* * *

© М. Боева, текст, 2025

© Издательство «Четыре», 2025

* * *

Однажды, спустя многие годы, я увиделась с одноклассниками. На этой встрече мы вспоминали различные случаи из школьной жизни: ярким пятном в нашей памяти засияли моменты о проведëнных нами походах в тайгу и на побережье залива. Это событие навеяло идею написать сказку о северном лесе и его обитателях.

Посвящаю эту книгу ребятам из своего детства!

Предисловие

Красно-оранжевый лист рябины, сорванный случайным порывом осеннего ветра, прилип к мокрому оконному стеклу. После проливного дождя на улице было пасмурно и сыро, а за окном горел манящий тёплый свет. Там, в уютной кухоньке за деревянным зелёным столом, накрытым новой клеёнкой в цветочек, сидели худенькая мама с короткой стрижкой и семиклассница дочь. Хозяюшки лепили пельмени, укутывая кусочки фарша в круглые одеяльца из мягкого теста. Женщина вспоминала приключение, произошедшее в юности.

– Однажды мы с отцом собрались ловить форель – рыбку серебристого цвета с красно-коричневой спинкой и тёмными пятнышками на чешуе. Это было раннее утро, ещё ночь. С удочками и увесистыми рюкзаками за плечами вошли в общий вагон, прицепленный к грузовому поезду. Здесь теснились другие рыбаки. Помню, как монотонно стучали по рельсам колёса, раскачивали и убаюкивали пассажиров.

Она присыпала мукой разложенные на плоском блюде вылепленные ими пельмешки и поставила на полку в холодильнике. Девочка, оттирая влажным полотенцем поверхность стола от остатков теста, с интересом слушала мамочкину историю.

– Днём мы спрыгнули на пустынный перрон неизвестной станции. Состав в этом пункте притормаживал. Войдя в глухой лес с разлапистыми елями, кривыми соснами и колючими кустарниками, направились по усыпанной хвоей тропинке к заветному озеру. Заморосил прохладный дождик, запахло влажной землёй и горечью пожухлой листвы. Пришлось свернуть с дороги, зайти обогреться в избушку – временное пристанище для бывалого рыбака, грибника-ягодника, бродяги-охотника. Мы устроились около топившейся железной печурки, перекусили, разомлели и даже вздремнули. Восстановив силы, продолжили брести к месту ночлега и оказались там, когда природа вокруг погрузилась в сумеречное уныние.

Наводя грусть, непрерывно продолжал лить дождь. Воткнув в мох вёсла, положили на них сверху накачанную резиновую лодку. Отец принёс ветки, распалил огонь, подкинул в него корявое бревно и, наломав лапника, лёг спать под самодельное укрытие. Я осталась возле костра и наблюдала, как по обуглившейся древесине прыгают пламенные язычки, превращающиеся в резвящихся рыжих лисят. Дрова изредка трещали, запуская кверху салютики искр. Почувствовав на себе пристальный любопытный взгляд, посмотрела вокруг и увидела напротив маленького старичка с клюкой в руке и в колпаке, натянутом на седую взлохмаченную голову. К ногам деда прижалась крошечная охотничья собака. Приподняв мордочку, она вдыхала лёгкий дымок, медленно ползущий в сторону таинственных странников.

– Ты как дядя, – прервала рассказ девочка, – русалки, водяные, домовые.

– Обо мне судачите? – В узком дверном проёме появилась крепкая фигура Степана.

Широкоплечий мужичок с сильными руками в полосатой тельняшке выглядел забавно на фоне современной городской квартиры: большим и неуклюжим. Тронутые первой проседью волосы, собранные на затылке в хвост, ухоженная борода и густые усы придавали гостю вид помора^[1], только что вернувшегося с промысла. Услышав знакомый голос хозяина, в кухню протиснулся пёс – лайка чёрного окраса с белой отметиной на груди. Дик весело вилял пушистым хвостиком, а его озорные карие с жёлтым блеском глаза радостно светились, будто спрашивая: «Что здесь происходит?»

– Иди на место, – приказал Степан.

Пёс притих и смиренно поплёлся в коридор. Покружив на ворсистом коврике, прилёг и засопел, приглушённо повизгивая и перебирая лапами во сне. Грезились собаке деревушка на обрывистом берегу реки, дом с крыльцом, пристроенным к веранде, любимая будка во дворе. Как бежит он вдоль моря по твёрдому, пропитанному водой песку, солёный ветер бьёт в нос и глаза, в небе снуют надоедливые чирки́^[2]. Не сдерживая восторга, Дик лает, лает, лает…

Год прошёл с того дня, когда под размеренное бурчание дóры^[3] около бревенчатого причала в деревне Степан попрощался с дорогими сердцу родственницами. За это время он успел соскучиться по сестре и бойкой племяшке. Брат купил у соседа подержанный грузовичок и приехал в далёкий городок, прихватив с собой преданного четвероногого друга.

– Как-то видел домового…

– Дядя! – остановила на полуслове Настенька. – Я не верю сказкам.

– Давно ли стала такой взрослой?

– Да, детки растут быстро, – вздохнула мама. – Тринадцать лет!

– Люди веками сочиняли предания и былины, передавая опыт и мудрость из поколения в поколение. Они научили нас различать радость и горе, любовь и ненависть, добро и зло, правду и ложь, – рассуждал Степан.

– Кощей, Баба-яга, кикимора не живут в нашем мире, – Настя подумала и добавила Деда Мороза. – Сами придумали праздники и ждём чудес.

– Традиции поднимают настроение, уходят ежедневные тревоги, наступает ощущение желаемого. В праздничные дни мы сами становимся чуточку волшебниками, стараемся удивить родных и друзей. Верить в чудо – это не глупость.

– Ребёнок мало знает, поэтому принимает непонятные ему события за колдовство. Но почему на это ведутся старшие? – не унималась Настюша.

– С человеком случаются непростые ситуации, и тогда даже реалист и критик полагаются на чудеса. Надежда внушает уверенность, помогает справляться с невзгодами.

– А где же логика?

– Веря в большее, чем то, что можно доказать, художники и поэты занимаются творчеством. Они не прекращают удивляться закату солнца. Любуясь уходящим за горизонт светилом, делаются искренними, как маленькие дети. На этой планете совершается много необъяснимых вещей. Пусть увиденное прекрасное всегда остаётся в твоей жизни!