© Ворожищева Л., 2017

© Дьяченко А., иллюстрации, 2017

© Издательство «Союз писателей», оформление, 2017

Введение

Помнишь ли, девочка моя, как я рассказывала тебе сказки? Нет, не на ночь, когда дневная усталость путает мысли в голове, а улыбки и слёзы сказочных героев обесцениваются, становясь снотворным; а утром, всю долгую дорогу от дома до детского садика. Я держала твою ручонку в своей ладони, и по тому, как вздрагивали и сжимались твои пальчики, я ощущала, как заселяют твою душу судьбы гномика Нильса и безгласной Русалочки, Маленького Принца и отважного Щелкунчика, странствующего рыцаря Ланцелота и прекрасной Алели.

Но одну сказку я так и не успела тебе рассказать. Потому что ты выросла, многому выучилась и общество сверстников всё больше предпочитала пёстрой компании выдуманных существ.

Я не успела тебе рассказать эту сказку… Но её герои не хотели умирать. Они нашёптывали мне свои истории, не давали покоя, пока я не выплеснула их на бумагу – как сумела, как получилось. И сказка задышала, задвигалась, вспорхнула, и… вот она.

Сказка о волшебной скрипке

Водном городе, в самом его центре, под острой крышей высокой башни, жил-был Сказочник. Это был очень добрый Сказочник, он всю жизнь сочинял сказки с хорошим концом, потому что не мог себе представить плохого финала.

Каморка Сказочника была, пожалуй, тесна и темновата, но он не согласился бы поменять её и на самый роскошный дворец. И тому были свои причины. Во-первых, в башне под самой каморкой Сказочника находились Главные Городские Часы, по которым весь город сверял время, – таким образом, обитатель каморки находился как бы НАД временем, а это очень удобно, что бы там ни говорили.

Во-вторых, из маленьких полукруглых окон своего жилища Сказочник мог видеть весь город как на блюдце, потому что башня была самым высоким зданием в городе, а каморка располагалась под самой крышей. Да и окна выходили на все четыре стороны света. Оттуда, сверху, были очень хорошо видны и крыши домов, и дороги, и зелёный запущенный сад на окраине – а значит, Сказочник мог наблюдать, как сбываются самые лучшие его сказки.

И наконец, в-третьих, под острой четырёхгранной крышей башни жило Эхо – весьма необычное и очень умное. Оно не просто повторяло произнесённые в его присутствии слова, не только отвечало вопросом на вопрос (это как раз может и самое простое, необразованное эхо), но и умело давать толковые и внятные ответы. И нередко Сказочник, задумывая новую историю, подолгу беседовал со своим незримым приятелем, поэтому сказки получались не только добрые, но и мудрые. Чему же удивляться, что они нередко сбывались?

– Как ты думаешь, – спрашивал Сказочник, – почему люди верят в Бога?

– Потому что почти в каждом человеке до седых волос живёт ребёнок, – отвечало Эхо. – А дети всегда верят в чудеса, в возможность невозможного, но желанного…

– А почему тогда не верят?

– Не верят те, в ком ребёнок уснул или умер. Последние – самые несчастные, они не верят ни во что.

– Как ты думаешь, – в другой раз спрашивал Сказочник, – что самое мучительное для людей?

– Самое мучительное для людей – это когда их не замечают, – отвечало Эхо.

* * *

Разные люди приходили в каморку к Сказочнику, каждый со своей бедой. Ведь только чёрные крылья несчастья могут заставить человека одолеть крутые лестницы, ведущие к такому труднодоступному жилищу.

Приходил Бледный Юноша и горько жаловался, что Гордая Красавица из соседнего дома совсем не замечает его преданной любви и от этого бедняга совсем теряет рассудок.

Приходила Пожилая Усталая Женщина и с болью рассказывала о том, что её единственный сын, которому она отдала всю свою жизнь, перестал замечать её с тех пор, как в их доме появилась Хорошенькая Невестка.

Приходил Маленький, но Честный Чиновник и досадовал, что Большой Начальник, вовсю пользуясь результатами его усердного труда, упорно не замечает его самого, такого маленького, но честного.

Приходил Талантливый Скрипач, не замеченный публикой.

И каждому из этих людей Сказочник рассказывал правдивую историю с хорошим концом, главный герой которой был как две капли воды похож на слушателя.

Бледному Юноше предназначалась сказка о Гордой Красавице, страдавшей шейным спазмом. Болезнь мешала ей повернуть голову, чтобы разглядеть тех, кто находится рядом. И тогда Любящий Юноша, пройдя через серьёзные испытания, достал волшебное снадобье и замешал его на своей любви, от чего лекарство стало горячим, крепким и ещё более действенным. Оно излечивает его возлюбленную и тогда…

Пожилой Усталой Женщине Сказочник поведал историю о волшебной птичке с удивительно ярким оперением и чудным голосом. Эта птичка пролетела между молодожёнами, когда они, устав от поцелуев, смотрели друг другу в глаза. Она была так необыкновенно хороша, а пела так звонко и мелодично, что влюблённые просто не могли не заметить её.

«Есть ли на свете что-нибудь более удивительное, чем твоё оперенье?» – спросил молодой муж.

«Есть ли на свете что-нибудь более прекрасное, чем твой голос?» – изумилась молодая супруга.

«Есть, – ответила птичка, – ступайте за мной, и я покажу вам то, что прекраснее и удивительнее всего на свете!» И она привела их к дереву, под которым на минутку прилегла отдохнуть усталая Мать, и указала крылом ей на грудь, где билось материнское сердце.

Маленький, но Честный Чиновник услышал повесть о заколдованных очках, которые подарил Большому Начальнику на банкете Злой Тролль. И с этой минуты Большой Начальник, хотя он и не был по своей природе ни злым, ни равнодушным, перестал видеть мир таким, каков он есть, перестал замечать старательных и добросовестных тружеников, а видел только льстецов и подхалимов. Но однажды все Маленькие, но Честные Чиновники собрались вместе и, сговорившись, решились на неслыханную дерзость: они разбили вдребезги заколдованные очки и тогда…

Талантливому Скрипачу Сказочник рассказал притчу о волшебной скрипке. Стоило взять в руки смычок и коснуться им струн, как раздавалась дивная мелодия, услышав которую люди становились умнее и добрее, чище и справедливее, сильнее и бескорыстнее. Но играть на чудесной скрипке мог только достойный её музыкант. В других руках она становилась простой лакированной деревяшкой с натянутыми вдоль воловьими жилами…

Так говорил, так вещал Сказочник, нанизывая проникновенные слова на невидимую тонкую нить; и в глазах людей вспыхивала надежда, разгоравшаяся ярче с каждой минутой… А Сказочник, вдохновлённый её лучами, всё увереннее и убедительнее рассказывал свои истории, ведь он уже знал, что всё, о чём он повествует сегодня, непременно сбудется.

* * *

Так шли годы и годы, но Сказочник не замечал их, ведь он жил НАД временем, а это очень удобно, что бы там ни говорили. Старость не решалась подняться в его каморку – слишком круты для неё были лестницы, ведущие под самую крышу. Не старело и Эхо, раз и навсегда поселившееся под потолком. Всё было по-прежнему в каморке под острой крышей.

Может быть, потому-то и не заметил добрый Сказочник, как изменился мир.

Однажды в каморку пришёл Бледный Юноша. Конечно, это был совсем другой Бледный Юноша, ведь прошло столько лет; но у него была та же беда, потому что, как бы ни летело время, как бы ни менялся мир, в нём всегда остаются Жестокие Красавицы, страдающие шейными спазмами.

Новый посетитель был очень похож на того, давнего. И только лицо его было странно неподвижно, будто стянуто маской. Сказочник принялся рассказывать ему о чудодейственном лекарстве, замешанном на любви, но Юноша звонко расхохотался:

– Надо же, какие глупости вы говорите, любезный! Зачем это я буду добывать какое-то лекарство – да ещё замешивать его на собственной крови?! (Он перепутал «кровь» и «любовь», но это случается не только с юными и влюблёнными.) Мне, – продолжил он, – нужно не это: пусть моя гордячка выйдет замуж за другого, а тот будет беспробудно пьянствовать и колотить её с похмелья. Вот тогда она всё вспомнит и всё оценит!

Впервые Сказочник не нашёлся с ответом.

Потом пришла Пожилая Усталая Женщина (её лицо тоже казалось странно неподвижным) и в ответ на сказку о волшебной птичке возмутилась:

– Зачем вы придумываете всякую ерунду?! Какие ещё «птички»? Пусть мой сын разлюбит Невестку и выгонит её из дома! А ещё лучше, пусть она изменит ему, обманет и предаст. Тогда он поймёт, что только мать ему не изменяла!

А Маленький, но Честный Чиновник даже не дослушал сказку о волшебных очках, заметив со злобой:

– У всех этих Начальников очки, которые почему-то не бьются. Вот что, друг мой, я человек деловой и не для того битый час взбирался на такую кручу. Короче, в городе говорят, что вы умеете творить чудеса. Вот и помогите мне, в накладе не останетесь. – Он доверительно подмигнул. – Мне самому надо стать Большим Начальником, да честность врождённая мешает. Излечите меня от этого порока, и когда я добьюсь желаемого, то щедро отблагодарю вас, можете не сомневаться!

Бедный Сказочник не стал дожидаться, когда новый Талантливый Скрипач потребует голода и мора на голову публики. Он закрыл дверь, занавесил полукруглые окна тёмными шторами и принялся беседовать с Эхом.

– Что происходит? – спросил Сказочник.

– В мире поселилось Зло, ты разве ещё не понял? – ответило Эхо.

– Откуда же оно взялось?

– Ниоткуда. Зло было, есть и будет всегда. Раньше ты не замечал его, потому что оно таилось и ждало удобного момента. Как видишь, момент наступил. Зло разрастается быстро, пускает в душах глубокие корни. Попробуй вырви – надорвёшься!

– Но почему это произошло? Кто допустил, кто создал этот «удобный момент»?

– Сами люди. Особенно те, в ком умер ребёнок. Таких становится всё больше. Некоторые сами убивают в себе детское начало, чтобы быть КАК ВСЕ.

Каморку наполнила тишина. Сказочник молчал, о чём-то напряжённо, мучительно размышляя. Молчало и Эхо, оно ведь только откликалось на вопросы, но никогда не заговаривало первым – отчасти из вежливости, а отчасти потому, что Эхо всё-таки не умеет опережать человеческий голос, даже если оно умное и образованное.

Наконец Сказочник будто очнулся.

– Я всё понял, – сказал он решительно, – со Злом необходимо бороться! Но как? Подскажи, дружище, ты же всё знаешь.

– Со Злом бороться невозможно, – откликнулось Эхо. – Зло вездесуще и многолико. Оно привлекательно, потому что умеет рядиться в красивые одежды. Оно удобно для большинства, потому что опускаться куда легче, чем подниматься.

– Невозможно бороться, ты говоришь?.. А спокойно смотреть, как разрастается Зло, возможно?! Нет, я не смогу так жить!

– Не живи, – равнодушно отозвалось Эхо.

Сказочнику сделалось жутко.

– Как, неужели и ты?.. – прошептал он, страшась своей догадки.

– Я всего лишь Эхо. Я отражаю то, что слышу вокруг себя.

Сказочнику даже показалось, что Эхо пожало плечами.

И тогда впервые за много лет он покинул свою уютную каморку, которая теперь казалась ему чужой и зловещей, и бросился вниз, в город, к людям. Трудно сказать, хотел ли он убедиться, что Зло действительно так всесильно, или что-то другое двигало им, только какая-то неодолимая сила заставляла беднягу бежать и бежать по улицам, вглядываясь в лица прохожих.

* * *

Оказалось, что город был совсем не таким, каким казался сверху. Никогда прежде не думал Сказочник, что здесь так много пыли и грязи, что нарядные крыши домов скрывают стены с облупившейся штукатуркой, а запущенный сад на окраине – это лишь деревья с запылённой листвой, искривлёнными стволами да озерцом с мутной гниющей водой. Однако жители города как будто не замечали, что вокруг них так грязно и неуютно. Зло надело на них маски равнодушия, которые многим, наверное, действительно казались очень удобными: ничего не нужно замечать и нечему удивляться.

Долго метался Сказочник по городу, ставшему для него теперь враждебным, и не заметил, как наступил вечер. Зажглись фонари, залив округу жидким, мертвящим светом. Люди под масками всё шли и шли и молча несли на лицах застывшие искусственные улыбки – так, как было угодно всесильному Злу.

Сказочник силился и не мог понять, что прячут прохожие за своим молчанием. Ему хотелось заговорить, но он не решался, боясь сам не зная чего. Страх, замешанный на непонимании и недоумении, зажимал ему рот и спазмами схватывал горло.

– А-а, это вы, господин выдумщик, наивный обманщик, творец воздушных замков! Неужели это вы?

Сказочник даже вздрогнул от неожиданности. Голос был изменившимся и потускневшим от времени, как старинная монета, но всё ещё узнаваемым в этом безмолвном мире. Он поднял голову и увидел в распахнутом окне седую гриву Талантливого Скрипача – того самого, которому давным-давно посвятил притчу о волшебной скрипке.

– Я вижу, вы тоже узнали меня, господин выдумщик? И вам, как и мне, эта неожиданная встреча не доставляет особого удовольствия, не правда ли? Однако не стойте на ветру, в нашем возрасте это небезопасно. Поднимайтесь ко мне, и я расскажу, что вы натворили со своими сказочками, жалкий идеалист! Ну же, вперёд! Смелее!

Несмотря на то, что тон голоса не сулил ничего хорошего, Сказочник обрадовался возможности покинуть улицу, залитую мертвенным светом и зловещей тишиной. И ещё ему показалось… Он заспешил вверх по лестнице, и, когда Скрипач распахнул дверь, Сказочник чуть не вскрикнул от радости: да, действительно, на нём не было маски!

– Идите садитесь здесь, господин выдумщик. Много лет я мечтал о том, как поднимусь на вашу голубятню и выскажу вам, как вы со своей волшебной скрипкой загубили мою жизнь! Но я стар, слишком стар, чтобы одолеть эту проклятую лестницу. И вот вы сами здесь – слушайте же, слушайте.

Когда я понял, что сказочка ваша сбылась и в руках у меня в самом деле волшебная скрипка, боже, как я был счастлив!.. Мне казалось, что я спаситель человечества: вот сейчас я заиграю, вот сейчас – и мир навсегда избавится от зла, заживёт прекрасной, чистой жизнью… И конечно, все поймут, все узнают, кто научил их так жить, кто принёс добро в их души. О, я готов был поделиться с вами частью своей славы… но лишь частью – не судите меня, я был молод и тщеславен, горд и самолюбив… Но, видит Бог, я в первую очередь думал о своей миссии и лишь потом о славе.

Слепец! как долго я не замечал, что после моих концертов людям становится не легче, а тяжелее жить. Да, волшебная скрипка заставляла их души работать: они начинали замечать несовершенство мира и мучились от этого. Они были вынуждены предъявлять самые высокие требования к себе – а многим ли это под силу? Они принялись искать разумом истину, а душою совершенство, но не находили ни того, ни другого, поскольку идеала и абсолютной истины попросту не существует. И, кроме того, моя музыка заставляла людей быть честными и бескорыстными, а этим беззастенчиво пользовались те, другие, которые НИКОГДА не ходили на мои выступления.

Вскоре я стал замечать, что публики в зале поубавилось. Да и те, кто по-прежнему занимал места в партере, как-то странно изменились. Они слушали и как будто не слышали мою скрипку: лишь только подпевали знакомым мелодиям или залихватски подсвистывали с бессмысленным выражением на физиономиях.

Я думал… господи, чего я только не передумал! Что я разучился