Краткая выдержка из путеводителя по Серениду

Левигана – здесь вы охладите свой пыл… страсти… голову… тело…

Погода: мрачная, серая, снежная – зато всегда стабильная и предсказуемая.

Население: суровое.

Пейзаж: сосновый, лесной, скалистый, сосновый, лесной, скалистый, хижина, сосновый, лесной…

Местные достопримечательности:

Чёрная Сосна. Самая одинокая сосна в мире. Единственная сосна в графстве, что стоит на отшибе. Символ левиганской отчуждённости. Говорят, если мужик станет плакаться в её ствол, значит, у него не хватило роста, чтобы повеситься на её ветвях.

Проклятая Пещера. Из неё почему-то не возвращаются. Может, там нечистая сила, но есть подозрения, что там подземный ход в другое графство.

Левиганский мост. На самом деле, просто бревно через канаву. Но важен не масштаб, а вера.

Отзывы:

– «Я шёл по лесу, внезапно снега под ногами стало меньше. Оказалось, забрёл в чью-то хижину» – напуганный странник.

– «Умилился, увидев, как селянка протягивает хлеб белочке. Потом услышал «Отдай, стерва мохнатая!»» – обманутый паломник.

– «Из всех местных напитков смог пить только крепкое спиртное, остальное – грызть» – неунывающий авантюрист.

Местная пословица:

«Приехать в Левигану может только смелый. Остаться – только заблудившийся».

Глава 1

– Раньше здесь и вовсе опасно было, – трактирщик, казалось, никак не мог наговориться. – Много всяких шаек промышляло. Только от одной отобьёшься – другая налетает. Невозможно по дорогам ездить!

– А сейчас что же? – поинтересовалась я из вежливости.

На самом деле меня куда больше интересовал странный тип босяцкого вида, что притаился в углу. Морду в кружку, лицо в капюшон, весь сжался, будто готов в любой момент вскочить и рвануть прочь. Чего он тут сидит? И для кого старается казаться невидимкой?

Но сил разбираться не было. Я и так боролась с желанием уснуть прямо за столом. Дарган, похоже, чувствовал себя не лучше. К серой жиже, гордо именуемой в этом заведении «похлёбкой наваристой», Его Величество так и не притронулся. Деревянная, погрызенная ложка скучала рядом с миской и надкушенным сухарём.

– А сейчас порядок, – трактирщик сдвинул косматые брови. – Одна большая шайка. Так что если ограбят, то один раз.

– У вас весьма странные представления о порядке, – вздохнул Дарган и, словно в осуждение, поднял глаза на портрет местного землевладельца над камином.

Хотя… на что тут смотреть?

Очередной канонный портрет: безупречно правильный овал лица, коричневые волосы с золотистыми бликами, ровный нос, блаженные пустые глаза, плотно сжатые губы. Так, по мнению Храма, должны выглядеть землевладельцы, и всё тут – никакого сходства с оригиналом. По факту – некого и осуждать.

– А чего вы хотите? Лес – и чтоб без разбойников? – трактирщик упёр руки в бока, заступаясь за свой малый мирок. – Может, ещё огород без сорняков, амбар без крыс, собаку без блох? Где вы такое видали? Так хоть знаешь сразу, кому дань платить – атаман тамошний…

Дарган поднялся и направился к лестнице:

– На сегодня хватит.

Трактирщик проводил его строгим взглядом, потом обернулся ко мне – но я уже поспешила следом за королём. На всякий случай обернулась на типа в капюшоне – тот не двинулся.

Наверху располагался коридор, словно созданный для желающих свернуть себе шею. Наверное, ещё одна жертва здешнего «порядка».

Масляная лампа за закопчённым стеклом освещала лишь узкую полоску стены; всё остальное тонуло во мраке. А этого остального было немерено: мешки, тряпки, мелкие камни, доски. Коридор больше напоминал заброшенный склад.

Хорошо, что идти недалеко: наша комната вторая. Дарган уже распахнул одну из трёх дверей. Вторая с начала или вторая с конца – значения не имеет, если двери три! Так представьте же моё удивление, когда из комнаты послышался чужой мужской голос:

– Да что ж такое! Когда все угомонятся?

Я приблизилась, в лицо пахнуло гнилой соломой, крепким уксусом и потом, несмотря на холод, дышалось с трудом. Горела только одна свеча на полу слева, хотя и та давала больше света, чем лампа в коридоре. На тюфяке шевельнулся чей-то силуэт, накрытый одеялом.

Только хотела захлопнуть дверь, как из этой же комнаты, но уже справа послышалось:

– Да проходите уже! Из двери дует!

Привыкшие к темноте глаза различили поодаль очертания ещё одного тюфяка и полусидящую на нём фигуру.

– Это наша комната? – Дарган стоял рядом, тоже не решаясь войти. Я не успела ответить, только развела руками.

– Ещё одни! – послышался уже третий голос. – Ваша! И наша, и их тоже. И ещё любого, кто попросит кровать на ночь. Вон там свободно, а теперь дайте людям поспать!

У дальней стены и правда валялись ещё два тюфяка.

– Общая спальня, – шепнула я и пошла вперёд. Мне в конце концов не привыкать спать в казарме одетой, с мечом, воткнутым меж стеной и тюфяком.

Дарган ещё немного постоял, потом всё-таки прикрыл дверь и последовал за мной.

Хотя последний раз я ночевала на кровати среди десятка подушек, изнежиться не успела. Спина легла на жёсткий тюфяк, я расслабилась, натянула на себя шерстяное одеяло – становилось всё холоднее, поэтому даже его конский запах не смущал.

Дарган лёг на соседний тюфяк, притих. Оставалось дождаться утра.

На самом деле неплохая деревенька, да, бедная, но это нормально для поселения на отшибе. Я видала и хуже. Вот правда, не пойму, чего мы тут забыли, проскакали бы двадцать километров на северо-восток и оказались в крупном посёлке Легге, если верить карте. Там, наверное, и похлёбка прозрачнее, и коридоры просторнее, и соседи дальше, по крайней мере, за перегородками.

Однако Дарган наотрез отказался ехать в Легге. Причину не объяснил. Что ж, он король, его слово – закон, вот теперь наслаждаемся особенностями местного быта.

Стоило ночью высунуть руку или ногу из-под одеяла, как по телу пробегали мурашки, но это оказалось ничем по сравнению с утренним морозом. Изо рта шёл пар, как из печной трубы, щёки и кончик носа заледенели.

Я накрылась одеялом с головой, чувствуя, как начинают стучать зубы. Хорошо местным – у них иммунитет к холоду, я же рождена под солнцем, высушивающим реки. Природа наделила меня многими способностями, но не подготовила к походу в горы, где снег не тает круглый год. И ведь это ещё не зима и не самый холодный регион Серенида.

От плохо завешенных окон по полу потянулись серо-жёлтые полоски света – солнце только всходило. Меньше всего хотелось вставать, но снаружи уже кричали люди, стучали колёса телег, хлопали ставни, блеял скот.

Потихоньку оживала и наша комната. Сосед на кровати у входа, и двое на двух других по углам завозились. Повернулся на бок и сел Дарган – с перепугу он спал в сапогах. Все бормотали, потягивались, зевали, но холод, и правда, никого не беспокоил.

Умывались из бочки в коридоре, мне хватило на мгновение опустить пальцы в ледяную воду, чтобы почувствовать, как сердце пропустило удар.

Бог мой, как долго нам тут предстоит пробыть?!

Далее следовал завтрак: сухари, варёные вкрутую яйца и кипяток, пропахший горькими травами. Желудок сжался, требуя чего-то более сытного, чтобы согреться, восполнить запас сил.

– А в Легге, наверное, и сливки, и масло на завтрак подают. Может, даже мясо… – намекнула я, присаживаясь за стол.

Дарган поставил кружку, глянул исподлобья:

– Мы не поедем в Легге! Откуда ты вообще о нём узнала?

– На карте увидела.

Сухарь, что он успел откусить, хрустнул. Дарган замер, потом сказал:

– Так на карте оно не обозначено.

– Ну не знаю, вот карта из кабинета Уолу, на ней всё обозначено.

– Ты взяла карту из замка?

– Ну да, там хорошие, подробные карты по каждому графству, и бумага качественная, в пути не испортится, не порвётся, – я поглядела на Даргана и, заподозрив неладное, дополнила: – Нам же нужна карта!.. А почему Легге не должно быть обозначено? Крупный же посёлок.

– Особенность такая.

Дарган информативен ровно настолько, насколько сам хочет – я уже привыкла. Хотя любопытство только разгорелось.

Уже выходя из трактира, я обернулась. Зал пустовал, ночные соседи отправились по своим делам. Трактирщик куда-то запропастился – а чего ему, плату он взял заранее, что неудивительно. По утрам в таких местах мир и тишина.

Но когда мы с Дарганом проехали через двор, мне показалось, что в тени навеса кто-то мелькнул. Чёрный силуэт, почти сливающийся с утренней мглой.

Мелькнула мысль о вчерашнем типе в капюшоне – куда он пропал, кстати? Его не было в общей комнате. Ушёл в ночь? Я сморгнула – ничего. Наверное, почудилось.

Не успел край солнца показаться из-за гор, как наш поход за зёрнами Королевских чёток продолжился. Зерно Чужестранца уже висело на королевской груди, следующее – зерно Рабочего здесь, в графстве Левигана.

Графство тянулось вдоль побережья Сизого моря. Раньше я бывала здесь проездом, но помнила узкие горные дороги, дремучие сосновые леса и многолетний грязный снег.

Наш путь лежал к главной резиденции Левиганы – замку графа Старана Дварлоци. Однако спешили мы не туда. Нам срочно надо было добраться до Шенатта – владений барона Верута Дварлоци, ведь там был найден Солнечный камень.

Не успели мы отдохнуть после нашего предыдущего приключения в замке южного графства Динки, как Дарган получил то странное письмо. Почему странное?

Ну, во-первых, его писали на лабораторной бумаге и в неё же завернули вместо конверта. Во-вторых, на фроксийском языке, а не на серенидском, а значит это скорее личное послание от чужестранца к чужестранцу, чем официальный документ. В-третьих, как я поняла, в письме содержалось больше жалоб на поведение наместника, чем фактов о ценной находке.

Имя отправителя нам также ни о чём не говорило. Более того, никаких иных доказательств существования Солнечного камня в Серениде и вообще на континенте Далдау у нас не имелось. Солнечный камень всегда находили исключительно в Таприкане.

Однако мы выехали в Левигану с такой скоростью, будто сами гаджаи за нами гнались. И как только ничего не забыли!

Ради чего спешить – я так и не смогла понять. Наверное, тут нужна логика правителя.

Хорошо, допустим, что и правда в Серениде вдруг нашли ценнейший минерал в мире. Самый твёрдый и прочный, оружие из которого разрубает наковальню.

Хорошо, пусть ещё он годится для создания сильнейших артефактов. И всё же. Куда мы двое так несёмся? Он, король, что, лично собрался сторожить шахту? Стоило сначала всё обдумать, но нет, якобы ценный минерал мог попасть в плохие руки. Вот только как это технически возможно?

Минерал мало найти, надо ещё добыть его, а на это требуется время и силы. И даже если его добудут, это же целая гора камней! Нельзя же просто так взять и спрятать её. Куда она денется-то? Какие «плохие руки» смогут вытащить весь минерал из земли и унести? И что будут делать потом? Переплавят на оружие, наделают артефактов и пойдут устраивать государственный переворот?

– Дарган, я так поняла, Гредвару тоже сообщат о находке Солнечного камня?

– Да, конечно, я велел так сделать.

– Но он же не приедет сюда лично? – сказала я в тайной надежде, что на самом деле так и будет.

Дарган резко повернулся ко мне, даже конь его на мгновение замер:

– То есть, как это не приедет? Придворный маг и мой первый советник не приедет, чтобы разобраться с делом государственного значения в моё фактическое отсутствие на троне?

Я даже подпрыгнула, да неужели наконец-то снова увижусь с любимым наставником! Неужели будет, кому излить душу, у кого попросить совет, с кем посмеяться, хоть над тем же королём. Потом опомнилась:

– Дело государственного значения?

– Ну конечно! Минерал такой ценности принадлежит монарху! Кроме того, это стратегическое сырьё, я бы даже сказал, оружие.

– А почему тогда не Орн Одноглазый?

Дарган чуть заметно вздохнул, но объяснил терпеливо:

– Орн – простой советник по военным делам. До него очередь дойдёт, когда формальности будут решены.

Ясно, ничего я не понимаю в политике, но я не особо расстроилась по этому поводу. Что меня беспокоило, так это как окончательно не превратиться в сосульку. Холодный ветер беспощадно бил в лицо, кожаная фроксийская куртка не продувалась, но не имела мехового слоя, отчего казалась ледяной коркой. Почему я не попросила в замке зимние вещи?

"Сейчас только ранняя осень," – сказали они.

"Днём в Левигане даже жарко," – сказали они.

Днём, может быть, но до дня ещё очень далеко!

Дорога то петляла меж высоких холмов, то ныряла в лес – густой, шумный, сырой. Где-то впереди скрипнула ветка. Лес вроде бы спал, только изредка поднимался ветер и шуршала хвоя.

Я замедлила шаг лошади, огляделась. Показалось – справа между деревьями что-то шевельнулось. Может, зверь. Может, тень.

Дарган ехал чуть впереди, нахмуренный, сосредоточенный. Я открыла рот, чтобы сказать ему… но передумала. Никаких следов – пусто.

Может, у меня, так называемая, болезнь телохранителя, когда они начинают видеть опасность в каждой травинке? А может…

– Дарган…

Наверное, мой голос прозвучал чрезмерно тревожно, потому что король, что как раз выехал на освещённую солнцем лужайку, резко остановился и повернулся.

Я осеклась. Такие телохранители, говорят, быстро надоедают своим господам. Не надо поднимать шум без видимого повода.

– Э-э… Может, немного разомнёмся? Пофехтуем? – предложила я. И весьма кстати вспомнила: – Ведь ты просил дать тебе пару уроков фехтования.

Дарган хмыкнул, одобрительно кивнул.

Мы спешились, достали оружие и уже через пять-шесть выпадов я без особых усилий завалила короля на одно колено – тоска зелёная. Поверженный выжидающе посмотрел на меня:

– И где же я допустил ошибку?

Подобрать подходящие слова оказалось намного сложнее, чем победить:

– Э… Ну, твои приёмы, они будто в шутку, ты недоделываешь. Я имею в виду, не вкладываешь всю силу, на поворотах халтуришь. Серьёзнее надо.

Дарган хмыкнул, поднялся:

– Но ведь это всего лишь тренировка, Кеита.

Я поймала себя на том, что всё ещё оглядываюсь. Да чёрт побери. Я постаралась собраться с мыслями и выпалила:

– Если ты готовишься к настоящему бою, то и биться должен как по-настоящему, тело не начнёт двигаться правильно, пока от этого не зависит твоя жизнь. Это же не тренировка театрального искусства.

Дарган почесал подбородок:

– Звучит логично, учитель, – последнее слово звучало слегка вопросительно. Я кивнула.

– Так и быть, теперь ты мой ученик.

– А как же «воздыхатель»? Так ведь говорил Бута? Что это вообще значит?

Воздыхателями называют влюблённых мужчин, что бросают свои дела и следуют по пятам за наёмницами и странницами. Однако рассказывать Даргану, что весь Кассинианский порт считает его таковым не хотелось. Сам со временем узнает, в конце концов, это понятие местное, в моей стране такое даже представить трудно.

Я решила сменить тему. У меня тоже назрел вопрос по поводу нашего предыдущего приключения:

– Кстати, мы с Бутой тогда говорили по-таприкански. Ты так и не рассказал, откуда знаешь таприканский?

Давно заметила, у Даргана особое отношение к вопросам о его жизни. Он тут же отвернулся, рассматривая горы вдали:

– Да так, а что? – такая хорошая защитная стойка у него с мечом ни разу не получилась. – Что тебя удивляет? Что я знаю языки других государств? Я знаю ещё четыре.

Он избегал прямого ответа, отчего казалось, что тема весьма щепетильная, возможно за этим скрывается очередная королевская тайна. Я решила продолжить – никогда не умела унимать своё любопытство, сердце забилось, аж в ушах застучало:

– Не смог остановиться после четырех – вошёл во вкус, решил выучить пятый?

Даргана, к моему огорчению, такая версия устроила, он кивнул, и теперь принялся разглядывать свой меч, будто искал на нём муравья. Врёт он ещё хуже, чем фехтует – опасное сочетание.

– Странный выбор! Не пристало тебе на языке рабов говорить! – зацыкала я. – На нём даже торговцы не говорят! Все договариваются на серенидском, там у нас, в Таприкане, даже новый вид серенидского появился, как это там называется… Забыла.

– Диалект, – с усталым вздохом проговорил Дарган. – Таприканский диалект.

– Ага, точно, «диалект», ну так что?

– Ничего! Хотел и учил! Забыл спросить твоего благословения или что?

«Упёрся! Всё. Ноздри раздулись. Ничего не добиться».