Ко всему прочему Василий Алибабаевич, войдя в пубертатный возраст, вдруг стал (как, впрочем, и все подростки, нет разницы, ослиные дети или человеческие, уж вы мне поверьте) кусаться, как собака, и тогда Грыгоровычу пришлось повесить табличку на ворота: «Осторожно! Во дворе очень злой осел!»
И поскольку двор Грыгоровыча стоял на главной дороге села, то все проезжающие заглядывали проверить, не пошутил ли хозяин. Ну и некоторым, конечно, доставалось – Василий Алибабаевич, кусая за ноги, гнал гостя, косил глазом, как будто он вороной конь, и победно вопил. А иногда, если Грыгоровыч все же успевал выскочить навстречу непрошеным любопытным гостям, то получал: «И где тут осел? Вы, что ли, вуйко?! Гы-гы-гы!»
В этом была, правда, и польза: Василий Алибабаевич гонял со двора парней, которые за Настей увивались. Но и тут прокол случился – он Илюшу укусил, Илюшу, который Насте ну очень нравился. Можно сказать, полюбила Настя его. И вот от любимого осел откусил кусок. От новых брюк. И Настя плакала – выгони его, выгони, продай. Но куда, кому?
И что же было делать – беда была в том, что Грыгоровыч уже полюбил этого идиота. Нежной, чуть ли не материнской любовью.