© Людмила Максимовна Козлова, 2018

ISBN 978-5-4490-4316-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Седьмой том серии «Избранное» «Мой сын – Ангел» – это роман о судьбе потерянного поколения молодых людей, рожденных в середине – конце семидесятых годов 20 века, чья пора взросления пришлась в начало 90-х.

«Ангел Возмездия по имени Нибиру» – повествование-Знак о предстоящей эпохе катастроф.

Редактор и рецензент Николаев Н. М.

© Козлова Л. М., современная российская проза, 2018 г

МОЙ СЫН – АНГЕЛ

ПРЕДИСЛОВИЕ

Этот роман был задуман моим сыном Славой, который погиб в возрасте 27 лет. Он сам сделал попытку написать его, но не успел. Сюжет, эпиграф, образы героев – всё это наметил он. Он же является автором сказов и стихов, включенных в повествование.

Уверена – найдутся критики, которые усомнятся в том, что сказы были продиктованы ребёнком в возрасте от 3-х до 5-ти лет. Но это факт биографии моего сына.

Думаю, что этот случай не единственный, и, наверняка есть статистика подобных явлений. Многие дети в этом возрасте проявляют гениальные способности. Но свидетельств тому остаётся мало.

К семи годам дети становятся обыкновенными. Объяснить природу таких фактов, вероятно, могут учёные, психологи.

Главные герои романа носят смысловые имена: Эйде – от греческого eidos – образ (образ матери); Иво – видоизменённое ibn (арабск.), ido (эсперанто) – сын, потомок.

История Иво – это судьба целого поколения молодых людей, рожденных в середине – конце семидесятых годов 20 века, чья пора взросления (16—25 лет) пришлась как раз в начало 90-х.

Это сверстники Иво, из которых уже почти никого не осталось в живых. Те, кто выжил, либо отбывают сроки на зонах, либо безнадёжно больны.

Та самая «перестройка», которая сломала жизнь миллионов людей, с особой жестокостью прошлась своим катком именно по этим мальчишкам, уготовив им войну в Чечне и других горячих точках (тогда новобранцев в массовом порядке отправляли на войну). Либо, оставив их и их родителей без средств существования (без работы, без зарплаты на много лет), вынудила этих молодых людей пойти в криминал, сломав их судьбы страшно и безнадёжно.

Во имя чего?

Автор

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПРОКЛЯТЫЕ ДЕВЯНОСТЫЕ

Глава первая. Роковой шаг

…Ты можешь гнать,

Пока он жив,

Его по всем уступам.

Кто ищет, вынужден блуждать.

Иоган Вольфганг Гёте, «Фауст».

1.

Деньги исчезли. Эйде забыла, как выглядят бумажные купюры. Их облик менялся, чуть ли не каждые полгода. Неестественные цвета, огромное количество нулей, какие-то фантастические рисунки – всё это делало деньги похожими на фантики. Но и этих фантиков она не видела. Зарплату в НИИ перестали давать ещё три года назад.

Предлагали фасовать польские духи и часть продукции забирать вместо зарплаты. Цветные квадратные флакончики и ядовитый запах парфюмерного чуда преследовали Эйде даже во сне. Химики, физики, математики превратились в менял, оптовых продавцов, торговали с лотков, что-то перепродавали. То и дело в выходные дни в городе на каждом углу мелькали знакомые лица старших и младших научных сотрудников – сидя на табуретках перед шаткими столиками, они зазывали покупателей.

Эйде часто ловила себя на мысли, что все они странным образом напоминают инженера из пьесы Погодина «Кремлёвские куранты». Этот изобретатель во времена Октябрьской революции торговал спичками.

Эйде не умела продавать товар ни оптом, ни в розницу. Её попытки влиться в ряды торговцев всегда заканчивались ничем – не удавалось вручить никому ни одного флакона. Покупатели проходили мимо, не обращая внимания на стихийную торговую точку. Пыталась сбывать парфюмерный суррогат по рекламным объявлениям, которые наклеивала на столбы, на стены у подъездов, на заборы, раскладывала в почтовые ящики. Но покупатели не торопились осчастливить себя польскими ароматами с французским названием. Духи стояли дома, раздаривались подругам, знакомым на праздники и Дни рождения.

Три года они с сыном не видели нормальной пищи. Питались, чем Бог пошлёт – в основном кашей и чаем. В последнее время Эйде стала замечать, как тяжёла походка сына. Он волочил ноги, словно древний старец. Отчаяние порой накатывало непреодолимой волной – не хотелось больше надеяться на будущее, ждать каких-то перемен.

Наконец, Эйде стала предлагать на продажу в своих объявлениях домашние вещи. Постепенно квартира пустела. Но денег, вырученных за старую мебель и одежду, едва хватало на хлеб и крупу. При этом Эйде всё ещё исправно ходила на работу в НИИ. И, как ни странно, работы было много. Лихорадочно оформлялись в виде бумажных прожектов какие-то «новые технологии».

Туго набитые бумагами папки отправлялись в Министерства, директорам нефтяных, химических, пищевых производств и т. д. Одновременно научные сотрудники занимались всё той же фасовкой дешёвых духов, изготовлением лосьонов и прочего ширпотреба. Однако заработная плата для рядовых сотрудников никак не нарождалась из этой суеты.

Самым плохое то, что на бесплатной работе требовалось постоянное присутствие каждого сотрудника – табельщица исправно делала своё дело. Оборонный НИИ был военным объектом – несколько рядов колючей проволоки по периметру, две проходных с вооружённой охраной. Выходить с его территории можно лишь на один час в обеденное время. Подработать где-либо на стороне нечего было и мечтать.

Эйде несколько раз на свой страх и риск уходила в обед и отправлялась на поиски другой работы. Домой возвращалась поздно, стараясь побывать в как можно большем количестве мест. В каждом отделе кадров ей задавали одни и те же вопросы:

– Какое у вас образование? Что умеете делать?

Услышав, что – химик-органик, научный сотрудник, сообщали:

– Нам такие специалисты не нужны.

– Но я согласна на любую работу, лишь бы платили, – уверенно говорила Эйде.

Ей отвечали одно и то же:

– Пока ничего для вас нет. Зайдите через месяц.

2.

В предыдущие дни Эйде не удалось продать ничего из домашнего обихода. Уже трое суток сын ходил на учёбу в техникум голодом. Сама она давно питалась Святым Духом. Через три дня удалось продать за копейки журнальный столик. Этих денег хватило на неделю. Потом снова наступило полное безденежье.

Эйде могла бы съездить в деревню к деду и бабушке и привезти продукты оттуда, но никак не получалось набрать нужную сумму на проезд. Билет на автобус стоил дороже тех вещей, на которые находились покупатели. Гигантскими шагами шла инфляция. Цены росли каждую неделю.

Однажды утром, когда Эйде принялась будить сына – с девяти часов начинались занятия в техникуме – он, нехотя открыл глаза и сказал: " Я никуда не пойду».

– Почему? Ты заболел? – со страхом спросила Эйде.

– Нет. Просто не пойду – и всё, – Иво отвернулся к стене.

– В чём дело? Ты можешь объяснить?

– Вечером поговорим, – отмахнулся Иво.

– Вставай и собирайся на занятия! – бросила Эйде. Она торопилась на свою бесплатную работу.

Весь день думала о сыне. Он устал от голода и безнадёжности. Может быть, и вправду заболел. Ему нужны витамины, белки…

– Господи, – взмолилась Эйде, – помоги нам! Больше помощи ждать неоткуда.

3.

Эйде повернула ключ в замке, открыла дверь, вошла в прихожую. В квартире висела осязаемая тишина. Иво всё ещё не вернулся с занятий. Это было непривычно и странно. Уроки давно закончились.

Направилась на кухню, зажгла газ, поставила чайник на плиту. На полке в бумажном пакете оставалось немного пшена. Больше ничего съестного в доме не было. Эйде села на табуретку, словно на электрический стул. И тоска, смертная тоска, навалилась на неё.

Сейчас вернётся домой сын, голодный, усталый. Накормить его нечем. Она и сама устала настолько, что не хотелось больше двигаться, ходить на бесполезную работу, думать о том, где добыть хотя бы немного денег.

Смотрела в окно, как это делают задумчивые кошки, часами сидя на подоконнике – просто смотрела, и всё. Казалось, время остановилось. За окном, как в замедленной съёмке, двигались люди – куда и зачем? Неужели все они знают, куда идут, уверены в себе, имеют детей, кого-то любят, ненавидят? А, может быть, эти движущиеся существа – всего лишь роботы? Временами Эйде ловила себя на мысли, что и сама принадлежит к их механическому братству, только играя роль живого человека. Она понимала – странная иллюзия где-то имеет точки слияния с действительностью, ведь её бессмысленная работа – это и есть запрограммированный процесс. Ощущение винтика в железном механизме никому не интересны, тем более что агрегат уже даёт сбой и вот-вот остановится совсем.

На вечернем небе гасли малиновые отблески заката. Солнце скатилось куда-то за крыши плотно прижимающихся друг к другу пятиэтажек.

Эйде не знала, как жить дальше. Всегда надеялась только на себя, только на свой труд. Но то, что она умела делать, все её исследования и патенты, новые методики – теперь это никому стало не нужным. Прокормиться можно лишь за счёт торговли. Но для этого необходим товар, на который есть спрос. Без денег же товара не приобрести. Так замыкался круг безнадёжности. Жизнь превратилась в лабиринт, из которого не было выхода.

Эйде почти физически ощущала, как все её усилия снова и снова упираются в глухую непроходимую стену – в тупик. Но она – взрослый человек, половина её жизни прожита. Что было бы с ней, если бы в юные годы пришлось вот так блуждать в пустоте, как сейчас – без поддержки, без надежды на просвет? Что произойдёт с её сыном завтра? Как помочь ему, как уберечь?

Постепенно стемнело, а Иво всё не возвращался. Эйде уже не находила себе места. Бродила по квартире, заглядывала в окна, вышла на балкон. Торговый центр, восточным углом примыкавший к жилому дому, светился неоновыми бегущими огнями. Цветные блики неестественно меняли окраску елей, выстроившихся в длинный ряд на площади перед кварталом. Город казался каким-то аттракционом, где легко можно попасть в ловушку или встретиться с фантастическим монстром. Да так и было на самом деле. Улицы ночью давно уже стали местом разбоя.

Прислушивалась к каждому звуку на лестнице. Несколько раз кто-то поднимался по ступеням, но шаги уходили вверх и замирали вдали, словно дом имел не пять, а пятьдесят этажей. И каждый раз волна тоски захлёстывала так, что щемило сердце.

Задумчивая мелодия входного звонка отозвалась болью в висках – Эйде кинулась к двери. Наконец-то, пришёл Иво.

– Где же ты был так долго? – радостно спросила Эйде.

– Мама, я нашёл работу. В техникум больше не пойду, – устало сообщил сын.

– Как же ты будешь жить без профессии?

– Проживу. Вот у тебя есть профессия. Ты даже кандидат наук. Но у нас в доме уже три года нет денег. Мама! Мы просто умрём от голода. Неужели ты не понимаешь этого?

Он так спокойно и мудро смотрел на мать, что казалось – это он родитель, а Эйде – его чадо. Она заплакала, понимая, что сын прав. Но было ясно также – этот шаг Иво изменит всю его жизнь, и неизвестно, что последует дальше.

– Какую работу ты нашёл? – сквозь слёзы спросила Эйде.

– Буду разнорабочим на лесозаводе. Я объехал весь город. Другой работы нет.

Обняла сына. Присели на диван и долго молчали.

– Иди, детка, поешь – там, в кастрюле, каша, – спохватилась Эйде.

– Мама, я был ещё в гостях. Помнишь, Женьку из нашего подъезда, где мы жили раньше?

– Конечно. Как он?

– Мам, он крутой. У него есть всё – иномарка, видео, японский магнитофон, диски, компьютер…

– Господи, откуда? Ведь они с матерью жили так же, как и мы?

– Я пока не знаю, но Женька предложил мне работу, за которую платят кучу денег.

– Иво, не вздумай с ним связываться. Это наверняка криминал.

– Мам, я впервые за последнее время наелся у Женьки до отвала – утка по-индийски, бананы, шоколад…

Эйде снова заплакала. Её аргументы закончились. Как можно убедить голодающего ребёнка, если ему предлагают деньги и пищу. А что может предложить она?

4.

Иво исправно ездил на работу. Вставал в пять утра – лесозавод находился на другом конце города. Дорога занимала целый час. Он не жаловался – с детства был терпеливым. Может быть, потому, что много болел и привык к постоянному ожиданию в очередях в поликлинике, к процедурам в физиокабинете, к вечным уколам и таблеткам.

Эйде радовалась, что сын всё-таки выбрал лесозавод, а не соблазнительное предложение друга Женьки. Так прошло три месяца. За это время Иво ни разу не получил ни рубля. А когда попытался добиться заработанных денег, ему сказали нагло и жёстко: " Не хочешь работать бесплатно, не работай!» После этого он взял отпуск без содержания и трое суток сидел дома – думал.

Туманным утром в четверг Иво снова отправился на работу. К вечеру вернулся на КАМАЗе, загруженном до верха лиственничным брусом. Выгрузил всё это богатство перед подъездом и стаскал прямо в квартиру.

Эйде, придя домой, уже в прихожей почувствовала хвойный аромат и чуть не споткнулась о смолистый штабель, возвышавшийся в зале. Бруски заняли половину площади в комнате и почти упирались в потолок.

– Иво, тебе выдали зарплату натурой? – удивилась Эйде.

– Я сам себе выдал зарплату.

– Значит, ты это украл? – испугалась мать.

– Называй, как хочешь. Но я взял то, что заработал. Иначе получится как у тебя – бесплатный труд.

– А если заведут дело, что тогда? – не сдавалась Эйде.

– Буду судиться с директором, – заявил Иво решительно.

– Это бесполезно. Всё равно он будет прав. Вот посмотришь.

– Нет, прав буду я! Это моя зарплата.

На следующий день сын удачно продал брус – этот товар в отличие от дешёвых духов пользовался большим спросом. Вырученные деньги Иво отдал матери, а сам отправился на завод увольняться. К удивлению Эйде никто ни в чём не обвинил сына. Ни о каком суде не было и речи. Оказалось, почти каждый работник лесозавода занимался тем же. Видимо, хозяева подсчитали, что так дешевле «расплачиваться» с рабочими. Кроме того, каждого из них в любое время можно выгнать за воровство.

Так закончилась первая попытка Иво честно зарабатывать на жизнь.

5.

Уже два месяца Иво искал работу. Теперь он в первую очередь узнавал у рабочих, стоит ли устраиваться на то или иное предприятие, то есть, платят ли зарплату. Оказалось – почти везде люди работают за «спасибо». Где-то давали немного муки, где-то – крупу, рыбу или буханки хлеба, но денег не платили. Иво понимал, что всё это – не выход, потому что кроме пищи нужна ещё и одежда. Свою куртку он уже износил до крайности. А зима – не за горами.

Вечерами они обсуждали, куда стоит отправиться завтра. Но с каждым днём энтузиазм Иво убывал. Эйде со страхом думала, что же дальше? Поиски не могут быть бесконечными.

И вот однажды сын заявил, что больше не пойдёт никуда.

– Иво! Нужно где-то работать или учиться. Иначе как жить? – пыталась она взывать к его разуму.

– Я подумаю. Дай мне неделю, – сказал Иво.

– Хорошо. Думай. Ты уже взрослый, – согласилась Эйде, но сердце оборвалось. Поняла, что сын будет взвешивать – не стоит ли обратиться к богатому другу Женьке.

6.

В сквозные кружочки было видно, что в почтовый ящик брошено какое-то послание. Эйде повернула ключ в замке, открыла крышку, и в руки упали две бумажки. Одна – цветная агитка за очередного кандидата в депутаты, другая… Эйде подошла к лестничному окну и прочитала: «Повестка призывнику …. Райвоенкомат… Явиться к 10 часам».

Непрошеные слёзы подступили к глазам – знала, что призывников из Бийска часто отправляли в Чечню. На Дальнем Востоке мальчишки погибали от дистрофии, в других местах – от дедовщины. И вот теперь её сына ждала такая же судьба – либо война, либо два года издевательств. Но и здесь не лучше – беспросветное растительное существование.

Вошла в дом, опустилась на диван и снова и снова читала скупой текст повестки – что об этом скажет Иво? А если сын заартачится, откажется идти в военкомат. Многие призывники так и делали – годами прятались от призыва, кого-то разыскивала милиция.

– Да, выбор не богат, – подумала Эйде, – война, преступная армия, голодная честная жизнь или криминал. Вот всё, что даёт моему мальчику жизнь. Вернее, не жизнь, а общество, которое скатилось до волчьего выживания. Что делать? Что посоветовать сыну?

Когда пришёл Иво, молча подала повестку.

– Мама, – сказал он спокойно, – я сделал выбор. Про военкомат не думай. В армию не пойду. Как? Ещё не знаю, но способ найду.

– Сыночек, мой дорогой! Но тебя станут разыскивать. Откроют дело. Нужно идти на медкомиссию. Может, будут какие-то причины по здоровью. Ведь ты так долго болел, у тебя слабые лёгкие.

– Берут всех подряд. Даже инвалиды пригодны для строевой. Да ты и сама знаешь это. И мой характер знаешь – если кто-то начнёт надо мной издеваться, я просто перестреляю всех. Тоже заведут дело.

– Как же ты будешь жить?! – в который раз спросила Эйде.

– Мама, чему быть, того не миновать. Давай надеяться, что всё наладится. Я решил работать на Женьку. Деньги будут. Остальное образуется.

7.

Громко и резко затрезвонил телефон. Эйде сняла трубку.

– Мам, это ты? Приходи домой сразу после работы, не задерживайся. Мы с Женькой ждём тебя у нас дома.

– Что-то случилось?

– Нет, ничего не случилось, но ты нам нужна. Мы ждём.

– Ладно, через час буду.

Эйде задумалась – что нужно этому Женьке? На первый взгляд, он неплохой парнишка – улыбчив, вежлив, складно говорит. Иво почти боготворит его. Ведь с тех пор, как Женька снова вошёл в жизнь сына, вопрос о деньгах отпал сам собой. Иво приоделся – купил дорогую кожаную куртку, такую же дорогую обувь, модную кепку. Но когда Эйде пыталась узнать, чем они занимаются, сын уходил от прямого ответа. Говорил – торгуем, и всё. Больше узнать ничего не удавалось. Женька на её вопросы лишь улыбался: «Не бойтесь. Всё будет нормально!»

Взглянула на часы – рабочий день закончился. Быстро собралась и, закрыв дверь лаборатории, двинулась по длинному коридору к выходу. Пройдя проходную, торопливо свернула направо и пошла вдоль аллеи спящих, засыпанных снегом голубых елей. Дорога на этот раз показалась долгой, постоянно что-то мешало движению – то поперечный поток автомобилей на улице, то большой и толстый бультерьер, привязавшийся к ней в одном из дворов, то дети, катающиеся на санках поперёк пути.

Наконец, вошла в подъезд своего дома. Иво и его друг ужинали на кухне. Пахло пельменями, свежим чаем, лимоном. В большой тарелке горкой лежал жемчужно-зелёный виноград.

– Откуда такое богатство? – поразилась Эйде. Она забыла вкус всех этих яств. В последний раз готовила пельмени ещё при социализме – несколько лет назад.

– Удачно продали партию товара, – сказал Женька. – Продукты куплены на деньги Иво. Он их заработал. Так что, садитесь и кушайте!

Когда закончился пир, по-другому Эйде не могла назвать этот ужин, Иво сказал:

– Мам, у нас к тебе разговор. Женька всё объяснит.

– Ну, говори!

– Вы знаете, – осторожно начал Женька, – дела у нас идут хорошо. Вы сами видите. Иво стал похож на человека – оделся, обулся. Работы много, но есть проблема. Нам нужна ещё одна машина. Свой товар я перевожу на «Ауди». Иво тоже нужен транспорт. Можно очень недорого приобрести у моих знакомых иномарку. Всего за четыре—пять миллионов. Кроме вас помочь некому.

– Чем же я-то помогу? – удивилась Эйде. – Я не помню даже, как выглядят деньги – так давно не получала зарплаты.