© Людмила Лапина, 2019

ISBN 978-5-0050-6965-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Людмила Лапина

МЕЛИНДА, ЖЕНА РЕЙНДЖЕРА
Исторический роман

Часть 1 Жаркий август

Колорадо, август 1878 года

Со дня отъезда Теда в Техас прошло две недели. Мелинда совсем извелась. Слова, сказанные ею на прощанье мужу, днем и ночью жгли ее мозг: «Желаю тебе получить пулю в первой же стычке!» Сейчас она не могла уже вспомнить, из-за чего так рассердилась на мужа, что прокляла его в дорогу. Молодая женщина утром и вечером ходила в церковь и горячо молилась о здравии и скором возвращении своего супруга. Она побледнела и похудела, синие тени легли под прекрасные глаза. Мелинда не могла ни есть, ни спать, и знала, что если Теда убьют, то ее жизнь тоже оборвется. Сердце ее болело, но черного, затягивающего, смертельного ужаса она не чувствовала и понимала, что Тед еще жив.

Вечером в субботу Мелинда, как обычно, шла в церковь. Она надела строгое темное платье, но, несмотря на сердечную муку, походка ее была легка. Подобрав подол платья, чтобы сойти с высокого деревянного тротуара, она шагнула на дорогу. Высокий ковбой с седельными сумками через плечо, посторонился, давая дорогу даме. Их глаза встретились, и сердце Мелинды остановилось. Перед ней стоял Тед, измученный, исхудавший, небритый, но он вернулся, и мир снова осветился яркими красками. Небо стало голубым, солнце засияло, как новенький доллар, и даже дорожная пыль превратилась в золотую, когда глаза Мелинды встретились с потемневшими глазами Теда.

– О Боже, ты жив, – выдохнула она, хватаясь за грудь, чтобы усмирить бешено застучавшее сердце. Обветренные губы Марша раздвинулись в жесткой усмешке.

– Я не позволил убить себя, прости, моя дорогая!

Мелинда прижала обе руки к горлу и выдавила:

– Ты… ты… не понял…

– Твое вдовство отодвигается, – процедил Тед, шагнул на тротуар, и, не оглядываясь на жену, скрылся в «Серебряной туфельке».

Мелинда смотрела ему вслед, пока он не вошел в салун. Она все еще надеялась, что сейчас он обернется, подойдет к ней, и кончится это недоразумение, разделившее их стеной непонимания и обиды, но он ушел, и сердце ее умерло. С недоумением увидела Мелинда, что ее зонтик и ридикюль валяются в пыли. Она не помнила, когда их выронила. Подобрав свои вещи, молодая женщина нетвердой походкой пошла к церкви. Войдя в исповедальню, она опустилась на колени и горячо взмолилась:

– Простите меня, отец мой, я согрешила!

После исповеди и службы, выстоянной на коленях, Мелинде стало немного легче. Отвращение к скандалам взяло верх над ее горем. Пусть муж оставил ее, но они расстанутся, как подобает цивилизованным людям – в офисе судьи. Не опустится она больше до того, чтобы обмениваться с мужем язвительными замечаниями посреди городской улицы на потеху всем сплетницам Пуэбло. Если они еще встретятся с Тедом, она скромно улыбнется и пройдет мимо. Вернувшись, домой, Мелинда была почти спокойна. Пусть сердце ее разбито, но жить дальше надо, и не будет она огорчать тетушку своим расстроенным видом.

Дома Мелинда переоделась в ситцевое платье, заварила чай, сделала сэндвичи с огурцами и взбила сливки, чтобы намазать оставшиеся от обеда пшеничные лепешки. Поручив Айрин накрыть стол к чаю, Мелинда взяла вышивание. Надо прекратить думать о своей погубленной жизни, недолгом счастье и обманутых надеждах. Если занимать свои руки работой каждый день и каждый час, можно научиться забывать свою любовь. Вышивая ярким шелком лепестки розы на льняном мешочке-саше для ароматических трав, Мелинда лихорадочно составляла в уме список неотложных дел – генеральная уборка всего ранчо, заготовки на зиму – варенья, компоты, платья для нее и тети Джины ко Дню благодарения и Рождеству…

Почтенные леди вернулись радостно-оживленные после еженедельной встречи с подругами из кружка дам-рукодельниц, поцеловали Айрин, Милли и сели к столу.

– Разлей чай, дорогая, – попросила Эллин Мелинду.

– С удовольствием, – ответила она и наполнила четыре чашки королевского фарфора английского производства. – Чем вы сегодня занимались в обществе?

– Миссис Гибсон показала нам прелестный образец вензелей для нижнего белья из журнала «Харперс Базар», – ответила Джина. – Представь, дорогая, он вышивается белым шелком по белому батисту, получается очень скромно и элегантно.

– Как жалко, что ты уже замужем, и тебе не нужно приданое, – сказала Эллин.

– Ничего, мы подготовим приданое для Айрин, – улыбнулась Мелинда побледневшими губами и взяла сэндвич с блюда.

– Еще миссис Гибсон сказала, что случайно выглянула в окно своего магазина и увидела твоего супруга, он ехал к платной конюшне, – добавила Джина, кладя в свой чай ложечку сливок.

– Я встретила его, когда шла в церковь, – спокойно сказала Мелинда.

– И почему он не здесь? – резко спросила Джина. – Вы опять поссорились?

– Нет, он сообщил мне, что я еще не вдова, – холодно ответила Мелинда и взмолилась: – Тетя, я хочу завтра уехать на наше ранчо!

– Как хочешь, Милли, мы можем уехать хоть сейчас, – ответила Джина. – Но как же завтрашний праздник? Мы ведь обещали помочь устроить благотворительный базар.

– Конечно, дорогая, ты можешь уехать, когда пожелаешь, – сказала Эллин. – Мы сможем обойтись в нашем киоске без твоего вкуснейшего печенья. И ты, видимо, забыла приготовить льняные саше для продажи.

– Я останусь на завтрашний день, но в понедельник мы уедем, пожалуйста, тетя Джина, – взмолилась Мелинда.

– Да, дорогая, все будет так, как ты захочешь, – ответила мисс Келли.

– Спасибо, тетя, – выдохнула Мелинда, пытаясь сдержать слезы.

– После чая мы поможем тебе почистить орехи для печенья, – пообещала Эллин.

– Вы так добры, – пролепетала несчастная миссис Марш.

Шел уже первый час ночи, когда бедняжка добралась до постели. Печенье было выпечено, остужено и упаковано в красивые коробки, оклеенные золотой бумагой и перевязанные шелковыми ленточками. Льняные мешочки-саше для ароматических трав Айрин перевязала шелковыми шнурками. Вся выручка завтрашнего благотворительного базара пойдет на подготовку рождественского праздника в местной школе – покупку подарков ученикам, постановку рождественской мистерии и небольшой подарок учительнице миссис Толкин.

Мелинда рухнула на постель, едва раздевшись, и сразу же заснула. Удивительно, как работа успокаивает разбитое сердце! Утром молодая женщина едва разомкнула веки, и тяжелые воспоминания омрачили ее пробуждение – жесткая усмешка Теда, его гордо выпрямленная спина, его ледяное презрение. Постанывая, Мелинда сползла с постели. Из зеркала на нее глянуло осунувшееся бледное лицо, глаза покраснели, ресницы слиплись от слез. Больше всего несчастной женщине хотелось свернуться калачиком и лежать, выплакивая в подушку свое горе. Злясь на саму себя, на Теда и весь мир, она умылась холодной водой, расчесала волосы и скрутила их в любимую прическу. Синяки вдвое увеличили ее глаза, сверкающие, как у голодной кошки. Тихо ругаясь словами, которые леди никогда не произнесет вслух, Мелинда припудрилась рисовой пудрой, слегка подкрасила щеки и замазала синяки под глазами с помощью пудры и румян. Приготовленное на этот праздник ситцевое платье показалось Мелинде слишком скромным, и она достала из шкафа выписанное по каталогу шелковое платье цвета слоновой кости со вставкой из валансьенских кружев. Ехидно улыбаясь – пока они официально не разведены – счета оплачивает супруг, а этот туалет со шляпкой из итальянской соломки влетит ему даже не в десять долларов, Милли оделась и осталась довольна своим отражением в зеркале. Сбрызнувшись розовой водой, она спустилась к завтраку. Дамы хлопотали, укладывая корзины для праздника. Завтрак был уже сервирован. Леди ничего не сказали – холодный вид Мелинды пресекал все расспросы – но поцеловали они ее горячее обычного. За завтраком молодая женщина выпила только чашку чая и, попросив разрешения, встала из-за стола. Поднявшись в свою спальню, она подкрасила губы, надела шляпку и натянула кружевные перчатки. Теперь она готова выдержать любопытные взгляда всех жителей Пуэбло. Гордо выпрямившись, Мелинда спустилась вниз и взяла корзину для пикника. Остальные леди несли печенье в золотых коробках и пакет с саше. Дамы вышли на улицу и направились в сторону церкви.

На спускающемуся к реке лугу разворачивались ряды благотворительного базара. К церкви съезжались повозки окрестных фермеров. Настраивал инструменты духовой оркестр – после распродажи начнутся танцы. Настроение Мелинды было совсем не праздничным, но она тут же включилась в работу дамского комитета. Миссис и мистер Бэрстоун подошли поздороваться с дамами. Мэри-Энн выглядела очень оживленной и хорошенькой в шелковом платье своего любимого горчичного цвета. Она поцеловала Мелинду и шепотом спросила:

– Твой муж в городе, ты это знаешь?

– Да, – ответила Милли. – Мы вчера мельком виделись на улице.

– Бедняжка, – шепнула Мэри-Энн и громко отослала мужа поздороваться с мэром, судьей и другими джентльменами. Мэри-Энн и Мелинда остались торговать в расположенных рядом киосках. Дамы тихонько переговаривались:

– У тебя чудесное платье, Милли.

– Спасибо, дорогая, я выписала его из Нью-Йорка по каталогу. Конечно, мой муж оплатит счет.

– Неужели вы разводитесь? – вскричала шепотом Мэри-Энн, сладко улыбаясь своим покупателям.

– Я не вижу другого выхода, – ответила Мелинда, передавая коробку печенья миссис Джаддл. – Благодарю вас! – и спрятала вырученные доллары.

– Твое свадебное печенье? – раздался голос, от которого Мелинда вся ослабела. Тед приподнял шляпу, приветствуя миссис Бэрстоун, и наклонился над открытой коробкой. Выбрав одну шоколадную штучку, бросил ее в рот.

– Как сладко, Милли, – он одарил супругу обольстительной улыбкой и ароматом «Кельнской воды», отсчитал пять двойных золотых «орлов» и ушел, оставив Мелинду в недоумении и гневе. Она испепеляющим взглядом уставилась в его спину. Какой контраст! Вчера он был усталым, изможденным, в запыленной одежде, а сегодня сбрил бороду, одет в новый костюм и новую черную шляпу, и глаза, его синие бесстыжие глаза, искрятся еле сдерживаемым весельем. Да он издевается над ней! Глухо застонав, Мелинда стиснула руки и проводила мужа ненавидящим взглядом. Он легко шел через праздничную, ярко одетую толпу, приветствуя знакомых. Приподняв шляпу, раскланялся с миссис Джаддл и подошел поздороваться к мэру и шерифу.

Мелинда разжала стиснутые руки и улыбнулась покупателям. Шоколадное печенье шло нарасхват. У соседнего прилавка подружки поддразнивали краснеющую Элис Джаддл.

– Мистер Теодор Марш красавец, – выдохнула одна.

– Какие у него синие глаза!

– Но он женат, – остудила другая девушка восторги своих подруг.

– Ну и что! – горячо воскликнула Элис. – Мистер Марш приходил к моему отцу и разговаривал с ним о разводе! Скорей бы он развелся!

– Я еще не умерла, – ласково сказала Мелинда, высовываясь из своего киоска и обводя холодным взглядом стайку хорошеньких девушек в светлых платьях.

– Но… но… – пролепетала дрожащая Элис и выпалила: – Но вы слишком старая для мистера Марша!

– Но женился он на мне, детка, и я располосую ножом твое хорошенькое личико, если ты и дальше будешь строить глазки моему мужу, – ответила Мелинда все так же ласково. Элис вскрикнула и бросилась к своей матушке. Мэри-Энн сжала руку подруги.

– Я понимаю, как тебе тяжело, но не слишком ли жестоко говорить глупышке такие слова?

Мелинда с ужасом поняла, что действительно могла бы так поступить.

– Как бы я хотела мороженого, – сказала миссис Марш. – Я задыхаюсь от жары! – липкие струйки ползли по ее спине, приводя в исступление.

– Сходи, принеси нам мороженого, – произнесла Мэри-Энн. – Я присмотрю за твоим киоском.

– Я быстро, – сказала Мелинда, вынула из своего ридикюля доллар и вышла на площадь. Подойдя к лотку с мороженым, она попросила две порции и пошла назад. Дорогу ей преградила разгневанная миссис Джаддл.

– Как вы посмели угрожать моей дочери, миссис Марш! – выдохнула она.

– Она нелестно отозвалась обо мне и осмелилась осудить выбор моего супруга, – спокойно ответила Мелинда.

– Вы обещали порезать ей лицо! – выкрикивала миссис Джаддл.

– Глупая девчонка, – процедила Мелинда. – Явно плохо воспитана!

– Ах ты, южная гордячка! – вскипела рассерженная леди и попыталась вцепиться в волосы Мелинды, но миссис Марш отстранилась гибким движением и, широко улыбнувшись, проговорила:

– Мой кольт всегда со мной!

– Ты и мужа укладываешь в постель под угрозой оружия, – вскрикнула миссис Джаддл.

– Случается, – усмехнулась Мелинда. – Ведь мы живем на фронтире!

Вокруг уже собрались люди, привлеченные разгоревшимся скандалом. Миссис Джаддл нагнулась и, захватив горсть земли, швырнула в Мелинду. Она отстранилась, но, споткнувшись о чью-то ногу, упала. Подтаявшее мороженное выплеснулось на землю, но Мелинду подхватила сильная рука, и щекочущий шепот коснулся ее уха:

– Осторожнее, дорогая!

Спина Теда надежно загородила его жену, и его тягучий техасский голос потек, как расплавленный мед, успокаивая разгневанную леди:

– Миссис Джаддл, произошло недоразумение, моя супруга никого не хотела обидеть.

– Так я и поверила! – фыркнула рассерженная леди.

– Пожалуйста, поверьте, – продолжал Тед. – Дорогая, подтверди мои слова, – и он притянул Мелинду поближе к их противнице.

Чувствуя руку мужа, обвившуюся вокруг талии, его теплое дыхание, шевелившее локоны у виска, Милли выдохнула:

– Это недоразумение, миссис Джаддл. Я неудачно пошутила, прошу прощения.

– Ну что ж, – протянула миссис Джаддл и окинула чету Маршей недобрым взглядом. – Мы должны поскорее забыть это прискорбное происшествие, – и скрылась в толпе.

– Не расстраивайся, любовь моя, – шепнул Тед, все еще держа супругу за талию, и кожа под его рукой стала горячей и влажной.

– Пусти меня! – зашипела Мелинда, вырываясь.

– Не будем же мы ссориться на людях, – ласково сказал Тед.

– Ты разговаривал с судьей о разводе, – злобно сказала Мелинда. – Как ты мог?

– Но ты же хочешь избавиться от меня, – протянул Тед с лукавой улыбкой. – Ты сама напутствовала меня перед отъездом, пожелав получить пулю в первой же стычке!

Только теперь Мелинда поняла до конца, как обидела мужа.

– Я не желала тебе смерти, – выдохнула она, пытаясь сбросить его руку.

– Верю, любовь моя, – ласково сказал Тед. – Не будем больше об этом говорить!

– Хорошо, отпусти меня, – холодно ответила Мелинда и тут же почувствовала свободу. Тед разжал объятия. Милли шагнула и, поскользнувшись на растаявшем мороженом, с визгом села на землю.

– Мое новое платье, – простонала она, и слезы поползли по ее щекам.

– Я куплю тебе дюжину платьев, – нежно сказал Тед, опускаясь перед ней на колено. – Вставай, дорогая, не плачь, – поддерживая за локоть, он поставил Мелинду на ноги. Она все еще всхлипывала:

– Проклятое мороженое, я так его хотела.

– Пойдем в «Континенталь», съедим крем-брюле, – предложил Тед, не зная, как успокоить плачущую жену. Первый раз он видел, что Мелинда рыдает на людях, и испугался за нее.

– Я должна вернуться в свой киоск, – всхлипнула Милли. – Мэри-Энн меня заждалась.

– Торговля почти закончилась, и сейчас будут танцы, – сказал Тед. – Смотри, киоски уже разбирают.

– Дай мне твой платок, – попросила Мелинда, – свой ридикюль и зонтик я оставила в киоске.

– Да, дорогая, только отойдем отсюда, – согласился Тед и, поддерживая под локоть, отвел жену на задний дворик церкви.

– Я опять опозорила тебя? – печально спросила Мелинда, вытирая платком заплаканные глаза.

– Ты действительно могла бы порезать лицо бедной девочке? – усмехнулся Тед.

– Я бы ее лучше пристрелила, – прошипела Мелинда. – И пристрелю, если ты будешь смотреть в ее сторону.

– Ах, Милли, мне нравится, что ты ревнуешь меня, – выдохнул Тед и привлек ее к себе. Она судорожно вздохнула и закрыла глаза, когда губы Теда коснулись ее губ. Колени Мелинды подогнулись от восторга. Она обвила руками шею мужа и отдалась волшебству глубокого поцелуя. Ее сердце стучало часто и неровно, по спине ползли горячие струйки пота. Задыхающийся шепот Теда щекотал ее ухо:

– Любовь моя, пойдем со мной в «Континенталь». Я так хочу тебя!

Мелинда застонала, и сладкое томление было в ее голосе, когда она выдохнула:

– Нет!

– Не хочешь идти в «Континенталь» или не хочешь меня? – шепнул Тед, поднимая за подбородок голову жены. Ее глаза были полуприкрытые и влажные, а губы приоткрытые и припухшие. Со стоном Тед опять припал к манящим губам. Милли привстала на цыпочки, чтобы прижаться ближе к мужу, и не протестовала, когда его рука скользнула ей под юбку. Ее нога в гладком чулке обжигала даже через шелк, рука Теда продвигалась все выше. Он оторвался от нежных губ жены и припал к ее шее, чуть прикусив душистую кожу. Он содрогался от желания.

– О, Милли, не отталкивай меня, – задыхаясь, шептал он. – Я тоскую по тебе, я хочу тебя.

Его голос, охрипший от страсти, сладкой волной разливался по ослабевшему телу Мелинды. Она застонала, задыхаясь от жаркого томления. Струйки пота потекли между ее грудями, поднятыми корсетом, и это отрезвило ее. Сумасшествие – целоваться с мужем на заднем дворе церкви. Грех! Ах, если бы только не было так жарко! Мелинда приподняла голову с плеча Теда и простонала:

– Хочу домой, проводи меня, пожалуйста.

Он глубоко вздохнул, смиряя нескромные желания, и убрал руку с тугой ягодицы Мелинды.

– У тебя аппетитная попка, – шепнул он. – Как я хочу ее поцеловать!

Милли багрово покраснела и оттолкнула мужа. Он подобрал свою шляпу, упавшую в высокую траву, и повел Мелинду домой. Они шли, молча, не касаясь друг друга. У дверей дома молодая женщина горестно вскрикнула:

– О Боже, я забыла свой ридикюль в киоске!

Тед, привалившись плечом к столбу крыльца, захохотал и предложил:

– Дорогая, пойдем в «Континенталь», там чудесные ванны!

Мелинда вся напряглась от его смеха, мокрое от пота нижнее белье смущало ее, даже по чулкам ползли противные липкие струйки, и она резко ответила:

– Никуда я с тобой не пойду. Нам придется вернуться на праздник за ключом от дома!

– Ты умираешь от желания принять ванну и сменить белье? – приподняв бровь, протянул Тед. Багровая от злости Мелинда только и выдавила:

– Не твое дело!

– Я всегда стремился угодить дамам, – продолжал ее муж. – Я не заставлю тебя мучиться дольше, чем это необходимо. Сейчас я покажу тебе свои разнообразные таланты.

На глазах изумленной Мелинды он извлек из кармана ключ и открыл дверь.

– Откуда у тебя ключ? – вскрикнула Милли.

– Мне преподнесла его мисс Зеппелин в качестве свадебного подарка, он был со мной в Техасе и вернулся сюда, – скромно ответил Марш и распахнул дверь перед женой. Она взлетела по ступенькам и, схватив дверь за ручку, потянула ее на себя.

– Ты не впустишь меня, дорогая? – осведомился ее муж бархатным голосом.

– Нет! – отрезала она. – Позаботься лучше о разводе! – и захлопнула дверь перед его носом. Дома она немедленно сорвала с себя шляпку и бросилась в ванную. Пот лит с нее градом, груди покалывало, горло пересохло. Злясь на себя, на мужа, на весь мир, Мелинда накачала в ванну холодной воды. Как она сейчас жалела, что не может окунуться в холодную воду источника на своем ранчо, как тосковала по его хрустальным струям, омывающим не только тело, но и душу! Мелинда быстро сняла платье, распустила корсаж и расшнуровала ботинки. У нее уже не было сил идти за чистым бельем. Полностью обнажившись, она опустилась в холодную воду.

Ванна освежила молодую женщину. Она сидела в воде, пока не замерзла, и, наконец, вылезла, покрытая крупными мурашками. Не вытираясь, она завернулась в полотенце, собрала одежду и босиком пошла наверх, наслаждаясь ощущением прохлады. Едва она открыла дверь в свою спальню, подскочила, как ужаленная, жаркий румянец покрыл ее щеки – на ее кровати лежал Тед в расстегнутой визитке, закинув руки за голову. Ноги в ковбойских сапогах он небрежно положил на спинку кровати.