© Петрова Мария, текст

© Жозефина Уолл, рисунок на обложке

© Петрова Дарья, рисунок

© ООО «Издательство «Цитата Плюс»

ОБ АВТОРЕ

Мария Петрова – молодая русская поэтесса. Её активная литературная деятельность началась в 17 лет с победы во Всероссийском литературном конкурсе им. Л. И. Ошанина в номинации “Поэзия”. В 2014 и 2015 её стихотворения вошли в лонг-лист международного литературного конкурса “Славянская лира”. Первый сборник стихов Марии “Ars longa” на Германском конкурсе русскоязычных авторов “Лучшая книга года” (2015) получил специальный приз “За музыкальность стиха”. Также в 2015 году вышел в свет двуязычный поэтический проект «Отголоски души» («Réciproque suivi de Réminiscence»), написанный совместно с поэтом и художником Артаком Саканяном. В дальнейшем их творение было удостоено диплома «За солнечное творчество» на Германском конкурсе «Лучшая книга года» (2016).

В настоящее время Мария живёт и учится во Франции, в Нантском университете: в 2017 году окончила факультет литературы (Lettres modernes) и заканчивает обучение в магистратуре на направлении FLE – преподавание французского как иностранного. Мария развивает русскую культуру в Нанте, преподавая русский язык в ассоциации “Russies ÉtonNantes” и знакомя французскую публику с музыкальными и литературными произведениями на русском языке, занимается литературными переводами. В последнее время увлеклась открытыми сценами поэзии и слэма в барах города Нанта, исполняет свои композиции на творческих встречах и ищет вдохновение во французских текстах, в новом видении мира.

Maria Petrova est une jeune poétesse russe. Son activité littéraire a commencé quand elle avait 17 ans, avec sa victoire dans le Concours littéraire de toute la Russie au nom de L.I. Oshanine, en nomination «Poésie». En 2014–2015 ses poèmes ont été inclus dans la longue-liste du Concours littéraire international La lyre slave. Le premier recueil de poèmes de Maria Ars longa a obtenu un prix spécial «Pour la musicalité des vers» au Concours allemand des auteurs russophones Le meilleur livre de l’année. L’an 2015 a été marqué par la publication du recueil bilingue de poèmes Réciproque suivi de Réminiscence (Отголоски души) crée en duo avec le poète et le peintre Artak Sakanyan. Par la suite leur livre a été reconnu en tant qu’une «création ensoleillée» dans le cadre du Concours Le meilleur livre de l’année en 2016.

Actuellement Maria vit et fait ses études en France, à l’Université de Nantes: en 2017 elle a obtenu une Licence de Lettres modernes et en ce moment elle finit le Master FLE dans la même université. A part cela, Maria développe la culture russe à Nantes en enseignant la langue russe aux francophones à l’association interculturelle russophile Russies ÉtonNantes et en présentant au public des oeuvres russes littéraires et musicales, fait des traductions littéraires. Ce dernier temps elle se passionne pour les scènes ouvertes de poésie et de slam dans des bars de Nantes, récite ses compositions pendant des rencontres culturelles et cherche de l’inspiration dans des textes français, dans une nouvelle vision du monde.

Поэзия
Poésie

Пока ещё

 
Покуда будет виться певческая строка?
Пока не иссякнет рыданий грудь…
А грудь бездонна – в душе нет дна,
Не предначертан птице по земле путь.
 
 
Набрасывая узор вспышек сердца,
Мы стремимся бросить искру в нужное русло,
Смысла нет отбирать её у младенца —
Она стремится к огням, горя – пока ещё – тускло.
 
 
Но живительной дымкой выйдет на полотно сцены
И начертит свою историю или загадку космоса,
Испещрит паутины брызгами росы или пены —
И замрёт, тайный соперник Хроноса.
 
 
И будет литься по капелькам или потоком,
Вбирая стёклышки – жизни нюансы, неровности,
И проплывая между западом и востоком,
Прохладой отзовётся в разгорячённом глобусе.
 

Jusqu’à…

Jusqu’à quand serpentera la ligne poétique?

Jusqu’à ce que les sanglots de l’âme cessent…

Mais l’âme n’a pas de fond:

L’oiseau n’a pas à voler par terre.

En faisant des croquis des étincelles du coeur,

Nous aspirons à jeter cette étincelle dans la bonne direction.

Il n’y a pas de sens à l’enlever des mains d’un bébé –

Elle aspire vers une grande flamme, brûlant pour l’instant pâlement.

Mais la ligne poétique apparaîtra sur une toile de scène, comme une fumée,

Cette trace sera une histoire ou un mystère du cosmos,

Elle va parsemer des toiles d’araignées avec des gouttes

de rosée ou d’écume,

Et puis elle se figera, telle une rivale de Chronos.

Et elle va se verser goutte à goutte ou en rafale,

En absorbant des verres brisés – des nuances ou des courbes de la vie.

Et, flottant entre l’Ouest et l’Est,

Elle va résonner au sein du globe ardent.

Слова времени

 
Архаизмами стали объятия.
Красная дверь ждёт жертвы.
Редкая тень внимательно,
Остро ласкает нервы.
Сном кто-то крестит приятеля,
Твёрдым, холодным шифром.
Афоризмами стали проклятия,
Хлёсткой, неполной рифмой.
 

Paroles du temps

 
Les étreintes d’aujourd’hui sont devenus des archaïsmes.
La Porte rouge attend sa proie.
Une ombre rare caresse les nerfs
D’une manière soigneuse et pointue.
 
 
Quelqu’un baptise son ami avec un sommeil éternel,
Avec un code rigide, froid.
Des malédictions d’aujourd’hui sont devenues des aphorismes,
Des rimes incomplètes et frappantes.
 

Слушай жизнь

 
Преемник океанской тайны – невесомой жемчужины
В исцеляющем шуме многоликого оркестра – причала,
Словно шутит: «Родиной была недавно простужена,
Слушай жизнь: на земле нет конца, как нет и начала.
 
 
Всё на планете – одно движенье,
Взмах руки – верный знак дирижёра,
Творящий мелодиям, тембрам сближенье.
Лёд минора вливается в пламя мажора».
 

Écoute la vie

 
Le successeur de l’océan, de la perle aérienne
Dans le port, un écho orchestral guérit l’âme.
Ses sons plaisantent: «Tu étais enrhumée par ta Patrie,
Écoute la vie: elle n’a ni début ni fin.
 
 
Tout sur cette planète est un seul et unique mouvement,
Un battement – un signe du chef d’orchestre,
Créant le rapprochement des mélodies et des tonalités de la Terre.
La glace du ton mineur se jette dans la flamme de la tonalité majeure».
 

«Любимая, в детство впадшая…»

 
Любимая, в детство впадшая,
Или выйти ещё не успевшая…
Женщиной-музой ставшая,
Наивным ребёнком пришедшая,
 
 
Израненным чуточку светом,
Отблеском, цветом сирени.
Лилией в ночь пред рассветом,
В загадочной, ласковой тени.
 

«Je suis ta bien-aimée retombée dans l’enfance…»

 
Je suis ta bien-aimée retombée dans l’enfance,
Ou bien j’ai juste oublié d’en sortir à temps,
Je suis devenue ta Muse-Femme,
Je suis venue vers toi tel un enfant naïf,
 
 
Telle une lumière à peine blessée,
Un reflet, une couleur de lilas avant l’aube.
Telle une fleur de lis
Dans une ombre douce et pleine de mystères.
 

«Хочешь, буду твоим дельцом сигарет…»

 
Хочешь, буду твоим дельцом сигарет,
Лёгким дымом у губ или краской,
Долгим, плавным штрихом или сказкой,
Поэзией, феей, музой планет.
 
 
А хочешь – вечно любящими глазами,
Лёгкой влагой, бабочкой на губах,
Ритмом, музыкой, рифмой в стихах,
Нежнейшим пламенем, небесами!..
 

«Si tu veux, je serai ton dealer de cigarettes…»

 
Si tu veux, je serai ton dealer de cigarettes,
Une fumée légère autour de tes lèvres, ou une peinture,
Une longue ligne ou un conte,
Une poésie, une fée ou une muse des planètes.
 
 
Ou si tu veux, je deviendrai des yeux éternellement
amoureux,
Une humidité légère, un papillon sur tes lèvres,
Un rythme, une musique, une rime,
Une flamme des plus tendres, ou le ciel!
 

В дневнике…

 
Лишь в дневнике твой почерк,
Истинный дух обитает.
Может, там гения очерк
В дыме свечей витает.
И обделяя планету,
Плачет, ликует и бьётся
Птицей, готовой к балету.
Но улетев – не вернётся.
 

Dans ton journal…

 
Ton écriture habite ton journal intime,
Ton esprit y vit aussi.
Peut être il y a un essai de génie
Volant dans la fumée des bougies.
Privant la planète de son existence,
Il pleure, il triomphe et il se débat dans sa cage
Comme un oiseau prêt à commencer son ballet.
Mais s’il s’envole, il ne reviendra plus.
 

Две музы

 
Две подруги – власть вдохновенья,
Две судьбы, мягко слитых в одну,
Две печали, два упоенья,
Два креста, два крыла наяву.
 
 
Ты возьмёшь и приложишь властно
Кисть к обеим из них – и не плачь,
Что терзанья приходят напрасно
За одною из них, как палач.
 
 
Истин несколько, много, бессчётно,
Ты их бог, их судья и творец,
Но они без долгов и расчёта
Вплетены в слитный контур колец.
 
 
Пусть они нежным облачным дымом
Поцелуют тебя при луне,
Ясным отзвуком, неуловимо
Мерно лягут на холст в синеве,
 
 
Пусть одна приласкает невинно,
А другая хранит твой сон,
Пусть вдвоём начертают старинный,
Из безвременья линий муссон,
 
 
И вспорхнут нескончаемым мигом
С кисти мага, в небо без дна,
Две звезды, отраженьем и бликом
Невесомей, чем нега-весна.
 
 
Две подруги – власть вдохновенья,
Две судьбы, мягко слитых в одну,
Две печали, два упоенья,
Два креста – два крыла наяву.
 

Deux muses

 
Deux amies – le pouvoir de l’inspiration et la femme,
Deux destins réunis doucement en un seul,
Deux chagrins, deux enivrements,
Deux croix, deux ailes, deux rêves éveillés.
 
 
Tu vas prendre ton pinceau et tu vas le mettre impérieusement
Sur l’une et sur l’autre en même temps, mais ne pleure pas
Parce qu’une d’elle sera prise par la vanité
Des sanglots causés par le bourreau: la jalousie.
 
 
Il existe plusieurs vérités, beaucoup, non…une quantité innombrable,
C’est toi leur dieu, leur juge et leur créateur.
Mais sache qu’elles sont librement entremêlées
Dans le contour des anneaux…
 
 
Que les deux muses t’embrassent dans la nuit
Avec une brume de nuages,
Et qu’elles s’allongent tendrement
Sur ta toile de couleur azur.
 
 
Qu’une d’elles te caresse doucement,
Et que l’autre garde ton sommeil,
Et que toutes les deux tracent une antique
Mousson de lignes sur ton tableau.
 
 
Et que ces deux muses s’envolent du pinceau du mage,
Dans le ciel sans fond,
En se réunissant en un seul instant
Comme deux étoiles plus légères que le printemps.
 
 
Deux amies – le pouvoir de l’inspiration et la femme,
Deux destins réunis doucement en un seul,
Deux chagrins, deux enivrements,
Deux croix, deux ailes, deux rêves éveillés.
 

Твой мир

 
Центр. Вселенной.
Выразительной, сокровенной.
Тонкость цветопризнанья
Входит парадоксально
Линией – кисти дыханьем
В вечность созвездий наскальных.
 

Ton univers

 
Centre. De l’univers.
Expressif, sacré.
La subtilité de l’expression en couleur
Entre paradoxalement
En s’incarnant en une ligne – respiration du pinceau
Dans l’éternité des constellations rupestres.
 

Модернист

 
Выйти из зоны комфорта,
Обрести дискомфорт действенный
Одним касаньем чернильного борта
Страницы, пока ещё девственной.
Строчка за строчкой непечатного текста
Простреляет восприимчивость пальцев,
Сделанный из резинового теста
Слов пучок застрянет в контуре пяльцев.
Пялится рациональность в лужу,
Как суицидник в тарелку супа,
Но вряд ли кому-то нужен
Нараспашку разум под лупой…
Лупит рифма шельму-поэта,
Облепляет стерильной глиной,
А поэт ему платит за это
Репутацией «сын невинный».
Обвинённый преступник канонов,
Модернист точит когти на скалах,
Вырождая несчастных клонов,
Графоманов, дельцов-зубоскалов.
Но не зверство его подстегает,
Ему падший ангел пророчит,
Что свободный дух вымирает,
Что напрасно тот нимф порочит.
Самурайский меч наготове,
Посвящение в войны – в венах,
В голубой нелирической крови,
На траве сырой – новых сценах.
 

Moderniste

 
Sortir de la zone de confort,
Acquérir un inconfort actif
En touchant le bord de la page,
Encore…innocente.
Les lignes du texte hors des règles
Fusilleront la sensibilité des doigts,
Un tas de mots, tel un caoutchouc, se coincera
Dans des contours du métier à broder.
La rationalité fixe ses yeux dans la mare
Comme un suicidaire se noyant dans une assiette de soupe.
L’esprit disséqué à la loupe.
A quoi cela peut-il bien servir?
La rime frappe un salaud de poète,
Elle l’encrasse avec de l’argile stérile,
Et le poète se paye pour avoir
Sa réputation de «fils innocent de la poésie»
Accusé de violeur de dogmes,
Le moderniste se fait les griffes sur les roches,
En éliminant des clowns malheureux,
Des graphomanes, des dealers moqueurs.
Mais ce n’est pas la bête en lui qui dicte ses actions,
C’est un ange déchu qui prophétise
Qu’un esprit libre est en péril,
Qu’il déshonore en vain des nymphes…
Le sabre de samouraï est prêt,
L’initiation des guerriers est dans les veines,
Dans le sang bleu, non-lyrique,
Sur l’herbe mouillée – sur une nouvelle scène.