Часть первая

Неосторожное слово – и ребёнок взрослеет, обманутая любовь – и человек ожесточается.

Андре Моруа

Тебе кажется, что ты взрослеешь постепенно, но, черт возьми, однажды это хлестнет тебя, как ветка в лесу, отпущенная впереди идущим.

Из к/ф Влюбись в меня, если осмелишься

Глава1

Я знал ее с первого класса, она всегда была тихой, но не скучной. Ее многие обижали, издевались, надсмехались и гнобили. Я не гнобил, но и не помогал ей. Поначалу я ее даже не замечал, как и она меня, я вообще мало с кем общался и замечал кого-либо. Мне было хорошо в своем мире, мире, где были мои фантазии, для меня он был реальнее, чем этот мир.

Притом меня никто и не спрашивал, а я и не говорил о том, что у меня в голове. Но, однако ж, с одноклассниками я общался, их считали троечниками и неудачниками, но от этого они не были плохими для меня. Я учился средне, на пятерки не тянул все предметы, но пятерки были в тетрадях, да меня и не ругали сильно, если только первые 4 класса, а потом… Потом всем стало все равно на меня. И я стал расти сам по себе.

А затем отец женился, и у нас появилась моя младшая сестра, затем еще одна. А я рос, была бабушка, она водила меня в церковь. И я ненавидел ее за это, и я не верил в Бога. Я верил в богов, в древнеславянских, я стал изучать литературу по этой теме, и в конечном итоге я стал верить в них по-настоящему. И это стало моим спасением.

А сестры росли, я тоже и она. Она все так же меня не замечала, а вот я ее уже нет. У нее было худое лицо, слишком бледное, тонкое, с большими карими глазами и длинными темными кудрями, что вились у нее крупными локонами. Она была темной шатенкой, но к осени, за лето кончики ее волос выгорали и становились золотистыми.

Она отличалась от других наших одноклассниц и вообще сверстниц. Они уже в классе 7-м стали пользоваться косметикой, красить волосы, ногти, что-то там еще, чего я не знал. Она не была серой мышкой, у нее была яркая внешность несмотря на то, что она была не блондинкой с голубыми глазами, она все равно была яркой для меня.

Ее не любили одноклассницы и одноклассники, она была жертвой обстоятельств, но ни один из них не был хищником в полном смысле этого слова. Она часто плакала, кричала, а я просто наблюдал, не разделяя ничьего мнения.

Были такие же, как и я, безучастные к данной драме. Помимо нее была еще одна жертва для наших одноклассников, ее подруга, точнее, я так думал, что они подруги. То ли ее вторую дразнили и издевались, потому что она общалась с ней, то ли просто так, от скуки.

Когда мы перешли в 5 класс, тогда нас объединили с «Б», и мы все стали «А», а другие стали «Б», типа гимназия, типа лучше, чем мы, умнее. В тот год умерла бабушка, и мое церковное и духовное обучение на этом было прекращено для меня навсегда. Я плакал один раз, да и то уже после похорон, после всего этого. То ли от того, что наконец понял, что бабушки нет, то ли от того, что больше никого не осталось, кто бы напоминал и был бы связан с моей мамой.

Нет, мачеха не была плохой, да и вообще она хорошая, порядочная женщина, но я закрылся, я всегда был закрытым, а после ухода бабушки совсем погрузился в свой мир и своих богов.

Отец работал, много, потому что нас уже было 3, я и мои младшие сестры и, конечно, мачеха. Ее, кстати, зовут Наташа. Она светлая, русая, глаза серые, обыкновенное лицо, и она совсем не пользуется косметикой, и мне это в ней нравилось. Не понимал я наших одноклассниц, зачем они себя малюют, она, кстати, тоже не красилась, и мне это в ней тоже нравилось.

В 6 классе она стала проявлять характер, но над ней по-прежнему все издевались или почти все, кто-то, как и я, сохранял нейтралитет. Она всегда была хорошисткой, всегда всё учила, она была скрытной. А я всё молчал, потому что меня никто не спрашивал.

Время шло, мои младшие сестры росли, становились вредными, капризными. Я помогал Наташе, отец всегда или почти всегда был в командировках, он инженер. То в одну точку страны, то в другую пошлют. Всё хозяйство было на мне и на Наташе. Я учился хорошо, не зашибись как, но хорошо. Ходил до 8 класса по форме, потом забил, не, мне не было стыдно. Наши одноклассники с класса 7 забили на это, немодно, да и школьная форма была и есть дорогой.

Она тоже выросла, но ходила прилично, она вообще была приличной, стеснительной девушкой.

А в 7 классе она влюбилась в Сашу Орлова, и ее после Нового года посадили со мной за одну парту до конца года. Вот тогда мы как-то и стали общаться. Она сначала мало говорила, потом привыкла ко мне, я вообще почти всегда молчал. Я не знал, да и не знаю, о чем говорить с людьми в целом. Я слушал то, что не слушала она, смотрю то, что она никогда не будет смотреть, даже если я ей это посоветую, читаю то, что ей не интересно.

Она много читала книг и сейчас читает, мне это в ней нравилось всегда. Наши одноклассницы мало что читали по школьной программе и мало читают вообще. Не все, правда, была еще у нас отличница Айсу, хорошая девушка, они чем-то друг на друга похожи, внешне. Обе приличные, прилежные ученицы, только на этом все сходство их заканчивалось, пожалуй, еще и то, что они обе не славянских кровей.

Айсу точно кавказской национальности, а она… Она никогда не любила эту тему, да я думаю, вряд ли любит и сейчас ее обсуждать. Характер вспыльчивый, но в то же время она очень терпелива и холодна.

Одним словом, она влюбилась в Сашку и просила меня узнать как-нибудь, нравится она ему или нет. Я исполнял все ее просьбы, хотя знал, что это все глупо, и знал, что она ему не нравится. Я сам не знал, нравится ли она мне. А она эгоистична, пользовалась тем, что я помогал ей. Хотя это и помощью не назовешь. Вообще не понимал и не понимаю я эти все сопли розовые. Я сам тоже как-то влюбился, но не в тех промежутках подросткового возраста, правда, тоже не взаимно и неудачно.

Это у всех так. В 8 классе он все еще нравился ей, и мы все так же общались, гнобить ее стали меньше вместе с ее, как я считал, подружкой Дашей, но не до конца. От клейма жертвы тяжело отделаться. Хотя она стала более смелой, раскрепощенной, и в ней появилось много от девушки, появилась грудь. Не, она у нее была маленькой, не то что у некоторых, из-за чего многие девушки в 15 лет стеснялись ее, и многие, наоборот, выставляли ее напоказ, но это уже девушки постарше.

В то время у всех были тяжелые времена. Для нее, потому что Саша узнал, что он ей нравится, уж, как и почему – не понял до сих пор, а может, уже позабыл, и, конечно, не взаимно. Она, кажется, убивалась из-за этого сильно, я, честно, не понимал почему. Ну подумаешь, насильно мил не будешь. Я тогда не влюблялся и не влюбился ни в кого, да и даже после того, как со мной это тоже произошло и оказалось не как в фильме, то моя любимая фраза: «Хозяин – барин». Но тогда я точно понял, что она мне нравится, просто нравится, нет, это не было ни любовью, ни влюбленностью, просто нравится и всё.

Но, конечно, я молчал, а скрывать мне было нечего. Или почти нечего. Как я уже сказал, она страдала, ревела и прочие эти сопли из-за Сашки, точнее, из-за того, что он, будучи в курсе, что симпатичен ей, списывал у нее домашку, она, естественно, ее всегда делала, в отличие от него, по разным причинам не сделанной, и продолжал вместе со всеми гнобить ее, как и прежде, если не хуже, более гадко, пошло. Нам же всем уже тогда было по 14, кому по 15 лет, типа уже взрослые и всё знаем и можем.

А я мучился от того, что происходило с моим телом. Сначала было это редко, иногда по ночам, чаще по утрам, да и то не всегда. А потом пошло-поехало, каждое утро. И вставал, точнее, просыпался от того, что мой половой орган торчал торчком под одеялом в трусах, и я ничего не мог с ним поделать.

Отцу говорить не хотелось, да и его почти никогда не было дома, как я говорил, а с Наташей я стеснялся это обсуждать. Но в 21 веке есть хорошее подспорье для таких одиночек и не совсем социальных людей – интернет. В нем я узнал много чего и почему. У нас была биология в школе, но про это там ничего не говорили, про цветочки – это да, пестик, тычинки. На анатомии, что была в 8 классе как раз, тоже не уточняли это, ну, вы знаете, как пишут учебники для школьников.

Да, 15 лет – опасный возраст, когда родители не понимают, сверстники дразнят тебя, если ты не лидер, а если лидер, то тебе приходится быть всегда первым, всегда впереди, чтобы кто-то другой не занял твое место. Причем первым не в плане учебы, а совсем в других аспектах твоей жизни. В 14-15 лет кажется, что ты некрасивый, у тебя куча комплексов и прыщи, а еще это состояние по утрам, которое возникает еще и не только утром, но и днем, вечером, когда угодно и где угодно.

Так или иначе, я стал с этим справляться самым простым способом – рукой. Сначала я это делал втихаря, в ванне, когда пустил воду, чтоб никто не услышал и не заподозрил, чем я там занимаюсь. Потом, когда привык к этим вспышкам своего тела, то стал даже получать кайф от этого. Стыд прошел, поначалу все равно было стыдно, как будто делаешь что-то запрещенное, но затем понимаешь, что все так делают, только не говорят об этом.

Может, тоже стесняются, а может, так принято в нашем обществе – не говорить подросткам в школе, что их тела растут и меняются, что это естественно, а не то, что нельзя смотреть порносайты и смотреть журналы с голыми телками, что это «фу-фу-фу». Но это как раз естественно, и об этом надо говорить, говорить, что нельзя трахаться без гандонов, иначе будет залет у девушки или потому так же, что нельзя спать со всеми подряд, это негигиенично и аморально, а не то, что до 18 лет это запрещено и считается преступлением.

У нас глупые законы, честно, в 14 лет оформляют паспорт, и ты типа можешь пойти работать летом или в выходные дни по паспорту расклейщиком реклам, в кафе, тот же «Магдак» или еще куда-нибудь, но ты считаешься еще несовершеннолетним, и поэтому за тебя отвечают родители, и при всем этом ты типа взрослый, и тебя могут посадить за воровство или косяк на работе в тюрьму для малолетних.

Но вступить в брак ты можешь в 18 лет, тогда же ты перестаешь быть ребенком и сам можешь уже стать родителем, тогда же тебя заберут в армию или, если ты такой хитрожопый, то поступишь в универ на военную кафедру или просто тебя отмажут от армии.

Но что самое смешное, если бы не было грустным, трахаться подростки могут, начиная с 13 лет, у кого как. Нет, я в 13 был чист и невинен, как стекло, причем хорошо вымытое, что его даже не видно, пока не упрешься в него лбом.

И в то же время, если 18-летний трахнет 15-летнюю девицу, и она, не дай бог, залетит, если парень кретин или просто что-то у них не сложится, и она вся в таких расстроенных чувствах расскажет маме, а та папе или даже если и без отца растет, то мама подаст на парня в суд за изнасилование несовершеннолетней (хотя никакого насилия и не было) – это в одном случае, а в другом папаша оскорбленной невинности (еще выяснится, что невинность была утрачена не с этим парнем 18 лет, а с кем-то еще) заедет по щам этому придурку, что связался с малолеткой и разбил ее сердце, а по сути, может, ее гордыню и самооценку.

Поверьте, в 18 лет парни ничем не лучше 15-летних девок, как раз их уровень, не все, конечно, но… Мне тоже было когда-то 18, и я тоже с кем-то просто трахнулся и всё. Но об этом не хочется вспоминать. Нет, если подумаете, что типа грустно или я сожалею об этом, то не а. Мне было очень плохо, было грустно, хотелось умереть. Выпивка и незнакомая компания делают иногда такие вещи с твоими моральными принципами и устоями, что потом и вправду стыдно вспоминать.

Помню лишь одно, нет, не имя. Имя я ее не знал и не спрашивал, как и она моего. Кстати, именно это и отрезвило меня после пьянки, в переносном смысле слова, иначе бы я далеко бы ушел по этому пути… А то, что она была холодной. Нет, не телом, тело у нее было теплым, даже горячим, от выпитого алкоголя, там, внутри, холодная. Она ничего не испытывала ко мне сердцем, душой, чувствами. Их не было, чувств. Мы только трахались телами. Я был, нет, не груб, я не причинил ей боли, она не была девственницей, это и ясно, но я, кажется, излился бы в нее, заполнив ее до краев, если бы не презерватив.

И об этом я тоже никому не рассказал из семьи, хоть мы и были чужими немного друг к другу, я чувствовал себя чужим, отстранившись от них. Я сказал только Ей, да и то не всё, лишь кинул фразу, что мне было плохо, я хотел умереть и переспал с неизвестной девкой, и она была холодна ко мне. Я постыдился сказать Ей, что я даже имени ее не знаю и лица не помнил.

А всё это произошло из-за того, что я был отвергнут, когда наконец-то влюбился, как и положено, в подростковом возрасте в девушку, только что-то я с этим делом притормозил, как всегда, в последних рядах в списках что у девушек, что у парней в друзья.

Мне хорошо без людей, нет, я серьезно. Мне хорошо в моем одиночестве, я живу в своем мире и, разбавляя его иногда теми беседами или встречами с друзьями, что у меня есть и были в школе, на работе, в институте.

Все люди ищут общения, значит, у них плохо работает фантазия, раз они так жаждут общаться. Я так считаю, у меня с фантазией всё хорошо. И я не считаю себя маньяком или социально неприспособленным. Да, фантазия у меня и вправду хорошо развита.

Я говорил, что она мне нравится, как человек, если так вспоминать, то я видел, как она росла и менялась, как из статуса жертвы перешла в статус нейтралитета, но не лидера. Она сильная духом, усердная, может, не блистает умом, но трудолюбие и упорство компенсирует это, она далеко не глупая и совсем не похожа, по крайней мере не была похожа на наших одноклассниц, в дальнейшем и на всех девчонок, что я видел в школе.

И да, она мне нравилась как человек, но я ее не любил, я это понял, но слишком поздно или не тогда, когда надо было, а еще, что самое неприятное и унизительно для нее, если бы она знала, а она узнала, мне хватило смелости и духа сказать ей это, я ее хотел. Хотел ее тело, но и ее душу. Не знаю, чего больше, может, в те школьные, учебные года в универе и прочее телом, а потом где-то в лет 20 или чуть старше и душу. Ее душу.

Глава2

Как я уже говорил ей нравился Сашка Орлов, вообще он парень неплохой, я к нему никак не относился ни хорошо, ни плохо. Он занимался спортом, в не школы вмести с его другом Тиграном, то же не плохой парень, только вечно опаздывал на уроки. В общем я не знаю, чего она в него влюбилась, внешность у того была обыкновенная: тонкий, но засечет того, что он занимался спорт в качалке, не выгладил дряхлым и дрыщем, волосы темные, шатен, но светлый, глаза карие, ему потом пришлось очки носить у него зрение село. Я тоже носил, но потом перестал, у меня со зрением все нормально, потом стало.

Одним словом, ничего примечательного. Мы с ним не были друзьями, да и врагами тоже. Я не особо общался с ними, а они не трогали меня. Мне было некогда гулять после школы, ведь у меня было еще 2 сестры, а к концу обучения стало уже 3. Не знаю, только зачем им еще одна понадобилась и этих хватало.

Мои младшие сестры были капризными, как раз стали ходить в качалку, они не были глупыми, в принципе, как и я не были глупым, но они были ленивыми и упрямыми. Если им чего-то не хотелось учить или делать по дому, к примеру, убрать клетку за их кроликами, то они устаивали такую истерику, что помогал только ремень. Меня отец тоже порол в детстве, теперь этим занимался я, он же всегда был на работе. А если и нет, то что-то всегда делал по дому, по хозяйству.

Мы же жили в отдельном доме, не за чертой города, но как бы на природе, у нас был и свой огородик, и садик, где Наташа, мачеха любила возиться в свободное время, которого у нее почти никогда не было, как и у меня самого, но я все равно ей помогал.

Мои сестры, одну звали Аня, другую Маскя, Маруся, обе не любили читать и вообще напрягаться по поводу чтения того, что им задавали в школе. Я – то читать любил, но мне не удавалось, привить им эту любовь к чтению. Аня не любила и химию с биологией в школе, Маруся любила химию, но не школьную, а эти знайте, наборы для детей, типа "Юный химик" и прочая ерунда.