Идет по жизненному пути человек с широко открытыми глазами и с детской душой: все примечает, изучает и делится впечатлениями. Так я воспринимаю себя как писателя…

Предисловие

Друзья! Перед вами необычный путеводитель по моим книгам. Здесь приводятся отдельные фрагменты из них. Зацепит вас та или иная история, найдет отклик в вашей душе, тогда добро пожаловать знакомиться с самой книгой, читать-слушать все по порядку и узнать продолжение историй. Не упустите шанс вглядеться в персонажей, понаблюдать за ними, а потом, конечно, полюбить!

Отзывы

Любовь Лесова, несомненно, владеет мастерством сюжетного построения романа. Она, скупо, но емко характеризует своих действующих лиц, давая им проявиться в том или ином событии, состоянии ума и сердца. Энергия произведения в динамичности описываемых лиц создает определенную ритмику, что позволяет нам отметить данное писательское умение с благодарностью.

Геннадий Муханов

к.ф.н., литературовед,

специалист по проблемам культуры,

музейного дела в России

Несмотря на дань остросюжетной прозе, Любовь Лесова пишет о самых простых и, одновременно, о самых сложных вещах – людской близости, откровенности, их недостаточности в жизни любого человека. Обнаженность и беззащитность устоявшегося мирка перед стихией обстоятельств вызывает не только сострадание читателя, но и другие лучшие человеческие качества. Герои произведений Лесовой тянутся друг к другу, помогают друг другу. И это, по-моему, главное достоинство ее произведений – научить нас заботиться о своих близких.

Михаил Стрельцов

Член Союза российских писателей

Экс-председатель правления КРОО «Писатели Сибири»

Глава 1 Истории из книги «Дело на миллион»

Фрагмент – 1

«Валентине холодной ноябрьской ночью не спалось. Она вглядывалась в смутные очертания обстановки комнаты. За окном бушевала непогода. Несмотря на жар от натопленной с вечера печи, в постели ей было холодно даже под ватным одеялом. В соседней комнате застонал и заворочался во сне сынок Федор. Вдруг стукнула калитка. У Валентины дрогнуло сердце. Срочно надо заводить собаку! Она дотянулась до окна и приподняла занавеску. Вадим! Прямо на нее смотрел покойный сожитель. Она откинулась на кровати и закрыла лицо руками. «Смерть моя пришла», – пронеслось в голове, но робкий и вполне реальный стук в окно заставил ее снова выглянуть. Незнакомец теперь уже не казался похожим на покойника. Он поманил ее во двор. Она лихорадочно вскочила, посмотрела на часы. Уже, оказывается, раннее утро. Спешно оделась и вышла в сени. Через дверь не совсем вежливо спросила, кто такой и что ему здесь нужно. Приятный мужской голос сообщил, что он паломник. Его только что привезли на «попутке», а глава поселка с ней вчера договорился, что у нее путник остановится всего на сутки и не бесплатно. Действительно, разговор имел место, и она не против необременительного заработка. Тем более, что постояльцы в Тюхтятах были часто, и это служило хоть и небольшим, но дополнительным заработком. Гостиницы-то не было, а к мессии Светозару, обосновавшемуся в их краях, народ валом валит. Что это она так испугалась?

– Так рано я вас не ждала. Проходите, – Валентина открыла незнакомцу дверь. – Мне нужен ваш паспорт.

– Конечно, конечно, – улыбнулся путник, протягивая ей документ с вложенными в него сотенными бумажками.

– Рогов Федор, – заглянула она на первую страничку, – раздевайтесь, за печкой умывальник. Сейчас будем завтракать.

– Спасибо, Валентина Федоровна, вот вам продукты, – и он стал выгружать свертки из объемистого рюкзака.

– Вы впервые в наших краях? – Валентина с интересом наблюдала за незнакомым мужчиной, склонившимся над рукомойником.

– Да нет, и раньше приходилось. Правда, не в Тюхтятах, а в Павловке.

– Наверное, все продали и купили там дом?

– Только собираюсь купить, но, боюсь, у меня не хватит средств.

– Вы, судя по прописке, в Иткутске живете?

– Судя по прописке, да, – уклончиво ответил странник.

Тут на пороге кухни возник взъерошенный сынок Федор и стал, не поздоровавшись спросонья, таращиться на гостя, потягивающего горячий чай.

– Вы светозаровец? – спросил мальчишка, разглядывая бледное утонченное лицо, обрамленное длинными волнистыми волосами, стянутыми в пучок на затылке.

Незнакомец вскинул на него пронзительные серые глаза и улыбнулся:

– Ты лучше скажи, как тебя звать? Федор?! Тезка, значит.

– Феденька, садись, кушай. Смотри, сколько всего дядя привез. Сами-то почему не едите?

– Мы раньше обеда не едим.

– А где он у нас спать будет?

Вопрос сына почему-то смутил Валентину, но она решила именно сейчас уточнить детали:

– У вас будет времянка. Там есть буржуйка, вот ключ от замка. Свет туда проведен.

– Спасибо, я прямо там тогда и прилягу. Простите, не спал всю ночь, дорога утомительная.

Валентина повела гостя во времянку и, убедившись, что он всем доволен, ушла в дом. Через час сын Федор был уже в школе, а его мать скучала в пустом зале библиотеки.

Вначале она взяла книжку, но отложила ее в сторону, вспоминая сегодняшнее утро. Молодой постоялец ей понравился приятной внешностью и обходительными манерами. Ее привлекали удлиненные одухотворенные мужские лица, длинные волосы. Его облик был наподобие покойного Вадима, что и послужило причиной пугающей ошибки в потемках».

Фрагмент – 2

«Семен Иванович этой же ночью ворочался с боку на бок. Сон был тревожным и неглубоким. Окончательно проснувшись, когда за окнами стало понемногу светать, он, стараясь не шуметь, выскользнул из-под одеяла. Дарья Николаевна, конечно же, слышала перемещения супруга, но делала вид, что спит сладким сном. Больцов с нежностью взглянул на мирно спящую половину и вышел на кухню. Надо бы закурить, но вредно, врачи предупредили, что с его давлением и до инфаркта недалеко. Как бы это научиться отключаться дома от службы? Сколько можно переживать и обдумывать круглосуточно каждое дело? Может, ты просто устал, не справляешься; и тебе в твои пятьдесят пять уже пора на покой? Вон жена-ровесница с удовольствием распростилась с работой в бухгалтерии завода резиновых изделий и с энтузиазмом выращивает цветы на даче, да еще и к дочке, аспирантке института юстиции, пристает, дескать, внучат хочу нянчить. И вообще, сколько можно женщине учиться?! Так ведь и всех женихов распугать недолго!

Больцов с улыбкой включил чайник. Он все эти разговоры знал наизусть, но взглядов жены не разделял. Танечка была умницей и красавицей. Уж она-то себе потом найдет достойного мужа. Вон сколько у нее поклонников, но еще нужно два года учиться, защитить диссертацию. Больцов в начале их супружества мечтал о сыне, и когда жена после многих бесплодных лет наконец родила ему дочь, обрадовался неимоверно и, уже не надеясь, что дождется от вечно хворой половины наследника, занялся всерьез воспитанием дочки. Воспитание его, правда, было рассчитано больше на мальчика. Он с детства приучал ее к спорту: конькам, лыжам, борьбе, стрельбе. Девочка играла с мальчишками в «войнушку», могла расквасить какому-нибудь пацану нос, да так, что родители мигом прибегали жаловаться. Мать была в ужасе, а отец вначале тайно гордился, но потом приобрел книжку лорда Честерфилда «Письма к сыну» и образование продолжилось в более цивилизованном русле. Да, Татьяна его гордость. Она со временем сменит его на работе, но, несомненно, пойдет намного дальше его по служебной лестнице.

Из-за чего он соскочил сегодня ночью? Причины явно две: первая – неприятности на работе в связи с новым делом, вторая – двухдневное молчание дочери Татьяны, находящейся в Москве.

Новое дело его очень волновало. По-человечески было жаль молоденькую Тапикову. Грызло теперь и чувство вины за его неспособность уберечь ее от гибели. Он тогда поговорил с ней, отдал запись разговора с требованием денег от потерпевшей на экспертизу, распорядился сообщать все события, связанные с этим вымогательством. Измененный голос не грозился убить, он просто настаивал, чтобы ему вернули миллион долларов, когда и где это следует сделать, он сообщит позднее. Отсутствие угроз и баснословность суммы настраивали на мысль, что звонивший человек просто психически нездоров, поэтому к охране Тапиковой подошли формально. Старшина Ваньков обязан был следить за ее перемещениями. Последил, называется, – объект погиб при непонятных обстоятельствах. Ваньков теперь боится последствий. Жаль, что Больцов тогда устно распорядился о наблюдении, а не оформил приказом, так что спрос теперь и с него с Больцова.

– Ты что, опять куришь? – выплыла из коридора заспанная супруга.

– Вот, чаек решил попить.

– Изжога, значит, мучит, – догадалась жена.

– Ну что ты, Даша, встала, иди, спи, – поморщился Больцов.

– Уснешь тут с тобой, – начала дергаться дражайшая половина. – Придется из-за тебя таблетки от головы пить.

– От головы не надо, – улыбнулся Больцов.

Жена растерянно посмотрела на него, силясь понять, что он имел в виду.

– Ты уж, пожалуйста, потише! Может, еще удастся заснуть…, – направилась в спальню, забыв про таблетки. Но тут в коридорчике залился руладами телефон.

– Танечка, Таня! Алло! – Выкрикивала в трубку Дарья Николаевна, подбежавшая первой. В трубке было молчание.

– Алло, вас не слышно, – отчетливо сказала супруга, поняв вдруг, что дочка не станет будить любимых родителей в четыре утра.

– Алло! – взял трубку Больцов.

– Передайте учительнице, пусть срочно вернет четыреста тысяч, – прошелестел голос.

– О чем вы говорите? – пытался потянуть время все смекнувший Больцов, радуясь, что поставил прослушку на свой домашний телефон. Но голос отсоединился.

«Если даже звонит ненормальный, он представляет опасность», – подумал Больцов.

– Ты зачем имя нашей дочери назвала? – напустился он на жену.

Дарья Николаевна теперь всерьез занялась поиском таблеток не только от головы, но и от сердца. Утро уже занялось вовсю».

Фрагмент- 3

«После свадьбы молодые жили в девичьей спальне Нелли в доме родителей. Этот вариант оказался не просто неудачным, а невыносимым. Родители ревниво следили, не нарушаются ли новоиспеченным супругом права и интересы их любимого чада. С их колокольни если судить, то все совершенно было не так, как надо. Никакого совместного хозяйства, одни развлечения, поездки. Но главное, нет детей! Оказалось, что причиной является нездоровье Нелли, но родители вначале этого не знали и усугубляли проблему расспросами.

«Молчали бы лучше!» – жалела теперь о прошлых ошибках Нелли. Именно у нее была врожденная патология развития, что-то не то с «трубами», как поняла она после обследования у знакомого гинеколога. Это «не то», оказалось неустранимым и, видимо, послужило основной причиной, разрушившей их брак.

Но Больцову она сейчас рассказывала только факты, да и то те, которые считала нужными упомянуть. Фактом были измены супруга. Наличие любовниц обнаружилось уже на втором году совместного проживания. Стиль его жизни весьма способствовал заведению интрижек – ведь геолог ездит в различные экспедиции, ездит не один, а с группой таких же сотрудников и сотрудниц. Доброжелатели много деталей передавали Нелли. Переживала, плакала и не знала, что делать. Она его любила, боялась потерять. Хотелось не верить этим рассказам, забыть о них, оставить все так, как есть. Поэтому делала вид, что ничего не знает о его похождениях. Старалась выглядеть для него еще лучше, еще привлекательнее. Но однажды случилась непредвиденная катастрофа, крах их семейного бытия. Придя как-то с работы, Нелли застала дома незнакомую женщину. Полненькая брюнетка пила чай с родителями и показывала какие-то фотографии…

– Валентина – коллега Вадима, – доложил отец. –Вот они на фотографиях. Валентина из Иткутска, но после одной из экспедиций так и осталась жить в Тюк- тю… Как ваш поселок называется? – переспросил отец. Нелли почувствовала резкую дурноту от предчувствия непоправимой беды и вцепилась в дверной косяк…

– Тюхтята, – уточнила гостья.

И тут в прихожей хлопнула входная дверь. На пороге кухни появился Вадим. Сказать, что он был растерян, значит ничего не сказать. Для него появление гостьи было ударом.

– Ты что здесь делаешь? – довольно невежливо спросил он у нее.

– Да вот хочу вас всех порадовать, особенно тебя, папочка.

– Зачем ты приехала?

– Не возмущайся, лучше посмотри на нашего сына. Не сомневайся, твой! – среди полного молчания Вадим рассматривал фотографию своего маленького сына.

– Сколько ему? – выдавил новоиспеченный отец.

– Да год уже. Федором назвала.

– Почему Федором?!

– Отец у меня Федор, вот почему!

– Итак, молодые люди…, – вдруг ожил Нелин отец, – попрошу вас покинуть наш дом. Мы тут совершенно ни при чем. Сами разбирайтесь! – и старик встал. Мать, которая при обычных обстоятельствах сказала бы что-нибудь свое, действуя по схеме: «Ты ей слово, она тебе десять», – сейчас молчала.

Вадим смотрел только на фотографию.

– Уходи! – наконец произнесла и Нелина мать.

Все решалось без Нелли, она превратилась в статую, в соляной столб из библейской легенды. Было ей невыносимо горько и больно. Тупо смотрела, как незнакомка невозмутимо продолжала пить чай, пока Вадим собирал вещи. Их никто не окликнул. Когда дверь захлопнулась, Нелли закрыла лицо руками.

– Ты не должна больше его видеть! – внушала мать, но Нелли ждала, что он сам ей объяснит, что собирается делать. Встреча их произошла через несколько дней неожиданно для обоих. Нелли спешила на работу. Ей предстояло пройти мимо большой автобусной остановки, откуда шли маршрутки в разные концы города. Она там и увидела парочку с чемоданами. Подпрыгнуло и упало сердце, кровь бросилась в лицо… Нелли молила Бога, чтобы тот не дал ей упасть. Встречи избежать было нельзя. Они ее заметили, точнее, он. Вадим вначале поспешно отвел от нее взгляд, но, видимо, взяв себя в руки, крикнул спутнице:

– Подожди! – и устремился к Нелли.

– Нелли, я хотел все тебе объяснить в письме…

– Вадим, как же так? – задыхалась словами Нелли.

– Прости, я по-другому не могу поступить. У Вали действительно мой сын. Я должен быть с ними.

– Но как же я? – она захлебнулась слезами.

– Ты по-прежнему моя жена. Я о тебе всегда буду заботиться. Прости…, – и он в экстазе схватил ее за руки.

– Вадим! Наш автобус, – крикнула Валентина и попыталась самостоятельно схватить тяжелые чемоданы. Через секунду Вадим, виновато улыбаясь, заносил вещи в салон. Нелли продолжала стоять, вглядываясь в суетящуюся фигуру мужа. Автобус тронулся. Вадим поспешил затеряться среди пассажиров, а Нелли наткнулась на холодный взгляд разлучницы».

Фрагмент – 4

«А вы бы сами открыли коробку? Да? Отдали свалившиеся на вас подобным образом деньги? Нет?! Вот и у Нелли вместо сновидений начались сомнения. А вдруг это был ее единственный шанс разорвать привычный круговорот событий.

«Трусиха! – начала обвинять себя Нелли. – Надо было все незаметно унести из дома и где-нибудь спрятать». Но нет! Воспользоваться чужим для Нелли было психологически невозможно. Сказывалось добротное советское воспитание. Дело тут было не в том, что… Бог накажет…, а как себя уважать после этого? «Да лучше от себя отдать, если кто ошибочно полагает, что вещь или деньги его, чем стать объектом незаслуженных подозрений», – всегда учила кодексу чести ее до мозга костей интеллигентная мать. А уж о присвоении чужого, вне зависимости от количества и качества этого чужого, и речи быть не могло. С таким грузом на сердце не живут, просто не могут жить классические русские интеллигенты. Как людям в глаза смотреть после позора?! А унизиться до того, чтобы присвоить чужое, – это позор! «Лучше быть бедным, но честным, – внушалось в их семье. – Мы не варвары какие-нибудь, которым все равно, каким путем прийти к благополучию, мы люди определенной породы, врожденной культуры…». Вот, пожалуй, зная о таких взглядах, люто ненавидят интеллигентов и бедные, и богатые булгаковские «шариковы», чувствуя, что есть другие, непонятные им заоблачные высоты – нравственные».

Фрагмент – 5

«После ухода следователя Котик призадумался. Понятно, что в прокуратуре будет известно про его любовную связь с Ольгой. Да, было дело. Уже два года, как они «состояли в интимных отношениях», выражаясь казенным языком. Ну и что? Тапиков догадывался, но терпел, виду не показывал ни Котику, ни ей.

Тапикову не было резона конфликтовать с Котиком, которому был постоянно и много должен, и вообще во всех делах «зависал» на нем. Не было бы бизнесмена Тапикова, если бы его дела не прикрывал и не финансировал Котик. Поэтому на отношения с Ольгой у него была как бы индульгенция. А величина Ольгиной любви к мужу оказалась прямо пропорциональной размеру его кошелька. «Тапикова никто не убивал! Неврастеник несчастный! Хотя нельзя о покойниках говорить плохо! Должен мне ужас сколько, – Котик даже наедине с собой не произнес суммы, – и на тебе, прощайте все!».

Ольга после смерти мужа, конечно, все бумаги фирмы, которые нашла, передала Котику. Понятно, своя, считай, баба, какие проблемы! Все ее имущество составило намного больше суммы долга Тапикова. Так что убивать свою любовницу у него тоже не было ни желания, ни оснований. Есть надежда, что менты допрут до этого сами и отвяжутся. Но теперь ему самому многое показалось странным. Захотелось узнать, из-за чего погибла его любовница.

Поэтому он не спешил покидать роскошный кабинет и, потягивая уже в одиночестве коньяк, восстанавливал в памяти события недалекого прошлого. Ольга была очень хорошенькой, этакая рыжая ведьмочка, именно такого типа женщины не на шутку заводили Котика. Правда, жена его тоже была рыжеволосой, и он ее по-своему любил. Но жена есть жена: никуда от него не денется. Мужику всегда интересней дотянуться до запретного чужого плода. Преданная жена Настя, которая в свое время ждала его возвращения из зоны, пока еще привлекательная и жизнерадостная, как оказалось, была серьезно больна. Онкология груди и в наше время для многих звучит как приговор. За границей она часто обследовалась и лечилась в престижных клиниках. Так что, рассказывая следователю о беззаботном шатании подруг по магазинам, Котик лукавил. Зачем выносить сор из избы?

Ни о каких детях и речи быть не могло. Прогноз был только лечиться, лечиться и лечиться. Поэтому, когда Котик переступил черту дозволенного с ее же подругой, она силилась закрыть на это глаза. Действительно, у нее оставалось все меньше и меньше сил, а желание заниматься с мужем любовью возникало крайне редко. Естественно, адюльтер она не приветствовала. Решила просто отойти постепенно от «подруги».

Объективно существует закономерность: обманутые мужья расправляются в первую очередь со своими женами, а обманутые жены стремятся извести не мужа, а разлучницу. «Может, Настя про нас узнала и «заказала» Ольгу? – вдруг подумал Котик. – А что, она, хоть и болеет, а баба крутая. Ей не слабо! – Илья Котик решил по своим каналам проверить собственноручно алиби жены. – Если даже и она, – рассуждал он, – то так тому и быть. Поделом мне, следовало вести себя осторожнее!».