Глава 1: Знакомство с Сонным Зайкой

В сердце Изумрудного леса, где вековые деревья шептались с ветром, а солнечные зайчики, словно золотые монетки, плясали на изумрудном мху, раскинулась уютная поляна. Здесь, среди зарослей дикой малины, и под сенью раскидистого дуба, чьи ветви, словно руки мудрого старца, обнимали небесный свод, стояла маленькая норка. Это был дом Сонного Зайки, самого очаровательного, самого пушистого и, пожалуй, самого сонного существа во всем волшебном лесу.

Зайка был создан из нежности и пуха. Его шерстка, мягкая, как облачко на закатном небе, переливалась оттенками утренней зари – от нежно-розового на кончиках ушей до молочно-белого на пушистом хвостике, который подпрыгивал, как маленький зефирный шарик, при каждом его движении. Глаза Зайки, большие и доверчивые, напоминали две спелые вишенки, влажно поблескивающие в тени густых ресниц. Но чаще всего эти глазки были полуприкрыты, ведь Сонный Зайка, как уже говорило его имя, больше всего на свете любил спать.

Он мог спать где угодно и когда угодно. Под кустом душистой сирени, чьи цветы, словно крошечные аметисты, источали дурманящий аромат; на мягкой перине из опавших листьев, которые шелестели колыбельную на языке ветра; или даже на спине добродушного Ежика, чьи иголки, вопреки ожиданиям, казались Зайке удивительно удобными. Сон окутывал его, словно пуховое одеяло, сотканное из лунного света и тишины. В своих снах Зайка путешествовал по радужным мостам, построенным из аромата полевых цветов, пил нектар из чашечек лилий, белых, как первый снег, и танцевал с бабочками, чьи крылья были расписаны узорами невиданной красоты.

Однако, не все сны Сонного Зайки были такими радужными и безмятежными. Порой, когда ночь накрывала лес своим темным бархатным покрывалом, а луна, словно серебряное око, пристально наблюдала за спящим миром, в сны Зайки прокрадывались кошмары. Они были похожи на зловещие тени, сотканные из страха и тревоги, которые шептали страшные истории и пугали бедное, пушистое создание.

В эти ночи Зайка метался в своей постельке, сбивая с себя одеяло из мягкого мха, хвостик его нервно подергивался, а из груди вырывались тихие, жалобные всхлипы. Кошмары принимали самые разные обличья. То это был огромный Волк-Тень с горящими, как угли, глазами и острыми, как бритва, зубами, который гнался за Зайкой по темному, запутанному лесу. То это была бездонная пропасть, манящая своей чернотой и обещающая вечный холод и одиночество. А иногда это была просто непроглядная тьма, которая медленно, но неумолимо поглощала все вокруг, оставляя Зайку наедине со своими страхами.

Просыпаясь от таких снов, Зайка дрожал, как осиновый лист на ветру, а его сердечко колотилось в груди, словно пойманная в клетку птичка. Ему требовалось много времени, чтобы успокоиться, и еще больше – чтобы снова решиться закрыть глаза. Он часто лежал без сна до самого рассвета, прислушиваясь к каждому шороху, к каждому скрипу, ожидая, что кошмар вернется и снова утащит его в свой жуткий мир.

В то утро, когда начинается наша история, солнце, словно золотой блин, неторопливо поднималось над горизонтом, окрашивая небо в нежные персиковые тона. Лес просыпался, наполняясь многоголосым хором птичьих трелей. Роса, как бриллиантовая россыпь, сверкала на траве, а воздух был напоен ароматом свежести и пробуждающейся жизни.

Сонный Зайка, как обычно, проспал все на свете. Он сладко посапывал в своей норке, свернувшись клубочком на мягкой подстилке из пуха и сухих листьев. Его длинные уши, украшенные розовыми бантиками, которые ему подарила заботливая Белочка, забавно свисали по бокам, а пушистый хвостик подрагивал во сне.

Сквозь приоткрытую дверь норки пробился тонкий солнечный лучик. Он скользнул по мордочке Зайки, пощекотал его носик, и тот, недовольно поморщившись, перевернулся на другой бок. Но лучик был настойчив. Он пробрался под веки Зайки, заставляя его щуриться и, наконец, открыть свои вишневые глазки.

"Ох," – зевнул Зайка, потягиваясь всем своим пушистым тельцем. – "Кажется, я опять все проспал."

Он с трудом разлепил глаза, оглядывая свою уютную норку. Солнечный свет, пробиваясь сквозь щели в стенах, рисовал на земляном полу причудливые узоры. Пахло свежей землей, прелыми листьями и еще чем-то неуловимо сладким… малиной!

Зайка вскочил на свои пушистые лапки и подбежал к маленькому окошку, вырезанному в стене норки. Он выглянул наружу, и его глаза радостно заблестели. Поляна перед его домом утопала в солнечных лучах. Пчелы, деловито жужжа, кружили над цветами, собирая нектар. Бабочки, словно живые драгоценные камни, порхали с цветка на цветок. А в зарослях малины, прямо под окном, созрели крупные, сочные ягоды, манящие своим ароматом и рубиновым цветом.

"Как же вкусно пахнет!" – воскликнул Зайка, облизываясь. Он обожал малину больше всего на свете.

Он уже собрался было выскочить из норки и полакомиться сладкими ягодами, как вдруг его взгляд упал на маленький календарик, висевший на стене. Календарик был сделан из бересты, и на нем были нацарапаны зарубки, обозначающие дни. Зайка подбежал к календарику и стал внимательно его разглядывать.

"Ой-ой-ой!" – пискнул он, хлопнув себя лапкой по лбу. – "Сегодня же вечер полнолуния! А значит…"

Зайка запнулся, его ушки опустились, а в вишневых глазах снова зажегся знакомый страх. Вечер полнолуния означал, что сегодня ночью кошмары будут особенно сильными и страшными. Эта мысль заставила Зайку задрожать. Он вспомнил все ужасы, которые мучили его в прошлые полнолуния, и ему стало совсем не по себе.

"Что же делать?" – прошептал он, беспомощно оглядываясь по сторонам. – "Я не хочу снова видеть эти ужасные сны! Я не хочу бояться!"

С этими мыслями, тяжелыми, как камни, Сонный Зайка, повесив голову, медленно поплелся к своей кроватке. Он забрался под одеяло из мха, свернулся калачиком и закрыл глаза, но сон не шел. В его голове роились страшные образы, а сердце колотилось, как сумасшедшее. Он лежал так очень долго, пока, наконец, не провалился в беспокойный, тревожный сон, предчувствуя, что эта ночь будет одной из самых страшных в его жизни. А за окном, не ведая о страхах маленького Зайки, расцветал прекрасный летний день, полный красок, звуков и ароматов, предвещая волшебную, но такую пугающую для нашего героя, ночь полнолуния.