Аккредитации нет. Слишком много бумаг и времени уходит на то, чтобы получить ее в Министерстве обороны. Легче приехать вот так – без аккредитации, с одним только листком, на котором за печатью главного редактора написано – просьба оказывать содействие нашему сотруднику такому-то.
Наташа потянулась за сумкой. Не достала.
– Остановите, мне надо взять сумку. Письмо – в ней.
Какое-то чувство – уже не шестое, а седьмое или восьмое – подсказывает ей: делай, как говорит.
Он не смотрит на нее. Ему неинтересно. Все знает сам. Желваки твердые. Все в нем твердое, даже его молчание.
– Журналист, что ты думаешь об этой войне? – поворачивается. Ободки век – оранжевые.
– Я не думаю, просто снимаю.
От таких разговоров надо уходить. Совсем не дело обсуждать политические вопросы с первым встречным. Так же опасно, как поздним вечером в метро после футбольного матча, когда к тебе подходят фанаты, без внешних признаков, отличающих болельщиков одной команды от болельщиков другой, и, сощурившись, задают вопрос: «Спартак – чемпион? Или Динамо?». А ты не фанат и даже не любитель, попробуй угадай, не промахнись.
– Я ничего не думаю, – осторожно говорит она.
– Вас в ФСБ не учат правильно на вопросы отвечать?
– В ФСБ, может, учат, меня не учили.
– Значит, ты за войну?