Отзывы на книгу «В людях»

После полюбившегося Детства писателя, открывавшего собой его автобиографическую трилогию, продолжение не заставило себя долго ждать. Данная часть описывает его жизнь с одиннадцати до пятнадцати лет, а её название полностью и ярко характеризует то, что происходило с ним .

Как и в предыдущей части, основное внимание писателя сосредоточено на близких и родных, а также людях, с которыми ему пришлось столкнуться за время странствий и работы на чужих. Отличительной чертой при этом становится желание понять людей из своего окружения, особенно тех, кто так или иначе чем-то заинтересовывал автора.

В ходе чтения перед мысленным взором читателя проходит большое количество словесных портретов людей того времени, складывается картина той эпохи, проглядывают национальные черты и особенности, присущие русскому человеку, не всегда благоприятные, но никуда от этого не деться.

Рассказ и рассуждения писателя подкупают наличием тонких и точных наблюдений, большим разнообразием портретов представителей народа, мещанства, россыпью богатой житейской мудрости, преобразованной в поговорки и пословицы, демонстрирующей красоту и мощь русского языка.

При чтении в очередной раз поражаешься как писатель, несмотря на все тяготы и житейские трудности, сумел сохранить в себе доброту и отзывчивость, стремление познавать мир и людей вокруг. Наверное, во многом благодаря бабушке, а также чтению книг, о которых он рассказывает с упоением и подлинным интересом.

Предыдущая часть этой трилогии вывернула мою душу на изнанку, поэтому я целый год откладывала чтение второй части. Максим Горький, наверное, включил в это произведение всё то, за что многие не берутся читать российских авторов...Меня окунули в беспросветную чернушную тьму русских реалий начала 20го века среди низов населения...Ещё больше усилило моё впечатление то, что описывается это 12-13 мальчиком, а меня невыносимо трогают книги, написанные от лица ребенка..Страшное впечатление оставляет то, как подросток думает о том, что “нигде люди не изнашиваются так страшно быстро, так бессмысленно, как у нас на Руси”. И описания той необъяснимой, бесцельной жестокости, того стремления издеваться над человеком, которым большинство только забавляется, даже не ожидая от этого выгод. Щемящее чувство тупой неисправимой и непрошибаемой ограниченности простых людей. Грязь, пьянство и непотребство которые преследуют тебя с рождения... Едкое душевное горе человека перетекающее в жестокое буйное веселье, которое освобождает в нем внутреннего жесточайшего зверя, в звериной тоске бросающегося на всех и рвущего, ревущего и сокрушающего. И нет тут ни плохих, ни хороших. Есть просто убивающая реальность и тяжкий труд в окружении злобы и грубости. Горький говорит, зачем вам “страхи выдуманные, красиво рассказанные ужасы. А я вот знаю действительно страшное, буднично ужасное, и за мною неотрицаемое право неприятно волновать вас рассказами о нем, дабы бы вспомнили, как живёте и в чем живёте”. Самая страшная моя мысль, возникшая во время чтения, касалась того, что теперь я отлично понимаю откуда ноги растут у сегодняшнего общества, которому ничего не стоит унизить не такого как ты, просто из-за внутренней злобы, бессилия и душевной и умственной ограниченности, оттого, что некоторые не знают, что можно жить иначе. И выходит замкнутый круг, один вредит - другой терпит. Потому что все всегда терпели и будут терпеть. Женщины терпят побои и изнасилования, дети издевательства, простые люди надувательство и несправедливость. Оказывается, что такова судьба. Но реакция на такое отношение у ГГ такова, что “эти слова слушать скучно, и они раздражают. Я не терплю грязи, я не хочу терпеть злое, несправедливое, обидное отношение ко мне. Я твердо знаю, чувствую, что не заслужил такого отношения”.
И не смотря на добрые душевные порывы, ты черствеешь и становишься похожим. Потому что несмотря на всю свою любовь к людям и на ,то хорошие люди всё же есть, слишком уж им невыносимо живётся.
Если честно, мне не хотелось жить, когда я читала...ощущение тупика, страха и беспросветности меня душило. Может слишком уж пронзительно пишет Горький, хотя нет ощущения каких-то прикрас...всё как оно есть. А есть оно - невыносимо больно.

Это вторая часть автобиографии писателя – с одиннадцати до пятнадцати лет.

К этому времени дед с бабушкой, живя в одном доме, по большой части, впроголодь, имели разный стол. И, отдавая внука в услужение, получали за это небольшое денежное вознаграждение. Кто именно – зависело от того, к чьим родственникам Алексей отправлялся гнуть спину и набираться ума-разума.

Интересно, что рассказывая о себе, Горький, по сути, пытается понять мотивы поступков людей, повстречавшихся на его пути, и рисует образ русского человека. Если кратко – виной всему скука.

Ужиная, они все четверо пилили меня своими языками, вспоминая вольные и невольные проступки мои, угрожая мне погибелью, но я уже знал, что всё это они говорят не со зла и не из добрых чувств, а только от скуки.

Но чем дальше, тем более назойливо думалось мне, что душе этих людей печаль ближе радости.

Я всегда слушал эти разговоры с жадностью, они меня волновали, мне нравилось, что почти все люди говорят одинаково: жизнь – плоха, надо жить лучше! Но в то же время я видел, что желание жить лучше ни к чему не обязывает, ничего не изменяет в жизни мастерской, в отношениях мастеров друг ко другу.

Читать тонкие наблюдения Горького о природе человека – не думаю, что исключительно русского – очень интересно. И это несмотря на то, что картина вырисовывается довольно мрачная.

Зачем я рассказываю эти мерзости? А чтобы вы знали, милостивые государи, – это ведь не прошло, не прошло! Вам нравятся страхи выдуманные, нравятся ужасы, красиво рассказанные, фантастически страшное приятно волнует вас. А я вот знаю действительно страшное, буднично ужасное, и за мною неотрицаемое право неприятно волновать вас рассказами о нём, дабы вы вспомнили, как живёте и в чём живёте. Подлой и грязной жизнью живём все мы, вот в чём дело!

Вообще, Горький – наглядный пример человека, которому, вопреки окружению, удалось остаться добрым, отзывчивым и смелым. Человека, который мог просто так отдать нуждающемуся ботинки, точно зная, что его за это накажут. Человека, которого огорчил вопрос священника – а читает ли он запрещённые книги, потому что ни одной из них он в руках не держал, а хотелось. Человека, который однажды утром пошёл в лавочку за хлебом к чаю и не вернулся.

Написано, как всегда, замечательным языком. Из того, что особенно запало в душу:

Дом – новый, но какой-то худосочный, вспухший, точно нищий, который внезапно разбогател и тотчас объелся до ожирения.

Он печёт эти жирные рассказы быстро и ловко, как хорошая кухарка блины, и поливает их шипящим смехом.

Было полнолуние, по небу плыли тяжёлые облака, стирая с земли чёрными тенями мою тень.

Он был очень прожорлив, всегда голодал.

Продолжение держит не хуже начала. Написано просто о не простом... Мне добавить больше нечего

Вторая часть трилогии уже не так насыщена жестокостями и издевательствами, хотя тоже не без этого. Но концентрация насилия значительно ниже. И все так люди... люди... люди проходят перед глазами, судьбы, беды, печали, болезни, тюрьмы, смерти, пьянство, бл...во. Печаль, безнадежность и бессмысленность происходящего. Навеяло мысли о том, что люди попусту коптят небо, несчастливы все поголовно, и уходят в никуда. И даже сами не осознают, как убога и несчастна их жизнь. Грусть-тоска... Колорит русской жизни, говорите? Ну блин так это все у Горького, что удавиться охота в ответ.