Так-то я не против кровопускания. – Позову целителя? – Я так обрадовалась, что все-таки могу переложить ответственность на плечи лекаря, что самой стало неловко.– Нет, – буркнул он и залпом опрокинул в себя снадобье.Последовала долгая пауза. У подмастерья вытянулось лицо, из правого глаза потекла слеза. Да и глаза стали больше, круглее и несчастнее, как у обиженного щенка. Вернее, один – левый. Правый плакал. На щеках вспыхнули алые пятна.– Ирвин, что случилось? – шепотом спросила я, холодея внутри.– Закусить… – просипел он, хватаясь за горло. – Адское пламя! Я сейчас огнем плеваться начну!– Возьми зефирку! – испугалась я, пытаясь засунуть ему в руку припасенную закуску. Парень схватил сладость, даже успел поднести к губам. Мне подумалось, что прямо сейчас из глотки в полоток должен был выплеснуться столп пламени, но не случилось. Ирвин опрокинулся на спину, захлопнул глаза и замер.– Убила, – загробным голосом прокомментировала Стаффи у меня за спиной.Тут у подмастерья приоткрылся рот.– Вот! Уже посмертные судороги, – пояснила целительница животных.И вдруг из горла Ирвина вырвался знакомый медвежий рык. – А нет, просто усыпила, – поцокала языком подружка и задумчиво добавила: – Везучий. И живучий.