Иллюстратор Мария Фомальгаут

© Мария Фомальгаут, 2020

© Мария Фомальгаут, иллюстрации, 2020

ISBN 978-5-0051-2765-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Околица-околесица

 
Околица-околесица —
За нею в ночи пригрезится
Нечистая сила, черти и костяки,
Околица-околесица,
Туманы глядят невесело,
И прячут луну под замки и под замки,
 
 
Околица-околесица —
Кошмаров ночных навесила,
И гонит из леса к дому ночную тьму,
Околица-околесица —
Ни шторой ни занавеситься,
Ни выдержать, и ни спрятаться никому.
 
 
Околица-околесица —
Недолго ты куролесила,
Недолго тебе об ужасах говорить,
Околица-околесица —
Кончается ночи песенка,
Как только проснется сияние, свет зари.
 
 
Околица-околесица,
От полной луны до месяца
Такая беда, что хуже, чем, что сто смертей,
Околица-околесица
Отмолится, перебесится
И зорюшка-свет разгонит долой чертей.
 

Фанфаровый фарфор

 
Многоголосый хор,
Ветрам вечерним дорог,
Он оглашает площадь и бульвар,
Фанфаровый фарфор,
Фанфары из фарфора
Фигурно фанфаронят в свете фар.
 
 
Производя фурор
Своим крутым декором,
И поднимая музыку и пар,
Фанфаровый фарфор,
Фанфары из фарфора
Фигурно фанфаронят в свете фар.
 
 
Так нежен их узор,
Так хрупок стиль оборок,
Так трепетен и прост репертуар, —
Фанфаровый фарфор,
Фанфары из фарфора
Фигурно фанфаронят в свете фар.
 
 
Но вновь – как на подбор,
С неистовым задором
Ля, си, и до, ре, ми, и соль, и фа —
Фанфаровый фарфор,
Фанфары из фарфора
Фигурно фанфаронят в свете фар.
 

Полощутся площади

 
Повозки и лошади
Расставлены, листья разложены,
По улицам гулким катиться, кареты тащить,
Полощутся площади,
Полощутся – площе и площе,
Полощутся, кутаясь проще, плотнее в плащи.
 
 
И переполошены
Летают мечты тонкокожие,
Теряются в безднах небесных – поди-разыщи!
Полощутся площади,
Полощутся – площе и площе,
Полощутся, кутаясь проще, плотнее в плащи.
 
 
Ветрами взъерошены,
Стоят кипарисы скукоженно,
А что еще делать, дрожи на ветру, трепещи!
Полощутся площади,
Полощутся – площе и площе,
Полощутся, кутаясь проще, плотнее в плащи.
 
 
И с крыльями схожие,
Дома по углам не стреножены
Их в небо рвет ветер – неистов и неистощим,
Полощутся площади,
Полощутся – площе и площе,
Полощутся, кутаясь проще, плотнее в плащи.
 

На туманном холме

…все еще хватаюсь за остатки здравого смысла:

– Может, взрыв газа… Бывает такое…

– Да не скажите, там весь холм разворотило… и полдеревни впридачу… – Колдуэн недоверчиво смотрит на меня, как будто это я разнес полдеревни, делать мне больше нечего, полдеревни разносить.

Снова поеживаюсь, а ведь сейчас на меня все косо будут смотреть, еще как косо, слишком много отобрал у меня Брайтон, слишком сильно перешел дорогу, и дом достался ему, и Ребекка – ну, чмоки-чмоки, пока-пока – и это после пятилетних ухаживаний, и…

…и много чего и…

Не выдерживаю:

– Ну не будете же вы меня подозревать только потому, что Брайтон меня обскакал?

Колдуэн косится на меня:

– А с чего вы решили, что это именно Брайтон хотели на тот свет отослать?

– Ну, хозяин-то в доме…

– …и что, что хозяин, в доме-то до хренища народу было, Самайн все-таки… гости, прислуга…

Не успеваю дослушать, мир обрывается, я снова оказываюсь в маленьком городке сто лет назад, отскакиваю с дороги – даром, что по ней никто не едет, уже на всякий случай отскакиваю – прижимаюсь к стене.

Что мне нравится, – что провал находится ровнехонько сто лет назад, а не сто с половиной или еще как – а то пришлось бы мне повсеместно таскаться с зимним пальто и башмаками на меху, – на тот случай, если из июльского зноя меня швырнет в январскую стужу, вот так, одним махом. Бывало, конечно, что только что вокруг меня тепло и солнце, а там, в прошлом – промозглое утро после грозы и холод, пробирающий до костей, а куртку я дома оставил…

Так что тоже, конечно, всякое случается, но все-таки мне повезло. Прислушиваюсь к миру сто лет назад. Причувствываюсь. Понимаю, что на этот раз останусь здесь надолго, на целый вечер, а то и на ночь, – где-то оно и к лучшему, можно успокоиться, расслабиться, зайти в кафе, поужинать – обязательно медленно, не спеша, потом подняться по узкой винтовой лестнице в комнаты под самой крышей, где можно ходить только пригнувшись, и спать на пушистой перине, слушая стук дождя.

Расслабиться, говорю я себе.

Успокоиться.

Забыть обо всем, что творится там, через сто лет, где воронка на холме, на котором стоял замок, и раскуроченные дома, которым не повезло оказаться вблизи холма.

Я еще вспомню об этом.

Вот сейчас.

Когда я возвращаюсь на сто лет вперед, вернее, даже не так – когда реальность вышвыривает меня на сто лет вперед, я снова оказываюсь лицом к лицу с Колдуэном, с тем, что осталось от замка…

Хочу спросить про Ребекку.

Не спрашиваю.

С трудом выжимаю из себя:

– Я так понимаю… никто не выжил?

– Разумеется, – Колдуэн смотрит на воронку в земле, – другой вопрос, кто именно эти никто, тут даже костей не осталось… Так что надо будет справки навести, может, кого в доме не было в это время…

Колдуэн замирает, его взгляд проваливается куда-то в никуда, вижу странное блаженство на костлявом лице – на этот раз его очередь переноситься в какие-то другие времена. Я не спрашиваю его, что он видел там, там, – такие вопросы не принято задавать, если захочет, расскажет сам.

Следователь возвращается, смотрит на меня искоса, как будто хочет что-то мне сказать, но…

– …хотите знать, где я был?

– Ну, если вас не затруднит мне ответить…

– …в том времени вы женаты на Ребекке… и живете в замке на холме.

Вздрагиваю, не ожидал, так не ожидал…

Не выдерживаю. Спрашиваю:

– А… как давно мы там женаты?

– Право же, не знаю… Честное слово, обещаю вам, в следующий раз там буду, спрошу…

Бормочу какие-то вежливости, что вы, что вы, не стоит, в глубине души надеюсь, что он все-таки узнает.

Ребекка, говорю я себе.

Ребекка.

Ну, пожалуста…

Пожалуйста…

– Ребекка, – говорит Колдуэн.

Я уже не спрашиваю, что Ребекка, почему Ребекка – уже догадываюсь.

Уже все понимаю.

Ребекка.

Там.

В замке.

В тот момент, когда…

– …самое главное, понять никто не может, что было… это не газ, это не взрывчатка какая-нибудь, это… ученые говорят, такого в нашем мире вообще раньше никогда не было…

Молчу.

Ребекка, говорю я себе.

Ребекка.

– Это не из нашего мира что-то. Грохнуло там, на холме, что от замка одна воронка осталась…

Не выдерживаю:

– А что вы все ко мне-то ходите, я, что ли, по-вашему, что-то не из нашего мира приволок? Как вы это вообще себе представляете?

Колдуэн смотрит на меня с недоумением, похоже, я ляпнул что-то совсем и совсем не то…

– А я хотел вам про Ребекку рассказать…

Вздрагиваю:

– Она… все-таки… жива?

– Да нет… там… где я бываю… где вы женаты…

– …что-то вы к ней охладели там… – говорил Колдуэн, я уже понимаю, где там.

– А что, случилось чего?

– Да нет… похоже, просто любовь остыла…

Сжимаю зубы, ненавижу себя того, который охладел, того, который где-то там, там, который не ценит то, что у него есть. Ненавижу Колдуэна, что это его мир, его, а не мой, он должен отдать его мне, потому что…

Просто.

Потому что.

– …а ведь было уже такое, – говорит Колдуэн.

Я уже понимаю, что на этот раз Колдуэн говорит не про то время, где я и Ребекка, а про наше время, где я, а Ребекки нет, и не будет, страшные слова – нет, и не будет, я не хочу их повторять, не хочу, не хочу, не хочу…

– Было такое, – повторяет Колдуэн, – на Туманном Холме.

Делаю вид, что начинаю что-то очень смутно припоминать.

– Вроде в позапрошлом году…

– …в каком позапрошлом, десять лет назад!

– Вот черт, время-то как летит, а… все кажется, ну, двенадцатый год сейчас, ну, тринадцатый, но чтобы двадцать пятый…

– А мне все кажется, вам казаться должно, что вы сто лет назад живете…

Смеюсь:

– Ну, не-е-ет, это-то я различаю, где тогда, где сейчас…

– Так что вы видите в своем втором времени? – Колдуэн смотрит на меня в упор, пристально.

Поеживаюсь:

– Прошлое. На сто лет назад.

– Очень хорошо, прошлое… А что вы делаете в этом прошлом, позвольте узнать?

– Хожу, смотрю…

– …вот так, значит, ходите и смотрите… и все?

– Ну а что мне там делать, это же на полчаса-час, не больше… Да и вообще в прошлом делать что-то, это дурная затея, еще поменяю там что-нибудь, на бабочку наступлю…

– Ну а вот в тот вечер, когда на холме рвануло, вы что делали? Там?

– На холме-то?

– Да не на холме, а там… в прошлом…

– Да как-то ничего особенного… как всегда все…

– А я вам скажу, что вы делали… зашли в лавку старьевщика, купили бусы… так, да?

– Ну… э… может быть… Бывает, мелочевку какую-нибудь покупаю, ну ход истории же от неё не сдвинется… А хоть бы и сдвинулся он там, в том мире, не наш же…

– Так вот то-то и оно, что наш…

Вздрагиваю, показываю почти неподдельное изумление:

– Да вы что… быть того не может… там…

– …именно так… Бусы… чего ради вы вообще взялись покупать дамские бусы?

Чувствую, что краснею.

– Ребекке хотел подарок сделать… праздник все-таки, Самайн…

– Вы покупаете бусы… и выбрасываете их в мусорный бак…

– …цепочка порвалась, или на чем они там были…

– Да нет же, вы её нарочно порвали…

Я даже не спрашиваю, откуда он это знает, я уже понимаю, они видели все, что я делаю, от начала до конца…

Сдаюсь:

– …нарочно. Они же меня даже не пригласили, я уже понял, что я ей сто лет не нужен, и пропади она, и пропади они все…

Колдуэн недоверчиво косится на меня:

– А может, скажете, зачем вы на самом деле бусы купили?

Фыркаю:

– На себя надеть, конечно, и так ходить, зачем же еще…

– А я вам скажу, зачем, – фыркает Колдуэн, – потому что эти бусы через полчаса должна была купить матушка Брайтона…

– …да вы что?

– …и не делайте вид, что вы об этом первый раз слышите.

Сжимаю зубы.

Первый раз. Я вообще не знаю, как выглядит матушка Брайтона, ну видел пару раз, что ближе к вечеру женщина какая-то бусы эти покупала, ну подумаешь, проблема, другое что-нибудь купит, можно подумать, последние бусы были…

– Вы не могли не знать, что она их купит, вы же видели эти бусы в доме Брайтонов, Ребекка вам показывала…

Смеюсь.

– Вот тут вы и попались, Колдуэн. Я не мог видеть эти бусы в доме Брайтонов… Их просто не могло там быть…

– Отчего же?

– Очень просто… в тот же вечер она рассыпала бусы…

– Да? Вы видели это?

– Видел, собственными глазами, бусы рвутся, рассыпаются, как раз в тот момент, когда мимо пройдет отец Брайтона, вернее, будущий отец Брайтона, покатится на всех этих бусинах, свалится…

– …так они и познакомились, верно?

– Я не…

…понимаю, что уже поздно отпираться, что я сказал уже многое, слишком многое…

– …как тонко продумано… купить бусы… чтобы она их не рассыпала, чтобы они не встретились, чтобы Брайтона не было…

Делаю последнюю попытку. Отчаянную. Уже понимаю, что не сработает.

– Я откуда знал, что в тот самый мир проваливаюсь… в наш мир… Может, это какая-то параллельная реальность…

– Знали.

– Ну как я мог это знать, вы сами-то подумайте?

– Очень просто, вы уже делали это… то дерево на холме… на Туманном Холме..

– …какое еще…

– …вспышка на холме…

– …метеорит…

– …да нет, никакого метеорита там и близко не было… вот посмотрите фотографии холма… почему люди в жаркий день сидят здесь? Почему сидят здесь в дождь, а вокруг них сухо?

Начинаю догадываться:

– Здесь что-то было…

– …дерево. Здесь было дерево. Дерево, которое появилось в тот самый год, сто лет назад, вернее, не появилось… Вы догадались выдернуть росток, растоптать его, уничтожить… Чтобы дерево не появилось. Вы тщательно проверяли, что проваливаетесь именно в наше прошлое…

Молчу. Понимаю, что больше крыть нечем.

– …вы хотели, чтобы Брайтон не родился… чтобы его не было… вы думали, что это будет просто, вот так просто, раз, – и нету, и никто про него и не вспомнит даже… И тогда вы женитесь на Ребекке, и в профессии будете номер первый, и дом будет ваш, и все-все… Вы только одного не учли…

– Чего?

Колдуэн фыркает:

– Про вакуумную бомбу слышали?

– Атом… э-э-э… не, про вакуумную не доводилось.

– А вот зря. Хоть понимаете, что будет, если вот что-то только что тут было – и исчезло?

– Вакуум?

– Верно говорите. И?

– Что и… ну… воздух туда устремится…

– И?

– Ну… ветер поднимется…

– Ветер… – Колдуэн смеется, мечется по костлявому лицу сетка морщин, – ветер, ветер, ты могуч, ты гоняешь стаи туч… Рассчитать вам силу ударной волны, которая будет, если человек ни с того ни с сего исчезнет?

Отрицательно качаю головой.

Уже догадываюсь.