Все события, описанные в данной повести, являются вымышленными. Любые возможные совпадения имен и фактов с реальностью – случайны.

Глава 1

Был поздний летний вечер. Один из тех, когда цикады чаруют своим пением все Черноморское побережье Кавказа. В нескольких километрах справа подрагивали в нагретом за день воздухе огоньки Гагры. Огней было мало – после войны с Грузией с электричеством в Абхазии постоянно возникали проблемы. Зато дальше и выше в чернильном ночном небе колыхалось и вибрировало целое зарево. До российской границы отсюда было всего тридцать километров. И еще сорок пять – от границы до Сочи. А в Сочи, куда летом на отдых съезжалась вся политическая элита, отключать электричество не решался даже Чубайс.

Внизу серебрилось под луной море, изредка в сонном полузабытьи отзывались птицы, и ничто не предвещало беды. А потом в шорохи южной ночи вклинился посторонний звук. И стал нарастать. Первыми почувствовали неладное и перестали подавать голоса птицы. Потом примолкли в кустах цикады. А минуту спустя из-за поворота показались две машины.

Замедлив ход, они остановились. Первой вильнула к обочине «Мазда», раскрашенная в цвета абхазской полиции. За ней тяжело ухнул тормозами «КамАЗ». Обе машины были изрядно припорошены пылью. Судя по всему, сегодня им пришлось проехать не меньше ста километров.

Водительская дверца «Мазды» открылась. На дорогу выбрался кривоногий тип в форме с кучей нашивок. В Гагрском полицейском управлении он был не последним человеком и занимал довольно высокую должность. Однако в Абхазии его еще с войны все знали как Хромого Гиви. Больше всего в жизни Хромой Гиви любил деньги. Об этом тоже знали все, и за глаза иногда называли его не Хромым, а Продажным.

Тем временем с подножки «КамАЗа» на дорогу спрыгнул рослый бородатый человек и сделал несколько быстрых шагов по направлению к берегу.

– Парядок, Бухгалтер, а? – проговорил Гиви с сильным акцентом. – Вон ано, море, а вон тама – Турция. Атсюда нэ видна, но можишь мине вэрить. Хромой Гиви свое дело знаит, а? Плати втарой палавина дэнег, и я тэбя нэ видел. – В предчувствии окончательного расчета настроение у Продажного Гиви было хоть куда, и он даже пошутил: – Даберешься Турция, пришлешь аткрытка! Павешу рамка, ха-ха!..

Однако человек, которого Гиви назвал Бухгалтером, на шутку не отреагировал. И не засмеялся. Вместо этого он продолжал пристально вглядываться куда-то вниз, прикрывая глаза ладонью.

– Что, запаздываит пасудина? – на всякий случай спросил Гиви, хотя ему было абсолютно наплевать, на чем и как Бухгалтер и его люди будут уходить в Турцию.

Он свое дело сделал – беспрепятственно провел «КамАЗ» с боевиками от Гагрского хребта к морю. И теперь Продажный Гиви хотел только одного – побыстрее получить вторую часть своих денег и отвалить.

– Да нет, – наконец проговорил Бухгалтер с гораздо менее заметным, чем у Гиви, акцентом, – все в порядке. Посудина на месте.

– Да?.. – без интереса спросил Гиви, не обращая внимания на то, что от «КамАЗа» к нему бесшумно приближается еще один бородач.

– Ваха, рассчитайся! – бросил через плечо Бухгалтер.

– Ага! А то мне нада… – радостно проговорил Гиви, поворачиваясь, и это были его последние слова.

Блеснувший в руке Вахи огромный, почти полуметровый кинжал неестественно легко прошел сквозь глотку Продажного Гиви, и кровь тут же брызнула полукругом на пыльную дорогу. Хрипя и свистя, как простреленная гармошка, Гиви плюхнулся на колени, так и не успев ничего понять.

– Спакойна! – с кривой ухмылкой проговорил Ваха, отводя в сторону окровавленный кинжал.

– Готов? – по-прежнему не поворачивая головы, спросил Бухгалтер.

– Пашти, – склонился над убитым Ваха.

– Забери деньги.

– Ага, – кивнул Ваха.

Сунув в карман тугую пачку долларов, Бухгалтер опять повернулся к морю и посмотрел вниз.

– Грузите его в багажник и едем. Пусть Аслан сядет за руль и посигналит у ворот. Охрана машину этого козла наверняка знает. И не шумите там… Еще не время. Понял?

– Ага, – снова кивнул Ваха, вытирая кинжал о провонявшую потом рубаху Хромого Гиви. – Аслан! Давай сюда! Бистро!

Человек, которого Хромой Гиви называл Бухгалтером, когда-то действительно работал в грозненском банке. И не только бухгалтером, а даже управляющим. Но потом он занялся совсем другими делами. Уже давно Бухгалтер был чеченским полевым командиром.

Правда, по сводкам ФСБ и Антитеррористического центра, Бухгалтер числился «уничтоженным во время операции в Аргунском ущелье», что сейчас было ему на руку. Он по-прежнему неплохо считал и имел звериное чутье. Поэтому теперь, глядя вниз, Бухгалтер улыбался. Он был уверен, что на этот раз просчитал все правильно. И не ошибется, как Хромой Гиви.

Ни в какую Турцию Бухгалтер не собирался. Во всяком случае – пока. У него был другой план. И если этот план будет выполнен, то совсем скоро Бухгалтер станет очень знаменитым – как Басаев. Хотя в принципе на известность Бухгалтеру был наплевать. Просто без огласки в таком деле не обойтись.

Он сплюнул в сторону российской границы и быстро направился к «КамАЗу». Уже через пару минут обе машины развернулись и скрылись за поворотом. Вскоре их гул затих, но цикады, словно в предчувствии беды, еще долго не спешили возобновлять свое пение…

Глава 2

С Костей Кудиновым Агеев столкнулся совершенно случайно за час до отхода «Рассвета» у Сочинского морвокзала. После положенных в таких случаях объятий они самым естественным образом оказались в переполненном баре на втором этаже.

Щеки Кудинова украшала трехдневная щетина, а красные глаза здорово опухли. Да и вообще выглядел он каким-то потерянным и злым. К тому же, как выяснилось впоследствии, Костя обретался здесь практически без гроша в кармане.

Агеев был одет по уставу – в белоснежную форменную рубашку гражданского моряка с погонами и безукоризненно отутюженные темные брюки. Денег у него, правда, тоже было немного – рублей пятьсот от силы. Но даже с этими грошами в кармане на фоне помятого Кудинова Агеев смотрелся едва ли не кронпринцем.

Правда, если это и имело какое-то значение, то только для бармена, бросившего на Костю пару косых взглядов. Когда встречаются два однокашника по военно-морскому училищу, они не разбираются, кто из них принц, а кто нищий. Друг для друга они навсегда остаются гардемаринами – несмотря на прожитые годы, звания и мили, оставленные за кормой.

Агееву с Кудиновым было о чем вспомнить. И они вспомнили – о былых временах, о пацанах мертвых и пацанах живых. И, конечно, выпили за тех, кто в море. А потом уже дошли и до себя.

Агеев закончил Первый факультет и дослужился до старпома БПК. К тому времени на флоте «ловить» стало нечего, он демобилизовался и по большому блату устроился четвертым помощником в морское пароходство. Сейчас Агеев подменял третьего помощника на небольшом пассажирском судне «Рассвет» и поджидал свой сухогруз, застрявший в Марселе из-за долгов. Штатный третий помощник «Рассвета» укатил в отпуск на Алтай, а сам «Рассвет» стоял у стенки Сочинского морвокзала.

Выложив все это Кудинову, Агеев показал бармену два пальца и посмотрел на Костю:

– А у нас там как?

В вопросе Агеева чувствовался неподдельный интерес. Говоря «у нас», он, естественно, имел в виду «на Черноморском флоте». Несмотря на то что уже много лет Агеев был гражданским моряком, он все равно сказал «у нас», и Кудинов его отлично понял. Они по-прежнему были все теми же пареньками с Графской пристани в Севастополе и понимали друг друга с полуслова.

Что было странно, так это то, что Костя вдруг замялся с ответом. Дождавшись, пока бармен поставит на стойку две рюмки, он потянулся к своей, коротко чокнулся с озадаченным Агеевым и быстро выпил.

– Не знаю, – наконец проговорил Кудинов после паузы. – Наверное, хреново. Меня полгода назад дембельнули…

– Как? – тихо спросил Агеев. – По здоровью, что ли? Комиссовали?

– Да нет, – зло проговорил Кудинов. – По какому здоровью? В/ч нашу вывели из боевого состава флота. Навечно… Понял?

– Как – вывели? – уставился на Костю Агеев.

– Как-как?.. По приказу главкома! В/ч расформировать, материально-техническую часть передать аварийно-спасательной службе флота – и кранты! Не знаешь наших придурков? После «Курска» вышла директива любой ценой возродить водолазов-глубоководников! Денег нет, вот они и извернулись! Изыскали, значит, средства! Понял?

– Во дела! – покачал головой Агеев, снова заказывая у бармена две рюмки.

Выглядел он слегка пришибленным. Это заметил даже бармен. И было отчего. Ведь Кудинов с отличием закончил Второй факультет, но служил не совсем по своей специальности. О том, где служил Костя, знать вообще-то не полагалось – даже однокашникам. Но шила в мешке не утаишь. На флоте это суперсекретное подразделение именовалось дурацкой аббревиатурой ПДСС.

– И где ты теперь? – растерянно спросил Агеев, когда бармен поставил перед ними водку.

– Пока нигде, – пожал плечами Кудинов, торопливо хватая свою рюмку. – Квартиру в Севастополе забрали, приехал сюда к матери. Пока курортный сезон, сдаем «дикарям» койки, а там видно будет…

– Да, – покачал головой Агеев, – вовремя я с флота смылся… А помнишь, как в Балаклаве на втором курсе нас загнали на сутки в арсенал?..

Они поговорили еще немного, и тут Агеев вспомнил, что ему нужно готовиться к отходу. Какой-то крутой московский банкир зафрахтовал «Рассвет» для ночной прогулки в открытом море. Кудинов, естественно, пошел проводить Агеева до трапа. Тут выяснилось, что прогулка немного задерживается, и Агеев провел Костю в свою каюту, чтобы хлопнуть «отходную».

Глава 3

Полицейская «Мазда» притормозила перед аккуратными металлическими воротами, мигнула фарами и коротко посигналила. Охранник, дремавший в высокой застекленной будке, удивленно посмотрел на нее, зевнул и начал спускаться по железобетонной лестнице вниз. Фуражку он оставил в будке, а короткоствольный автомат прихватил, небрежно перекинув ремень через плечо.

Откуда-то из тени, отбрасываемой будкой, выскочила огромная овчарка и с лаем бросилась к воротам. Задыхаясь от ярости, она то и дело просовывала свою пасть в щель под низом ворот и щелкала зубами. Еще одна собака бесновалась где-то у освещенного прожектором пирса.

Пинком отогнав овчарку в сторону, охранник начал возиться с замком. Его напарник с автоматом показался у пирса и лениво направился к будке через освещенное пространство. Тем временем первый охранник управился с запорами, потянул на себя створку и сделал шаг вперед. Увидев, что из «Мазды» так никто и не вышел, он в самый последний момент заподозрил неладное, но сделать ничего не успел.

Справа в кустах что-то едва заметно вспыхнуло, охранник судорожно дернулся и начал клониться вперед. Еще до того, как он упал, из кустов выскочил Ваха и метнулся к воротам. На этот раз в руке у него был не тесак, а обычный с виду штык-нож. Только держал его Ваха почему-то рукояткой вперед.

Овчарка едва успела выскочить из ворот, когда Ваха вытянул вперед руку и нажал кнопку на рукоятке. Пуля калибра 7,62 бесшумно вылетела из нее и попала собаке в грудь. Удар был такой силы, что овчарку практически мгновенно разорвало пополам и отбросило на ворота уже бездыханной. Она даже не успела заскулить.

Ее злобный лай оборвался настолько внезапно, что второй охранник невольно остановился и бросил быстрый взгляд в направлении ворот. Странная тишина ему не понравилась, и он рывком сдернул с плеча автомат и передернул затвор. По другую сторону ворот Ваха и метнувшийся к нему от «Мазды» Аслан замерли и быстро переглянулись.

В китайском штык-ноже для разведчиков у Вахи оставался еще один патрон. Стрелял штык-нож бесшумно, но годился только для ближнего боя. А до охранника было метров двадцать или даже больше. Ваха сдвинулся влево и показал Аслану, чтобы тот открыл вторую створку. Аслан кивнул, отступил в тень и нажал ладонью на металлическую дверь.

Петли на воротах были смазаны, и поддалась створка довольно легко, набирая скорость, описала полукруг, а затем гулко стукнула о торчащий из земли штырь. Охранник вздрогнул и быстро оглянулся.

В этот момент в темноте за аккуратным домиком слева раздался едва слышный свистящий звук. Уже в следующий миг автомат выпал из рук охранника на асфальт, а следом рухнул на землю и он сам. Из-за домика выскочил бородатый чеченец и в несколько прыжков оказался рядом.

Охранник был еще жив. Его руки судорожно скребли асфальт, не в силах дотянуться до автомата. Чеченец быстро выдернул нож из спины охранника, задрал его голову и одним привычным движением перерезал горло от уха до уха.

– Парядок, Ваха! – крикнул чеченец, повернув бородатое лицо к воротам.

Ваха подался вперед, заглянул во двор и кивнул Аслану:

– Мигни фарами! Пусть едут!

Глава 4

Достав из холодильника бутылку коньяка, Агеев посмотрел на часы и сказал Косте:

– Чертов отход! Даже поговорить толком не успели. Ну да ладно. Мы завтра к обеду должны вернуться, я как раз сменюсь, тогда и посидим по-человечески. Подходи сюда к часу, сможешь?

– К часу? – тупо спросил Кудинов.

Оказавшись на пароходе, он то ли резко опьянел, то ли просто замкнулся в себе, но доходило до него все как-то туго. Происходящее с Костей все меньше и меньше нравилось Агееву, однако разбираться в этом времени не было.

– Да, – кивнул Агеев. – К часу. Пока сдам вахту, туда-сюда… Сможешь?

– Ага, – проговорил Костя, глядя куда-то в угол. – Смогу.

– Договорились.

Быстро наполнив рюмки, Агеев начал закручивать пробку. Тут в углу небольшой каюты зазвонил телефон.

– Третий помощник, слушаю! – проговорил Агеев в трубку. – Есть!.. Костя, – оглянулся Агеев, – я к кэпу, сейчас вернусь.

– Ага, – кивнул Кудинов, по-прежнему глядя в угол и сжимая в кулаке рюмку.

– Я сейчас, – повторил в дверях Агеев, но на этот раз Костя ему не ответил.

Повернув в конце коридора к трапу, Агеев поднялся на верхнюю палубу к каюте капитана, коротко постучался и вошел. Капитан, на морском жаргоне – мастер, был не один, а со старпомом – чифом. Экипаж на каботажный «Рассвет» собрали разношерстный: кто-то, вроде разжалованного из капитанов чифа, отбывал здесь ссылку за былые грехи, а кто-то, вроде Агеева, дожидался своего судна. Несмотря на это, все офицеры являлись первоклассными профессионалами, а работа на «Рассвете» была для них одним удовольствием. Вот и сейчас мастер с чифом «пропускали по маленькой».

– Агеев! – оглянулся мастер с микроскопической рюмкой в руке.

– Я!

– Иван Николаевич просится в отгул. Уважим человека?

– А то! – пожал плечами Агееев, с ухмылкой глядя на чифа.

Несмотря на свои пятьдесят, тот продолжал оставаться грозным половым гангстером, за что, собственно, и загремел на «Рассвет» с понижением.

– С выходом в море и швартовкой сам управишься? Проблем не будет?

– С таким выходом управится слепой, косой, глухой и хромой на одну ногу.

– Ясно? – посмотрел мастер на чифа.

– Так точно!

Мастер с чифом чокнулись и выпили. Они были одногодками и помнили еще доперестроечные времена, когда швартовые концы волочились за судами до Босфора. Так было принято – перепивались все, и выбрать сброшенные с берега концы было просто некому. На «Рассвете» до такого, конечно, не доходило, но на сто – сто пятьдесят грамм, выпитых офицером, мастер смотрел сквозь пальцы.

– Так я могу идти? – спросил Агеев.