– Я вообще не собиралась. Хотела тихо уехать, чтобы ты не узнал. Вернулся в квартиру, а здесь пусто. Так, словно и не было никогда меня.
На последних словах Мирон дергается, как от удара, и на секунду отводит взгляд.
Стоически выдерживаю пытку черной радужкой.
– Что же заставило тебя передумать? – невесело. – Это было бы больно.
Его слова отзываются горечью в моем сердце. Я одновременно хочу, чтобы он горел в агонии чувств, как и я, и одновременно не желаю этого никому. Тебя будто скручивают изнутри и пытаются вывернуть наружу, совсем как я недавно боролась с рукавом на толстовке. И эта пытка… жестока и тягостна.