Глава 1

Я сидела в своей уютной кухне, лениво курила первую с утра сигарету, пила крепкий кофе и в тоске маялась бездельем. Неужели и сегодняшний день будет похож на предыдущие, окажется таким же серым, как погода за окном? Никто не радовал меня посещением или хотя бы телефонным звонком, что для лучшего тарасовского детектива Тани Ивановой – совершенно удивительное явление. Можно подумать, преступники, испугавшись моей зловещей тени, сбросили с плеч своих тяжкий груз грехов.

Дела давно не было. Да, на меня свалилась целая неделя полного и абсолютного бездействия, не озаренная даже игрой в любовь. И единственное, что я могла сказать в это туманное осеннее утро понедельника, – скучно жить, господа! Жизнь на удивление банальна.

За окнами плыли серовато-тусклые октябрьские облака, по форме напоминавшие приклады автоматов, охотничьи ножи и прочее. Вшивый о бане… В том смысле, что оружие для меня – тема близкая и нередко жизненно необходимая.

Я закурила еще одну сигарету и… полюбовалась своей стройной ногой, бесстыдно возлежавшей на поверхности стола. В рассеянном осеннем свете, падавшем из окна, слабо мерцали свеженаманикюренные нежно-розовые ноготки.

Вот такими глупостями приходится заниматься, когда больше нечего делать. За эту странную неделю я даже пару раз подумывала, не совершить ли убийство самой, а потом самой же его расследовать. Но не прельщала меня развязка – ведь, исходя из моей репутации, расследование должно успешно завершиться, преступник должен быть разоблачен, изобличен… ну и так далее. А сажать саму себя за решетку… как-то не с руки, знаете ли.

И вдруг… Я вскочила, опрокинув стул и заодно чашку с остатками кофе. И замерла, вперив взор в пространство. Вот оно, свершилось!

В моей квартире впервые за долгую, на целый век растянувшуюся неделю молчания прозвучал дверной звонок – нежная мелодия одной из композиций Джо Дассена. Звонок новый, между прочим, я к нему еще не привыкла. Как раз в начале этой скучной недели его поставила, выбрав именно такую изысканную мелодию, потому что надоели жуткие вопли, издаваемые прежним.

Огласив квартиру, а может быть, и весь подъезд – при желании могу и рявкать – диким воплем: «Минуту», я ринулась приводить себя в порядок. Не в халате же встречать визитера и, надеюсь, нового клиента. На то, чтобы натянуть подобающий случаю костюм, я потратила около минуты. И отправилась открывать.

За дверью стоял мужчина лет сорока с небольшим. На его круглом розовощеком, с чисто славянским носом-картошкой лице витало озабоченное выражение. Тронутые сединой темные волосы откровенно вихрились, придавая его внешности, несмотря на серьезную мину, сковавшую физиономию посетителя, нечто театрально-мальчишеское.

Я молча рассматривала стоявшего на пороге мужчину, а он внимательно разглядывал меня. Наконец соизволил произнести:

– Могу я поговорить с Татьяной Александровной Ивановой?

– Уже говорите, – пожала я плечами, постаравшись сдержать улыбку.

Дело в том, что голос мужчины больше приличествовал бы парню лет двадцати пяти-семи, нежели, судя по возрасту, отцу семейства, отягощенному объемным пивным брюшком, на котором оттопыривались пуговицы дорогого кожаного плаща. Голос был насмешливо-чувственным, обволакивающим, низкого и приятного тембра.

Мужчина смотрел на меня с легким удивлением и при этом откровенно восхищался моим внешним видом. Лично я к подобной реакции представителей мужской части населения привычна. Длинноногие зеленоглазые блондинки с эффектной фигурой и симпатичным лицом пользуются успехом, что я давным-давно прочувствовала на собственном опыте и не раз пользовалась в работе. Очень удобно, между прочим.

Обратив внимание на деловую папку в пухлой, с перстнем на безымянном пальце руке, я спохватилась – визитер-то не на чай ко мне зашел, он ведь потенциальный клиент, а я держу его на пороге и оценивающе разглядываю!

– Чем могу вам помочь? – с привычным профессионализмом в голосе осведомилась я, вскинув брови. И добавила, дабы избежать возможных недоразумений: – Татьяна Иванова – это я.

– Я бы хотел воспользоваться вашими детективными талантами, о которых распространялись мои знакомые, а также упомянул подполковник Кирьянов, – несколько витиевато изложил причину своего появления у меня на пороге мужчина, и я вновь ощутила глубокое обаяние, исходившее от его голоса. – Меня зовут Александр Николаевич Кармишин.

– Проходите, – предложила я и провела посетителя в комнату.

Слава богу, хоть потенциальный клиент появился. А там, глядишь, и действительно он клиентом станет. Я ведь не за все дела берусь. Но пока хоть послушаю, что у него за дело, – на безрыбье и рак рыба, а от ничегонеделания я уже утомилась.

Мельком взглянув на себя в зеркало, я пригладила волосы, нацепила на лицо холодновато-вежливую улыбку и прошла вслед за гостем.

Он опустился на диван, заняв сразу же ровно половину данного предмета меблировки. Мне показалось, что даже ножки у дивана жалобно скрипнули, не только пружины.

– По какому поводу вы решили ко мне обратиться? – в тон Кармишину поинтересовалась я, утомленная длинной паузой.

– Меня подозревают в преступлении. – Широко усмехнувшись, Александр Николаевич сверкнул золотой коронкой. Вокруг его водянисто-серых глаз залегли тонкие морщинки. Но в зрачках затаилась тревога, из чего напрашивался вывод – мужик играет на публику. Мне эта черта импонировала – зачем загружать других своими переживаниями, если можно четко и всегда ясно ввести в суть проблемы?

– Вот как? – Я милостиво кивнула, предложив продолжать. – В каком преступлении вас подозревают и чего вы хотите от меня?

– Милиция уверена, что я украл документацию, и доказать обратное мне не удается. – Ответ у Кармишина получился довольно туманным, прямо как погода за окном. А за ним сейчас царила осенне-тоскливая морось, наполненная прозрачно-дымными клочьями тумана, похожими на бездну вопросительных знаков. – И я надеюсь на вашу помощь.

– А подробнее можно? – усмехнулась я. – Я пока ничего не понимаю…

Александр Николаевич кивнул, сосредоточиваясь, и скрестил руки над животом, продемонстрировав всю прелесть бюргерско-пивной жизни.

– Я заместитель директора фирмы «Луч». Мы занимаемся оптическим оборудованием. На прошлой неделе наше предприятие заключило выгодный контракт с одной фирмой – реализатором крупной партии. И по данному поводу в воскресенье Глеб Денисович… – Заметив мой непонимающий взгляд, поскольку названное имя-отчество мне ни о чем не говорило, Кармишин пояснил: – Это директор фирмы, Шолонский, – и продолжил: – Так вот он устроил у себя в квартире вечеринку для приближенных, как говорится, к трону. Последствие этой вечеринки было обнаружено только сегодня утром – из сейфа Глеба пропала техническая документация, чрезвычайно важная для дальнейшего развития фирмы. Мы вызвали милицию, и те не нашли ничего лучше, чем заподозрить меня.

Завершив речь, Александр Николаевич выразительно развел руками.

А у меня уже назрело несколько вопросов, которыми я и стала бомбардировать Кармишина:

– Сейф находился в доме директора, там же, где проходила ваша вечеринка?

– Да, – остро блеснули глаза мужчины. – В кабинете. У Глеба такая привычка – опасаясь за сохранность документации на работе, особо важные бумаги он всегда уносит домой.

– Кто, помимо вас и директора, присутствовал?

– Татьяна Александровна, вы поможете мне? – Кармишин выдохнул свой вопрос так проникновенно, что мне захотелось закрыть глаза, не видеть его водянистых глаз, сверкавших на лице обрюзгшего сатира, и отдаться во власть обаятельного голоса. Но тут же я одернула себя – вот до чего вынужденное одиночество доводит! – моргнула, потом еще раз и язвительно улыбнулась.

– Давайте договоримся, Александр Николаевич: сначала вы отвечаете на мои вопросы, только потом – я на ваши.

Видимо, не привыкший к проявлению властности со стороны женщин и к тому, что его божественный голос не возымел нужного действия, Кармишин удивленно вскинул кустистые брови и задумался, почесывая щетинистый подбородок. Потом согласно кивнул, а я задала следующий вопрос.

– Так, кто еще был на том вечере? И вообще, расскажите обо всем подробно.

– Хорошо, постараюсь.

Кармишин приступил к рассказу, а я закурила, вслушиваясь в обдуманные и уверенно звучавшие слова заместителя директора фирмы «Луч». Надо сказать, искусством речи он владел великолепно. Его виртуозные фразы, емкие и одновременно тонкие характеристики завораживали. Мне снова потребовалось сделать над собой усилие, чтобы вникать в смысл звучавших фраз, а не просто эстетически наслаждаться плавно текущей речью.

– Нас было восемь человек, включая хозяина квартиры и организатора банкета Шолонского, – докладывал Александр Николаевич, а я вооружилась блокнотом, так, на всякий случай. – Маргарита Антоновна Архипова, королева Марго, как мы ее называем. Очаровательная интеллектуалка, – хищно прищурился Кармишин, – директор фирмы, сотрудничающей с нашей и поставляющей нам оборудование для производства. Во всеобщем веселье участия она не принимала – весь вечер, подобно сфинксу, восседала в кресле с томиком Верлена, обнаруженным на книжной полке Глеба, и потягивала токай. Игорь Юрьевич Ручин, великолепный техник. Милый молодой человек, обаятельный и интересный в общении. Глеб пригласил его в надежде заполучить к нам на работу. Но, кажется, эта надежда не оправдалась. Михаил Яковлевич Гурьянов, наш главный бухгалтер. Оч-чень ценный кадр, только страшно занудный. Может быть, это черта всех бухгалтеров? Роман Александрович Харламов, менеджер по связям с общественностью. Этот, кажется, изголодался по спиртному, – насмешливо и веско произнес Кармишин. – Он очень мило покачивался над тарелкой с оливье, норовя погрузить в вожделенный салат все лицо.

Я фыркнула.

– Людмила Маслова, – сдержанно улыбнувшись и поглядывая на мои коленки, продолжил Александр Николаевич. – Очаровательная и вызывающая дамочка. Она не имеет отношения к нашей фирме и была приглашена, потому как помогла заключить очень выгодный контракт на продажу оборудования. Она – птица вольная, срывает банк то тут, то там. Обширные знакомства позволяют ей бродить по фирмам и знакомым боссам, сбывая товары, предложенные другими боссами, и получать процент от таких сделок. Николай Рундученко, наш техник. Коля – хороший парень. Ну и еще я да Глеб Шолонский, которого обокрали.

– У кого из присутствующих был повод похитить документы?

– Не совсем документы – украли чертежи нового, недавно разработанного оптического прибора. Великолепная вещь, надо вам сказать. Бинокль, снабженный прибором ночного видения, подсветкой и…

– Обойдемся без подробностей, – прервала было я Кармишина – ни черта не смыслю в оптике, а тратить свое время на выслушивание пустых звуков не люблю. Но выслушать все же пришлось – должна же я знать, что искать? И битых полчаса Кармишин расписывал особенности своих драгоценных бумаг. Не могу сказать, что поняла все, но общее представление о документах получила. Александр же Николаевич увлеченно разглагольствовал, периодически вскидывая на меня свои блестящие глаза. Наконец словесный поток иссяк, и я спросила:

– Чертежи были в единственном экземпляре?

– Ну конечно, да. В общем-то Ручин мог бы заинтересоваться этими чертежами и похитить их. Он же техник.

– А Рундученко? – заглянув в блокнот, спросила я. – Он тоже техник, если я правильно вас поняла. Почему вы прежде всего подумали именно о Ручине?

– Коля?.. Рундученко работает с нами. Он и так получит доступ к чертежам.

– А если бы он решил продать их в конкурирующую фирму?

– Нет, – безапелляционно мотнул головой Кармишин. – Рундученко предан Шолонскому и нашей фирме. Ему эта работа досталась в достаточно сложный период жизни, и зарплата Николая вполне устраивает – позволяет прокормить жену и троих детей. Мне кажется, он не стал бы рисковать постоянной работой ради разового гонорара. А Ручин – другое дело. У них с Шолонским произошел спор – Глеб пытался заманить Ручина к нам на работу, но тот довольно грубо заявил, что его не устраивает предложенная зарплата. И что вообще он предпочитает быть «вольным каменщиком». Достаточно жесткая состоялась беседа, но длилась она недолго. К тому же Шолонский упомянул о каком-то долге, вроде бы Ручин занимал у него деньги.

– Хорошо. – Поставив галочку напротив фамилии Ручина, я жестом предложила Кармишину продолжить.

– Маслова. Эта девица невесть откуда. Ей бы это было выгодно – ведь у дамочки множество связей в бизнес-кругах, да и деятельность ее достаточно деликатна. Получив чертежи из ее рук, вряд ли кто-то стал бы докапываться до того, откуда она их взяла. А разработки – практически новое слово в технике, и за них она получила бы довольно приличную сумму денег. К тому же Глеб проявил недальновидность – счел, что ее последняя услуга не столь важна, и Людмила получила несколько меньший, чем, очевидно, рассчитывала, гонорар. Во всяком случае, я заметил, что она осталась не слишком довольна.

– Следующий, – пожала я плечами.

– Гурьянов… – с легким сомнением предположил Александр Николаевич. Лицо его демонстрировало напряженную работу мысли, глаза даже едва заметно замутились. – Михаил тоже был должен Глебу, причем большие деньги. Занимал довольно давно, и несколько раз Шолонский просил вернуть ему деньги. Ведь финансы требуются на дальнейшее развитие деятельности нашей фирмы. Но Гурьянов жаловался, что пока не может возвратить долг. И нервничал.

– Кто-то еще? – полюбопытствовала я. – Например, Харламов. Как вы считаете…

– Да он же лыка не вязал, о каких документах может идти речь! – расхохотался Кармишин. – И ни разу из комнаты не вышел, что уж о походе в кабинет говорить…

– А Архипова? Ваша королева Марго?

– Она весь вечер сидела с книжкой, никуда не отлучалась. А еще подозреваемый – я, – лихо добавил Александр Николаевич.

– Почему милиция подозревает именно вас? Ведь немало других людей, которым было выгодно украсть документы? – недоумевала я.

– Все дело в сейфе, – серьезно пояснил Кармишин. – Менты по-бульдожьи вцепились в этот злосчастный сейф. Я нахожусь в дружеских отношениях с Глебом, а значит, бываю у него дома. Мог, значит, узнать шифр.

– А мотив?

– Спросите у них, – хмыкнул Кармишин. – Но я не брал этих несчастных документов! И шифром даже не интересовался, если честно. К чему? Если бы приспичило, я вполне мог просмотреть чертежи и на работе. Даже мог отксерокопировать их при необходимости. Зачем же похищать?

– Неужели нельзя каким-то способом воссоздать чертежи? По черновикам, например…

– А черновиков не существует. Над сохранившейся же обрывочной информацией нужно очень долго работать, чтобы довести ее до ума заново. А у нас – контракт! – Указательный палец Кармишина устремился к потолку, словно желая пронзить его и очутиться в безбрежно-тусклых небесах. – Нам сделали заказ на эту продукцию, и если мы не успеем в срок – заплатим огромную неустойку. Да и репутация нашей фирмы полетит к… А, да что толку говорить? Главное, что нам нужны эти чертежи. Очень нужны!

– Так вы обратились ко мне из-за чертежей или чтобы снять с себя подозрения? – не поняла я. – И почему именно вы?

– Шолонский вызвал милицию, надеется на их помощь. Я решил воспользоваться вашими услугами. Очень надеюсь, что вы найдете и преступника, чем освободите от подозрения меня, и чертежи.

– Хорошо, – кивнула я, когда Кармишин умолк. – А теперь вспомните, пожалуйста, что происходило во время банкета. Подробно – кто и что делал. Точнее, кто из подозреваемых и куда выходил.