей к девушке, которая уже минут пять сидела напротив него, пялилась то в окно, то на него, то на картину, тяжело вздыхая.

– Так… Кристина Герц. Как твоё самочувствие, Кристина? Приступов не было?

– Всё хорошо, Станислав Борисович, приступов больше нет.

– Давай обсудим твоё здоровье. Ты здесь уже второй день, а я ещё не был свидетелем твоих приступов. Это хорошо, но мне хотелось бы уточнить характер приступов, чтобы назначить более или менее щадящий режим лечения.

– Это как бы не совсем приступы. Это как бы судорога, скрючивает мышцы в руках, на ногах, на лице, не больно, но очень неприятно. Несколько минут, а потом отпускает.

– Температура тела повышалась или понижалась? Инфекционные заболевания не переносила? У меня не отмечено. Когда первый раз у тебя была судорога?

– Я ничем не болела, и температура у меня, кажется была нормальной. Я была в церкви, там было очень много народа, было душно, чем-то пахло, и у меня потемнело в глазах. Я пошла к выходу, но в дверях у меня подкосились ноги и мышцы свело. Я не могла идти, только лежала в проходе. Буквально пару минут. Подруга и ещё люди вынесли меня на улицу и там мне стало легче. Это было полгода назад в вербное воскресенье.

– Как часто у тебя возникали приступы с тех пор?

– Несколько раз. Пять или шесть. Последний раз неделю назад, когда скорая привезла меня сюда. По дороге мне уже стало намного легче.

Девушка чувствовала себя неловко под его уставшим взглядом. Она отводила свои карие глаза на картину за его спиной и вздыхала. Она пришла за помощью, но сейчас ей было страшно. Кристина знала о причине своей болезни, и боялась, что врачи скоро тоже узнают истину, и уже тогда её положение в больнице станет намного сложней.

Два долгих, как ей казалось, дня провела Кристина в стенах психиатрической больницы. Во вторник с ней случился последний припадок, после которого она оказалась перед тяжелой деревянной дверью больничного здания. Охватив взглядом двухэтажную больницу из серого кирпича, она почувствовала какую-то тоску и тревогу, но выбора у неё уже не было. Помнится, мама предупреждала, что Кристину упекут именно сюда, если она не одумается и не изменит своё поведение.

Поднявшись на второй этаж, девушка, в сопровождении медсестры, вошла через голубую железную дверь в приёмную. Там у неё забрали шнурки, ремень и сотовый. Дух в помещении был нездоровый, больничный, Кристина начала тереть ладонями лоб и глаза, вдруг виденье пропадет, но это была реальность. Сидеть в приёмной пришлось долго, ей было не удобно, старые пациентки искоса поглядывали на неё. Наконец её вызвали в кабинет Станислава Борисовича. Посмотрев на девушку, он задал пару вопросов о наследственности, о настроениях и о качестве сна, и назначил несколько препаратов.

Медсестра проводила Кристину в палату, где лежали ещё три женщины.

– Сейчас я принесу бельё. Вот твоя кровать.

Кристина села на клеёнчатый матрас, откинула густую черную чёлку и огляделась. Маленькая палата на четыре кровати, тумбочка только одна, и та по всей видимости занята. Женщины в её палате спали, как потом узнала Кристина, это обычное состояние половины пациентов, от принятых сильнодействующих препаратов.

Через полчаса заглянула другая медсестра:

– Ты чего сидишь? Где бельё?

– Мне должны были принести…

– Так сразу бы сказала! Пойдём, я тебе выдам.

Кристина принесла бельё и заправила кровать. Вещи положить было не куда и она засунула их под матрас. Затем ей принесли таблетку и проконтролировали, чтоб она её выпила и поставили капельницу.

Только капельница закончилась, как Кристина почувствовала что её невозможно сильно тянет в сон. Она не стала сопротивляться и расслабилась. Сны были ясные и очень похожие на реальность. Она видела знакомых, маму, разговаривала с ними как наяву, но неприятное чувство преследовало её. Хотелось проснуться, но не получалось, а когда всё же удалось, то состояние было очень подавленное, тело было вялое, голова тяжелая. Девушка вышла в коридор и уставилась в грязное, покрытое слоем пыли, окно.

Вспомнились события за несколько месяцев до первого приступа. В воскресенье девушка разложила карты с вопросом о предстоящей неделе. В раскладе несколько раз выпали похороны и траур. Кристина не стала переспрашивать и решила – будь что будет. Карты её редко обманывали, но чтоб в одном раскладе выпадало одно событие и не раз, то это имело значение. Мысленно она пожелала здоровья родным, а что ещё она могла сделать.

Утром, как всегда она собралась в школу. Выйдя из подъезда, Кристина увидела в углу под самой дверью мёртвого снегиря.

– Ой! Дохлая птичка! Как жалко… Какая хорошенькая.

Снегирь был крупный с красивым красным брюшком, и было не понятно почему он умер. На вид он был целенький, возможно, что он просто замерз.

Кристина отодвинула его к снежной клумбе и накрыла салфеткой.

Весь день в школе она вспоминала мертвого снегиря. Может его уже нашла какая-нибудь бродячая собака и съела, или дворник ненароком сгрёб его лопатой вместе со снегом. Но нет. Подойдя к подъезду, девушка увидела нетронутую салфетку, а под ней виднелся птичий хвостик.

– Давай похороним птичку в лесу.

– Давай. Я думаю, что птичке было бы приятно, если бы её похоронили в лесу.

– Мы закопаем птичку под каким-нибудь кустом или деревом, а её дух будет летать по лесу с другими птицами.

Кристина завернула снегиря в салфетку и понесла в лес. Небольшая лесопарковая зона располагалась как раз за её домом. Девушка прошла с тропинки в сугроб к сосне. Снег возле ствола отошёл, и вокруг дерева образовался пустой круг. Кристина раскопала ямку в сугробе, сначала ногой, а затем выгребла рыхлый снег руками. Завернутого в салфетку снегиря, она положила в ямку и присыпала сверху снегом. В изголовье птичьей могилки она воткнула красивую веточку лиственницы с маленькой шишечкой.

– Теперь этот гроб-сугроб будет твоим последним домом. Покойся с миром.

Вечером, засыпая, она вспомнила мертвого снегиря и пробормотала:

– А ведь карты не врали. Были похороны.

– Карты вообще – штука верная. Ну ладно спи, давай. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

***

– Так как за время твоего пребывания здесь, мне не удалось наблюдать у тебя каких-либо приступов, я решил не нагружать твой организм препаратами. У тебя явное депрессивное состояние, оно может быть вызвано загруженностью дома или в школе. Но чтобы лучше разобраться в причине приступов, я пригласил нашего психотерапевта для работы с тобой. Вера Дмитриевна – поможет проникнуть нам в суть проблемы, тогда мы и будет уточнять диагноз и лечение.