4

Шин терпеть не мог больницы, но по сравнению с Сато чувствовал себя здесь как дома. Наблюдая за тем, как первогодка дёргается от прикосновений и случайных взглядов, он невольно задумался: что же случилось в жизни парня, что он настолько ненавидит это место?

Поначалу их с Хару появление вывело Шина из себя. Ну вот зачем они припёрлись? Хотели полюбоваться, как он мучается от боли и узнаёт неутешительные новости? Но теперь, опираясь на плечо друга и поглядывая на перепуганного больше него самого Сато, Шин испытывал чувство благодарности. Всё-таки приятно, когда рядом с тобой товарищи, готовые поддержать и отвлечь дурацкой шуткой.

В кабинет ребят, конечно, не пустили. Пришлось остаться с врачом один на один (присутствие Нагасэ почему-то почти не ощущалось) и выслушать диагноз. Частичный разрыв связок голеностопного сустава, и повезло, что обошлось без осложнений.

– Три недели никаких нагрузок на ногу, будешь ходить с тростью, – неторопливо объяснял врач, то и дело поправляя съезжающие с носа очки. – Каждый день проверять фиксирующую повязку, чтобы не ослабла. Лишний раз из дома не выходить.

Шин даже порадовался, что комната у него на первом этаже общежития, да и кровать на первом ярусе. Как бы он забирался на второй с такой ногой?

– Через три недели повторный рентген, и если никаких отклонений, то начнём реабилитационные процедуры: массаж и физиотерапию.

– Когда я смогу вернуться к полноценным тренировкам? – перебил его Шин.

Врач насупился и глянул на него поверх очков.

– Араки-кун, в твоём положении…

– У меня летний турнир на носу, я в первом составе, поэтому мне надо знать, когда я смогу присоединиться к команде, – упрямо гнул своё Шин.

– Не раньше начала июля, – сдался врач.

Шин с облегчением откинулся на спинку стула. Успеет. Отборочные начнутся в конце июля, у него будет примерно три недели, чтобы вернуться в форму и убедить тренера, что он полезен на поле.

Врач с осуждением покачал головой и добавил:

– Араки-кун, ты должен понимать, что скорость твоего восстановления напрямую зависит от того, насколько точно ты будешь исполнять мои указания. Если попытаешься приступить к тренировкам раньше, чем я дам разрешение, велика вероятность повторной травмы, и тогда ты в старшей школе на поле точно больше не выйдешь. Надеюсь, мне не придётся напоминать тебе об ответственности за своё здоровье?

– Обещаю, что не буду нарушать ваши предписания, – послушно отозвался Шин.

Врач недоверчиво прищурился, но продолжать увещевания не стал. Вместо этого он выписал болеутоляющие на первое время и вместе с подробными инструкциями передал бумажку Нагасэ. Поклонившись на прощание, Шин вышел из кабинета вслед за ассистентом и поискал глазами товарищей.

– Ну что? – тут же подскочил со стула Хару.

Сато, видимо, успевший пригреться и заклевать носом, сонно поёжился и без особого интереса повернулся к остальным.

– К турниру успею вернуться, – сообщил Шин главное, и Хару заулыбался.

– Это действительно растяжение? – хрипло спросил Сато, впервые за всё это время подав голос.

– Да, врач на стадионе всё верно определила. Так что никаких проблем. Правда, – тут Шин позволил себе хищную усмешку, – тебе, первогодка, придётся побегать по моим поручениям, так как мне теперь лишний раз не выйти из комнаты.

Он надеялся, что Сато начнёт возмущаться, злиться и протестовать, чтобы за этими препирательствами отвлечься от незавидности своего положения, но мальчишка его удивил.

– Хорошо, – кивнул он. – Если Араки-сэмпай не будет злоупотреблять моей помощью, я всё сделаю.

И откуда в нём такая покладистость? Шину казалось, что Сато из тех, кто вечно идёт наперекор, никому не подчиняется и пытается отстоять независимость, но, похоже, он ошибся. Может, причина в том, что это он, Шин, игнорировал первогодку и даже не пытался подружиться, при каждом разговоре не сдерживая раздражения? Сато никогда не давал себя в обиду, но первым в конфликты не лез, предпочитая отмалчиваться. А теперь, когда обстоятельства вынуждают его взаимодействовать с сэмпаем, он принял эту необходимость куда быстрее, чем сам Шин.

Нагасэ отошёл позвонить тренеру и рассказать о результатах обследования, и Хару помог Шину доковылять до стульев. Они сели рядом с Сато, который всё ещё походил на нахохлившегося воробья, и замерли, не зная, о чём теперь говорить.

– Интересно, наши не растерялись и дожали Таканаву? – как бы между прочим бросил Хару в тишине.

Шин поморщился от мысли, что его травма могла помешать команде выиграть, но всё же ответил:

– У нас был довольно большой отрыв в очках, уверен, ребята справились.

Вернулся Нагасэ и подтвердил его предположения:

– Всё в порядке, мы выиграли со счётом восемь – пять, автобусы уехали со стадиона десять минут назад. Если поторопимся, вернёмся одновременно с командой и сможем поучаствовать в обсуждении игры.

Однако Шин с ужасом ощутил, что не хочет возвращаться. Не хочет представать перед командой и тренером в таком беспомощном виде. Больше всего хотелось уехать куда-нибудь на все эти три недели и отсидеться в одиночестве, пока не придёт время отказаться от трости.

Но он поднялся следом за Хару, позволил себе опереться на руку друга и похромал следом за ассистентом Нагасэ к выходу.

Дорога до школы прошла в полной тишине. Шин пытался справиться с накатившей на него паникой, Хару с кем-то – конечно же, с Мацуи – активно переписывался, и с его губ не сходила мечтательная улыбка. Сато, заметив её, демонстративно закатил глаза и отвернулся к окну. Шин разделял его чувства – нежелание Хару признать очевидное раздражало. Уже предложил бы Мацуи встречаться и не бесил всех вокруг своим загадочно-счастливым лицом.

И всё же они опоздали. Попали в пробку из-за аварии и проторчали лишних полчаса на повороте к школе. Там и идти-то всего ничего оставалось, но Нагасэ запретил Шину даже думать об этом – дорога здесь шла в гору, и это была бы та самая нагрузка, которую нужно избегать. Хару и Сато остались в машине из солидарности, хотя им-то как раз спешить некуда: в матче они не участвовали и нагоняй от тренера не получат.

– Да не нервничай ты так, никто не станет тебя отчитывать. Это всего лишь случайность! – в который уже раз повторял Хару, пытаясь успокоить друга.

Но Шин лишь отмахивался и всё больше переживал. Воображение рисовало картины одна страшнее другой: вот тренер разочарованно качает головой и забывает его имя, вот заместитель тренера Андо сообщает, что позицию Шина теперь занимает Исори, а вот он узнаёт, что место в первом составе навсегда потеряно. Как раз в тот момент, когда воображаемый тренер выгонял Шина из команды, Нагасэ наконец припарковался и разблокировал двери.

– Идите на собрание, а я пока найду трость для Араки.

Путь до административного корпуса клуба, где проходили общие собрания, показался Шину бесконечным. Казалось, что они едва ползут, и каждый следующий шаг давался сложнее предыдущего. Ещё и нога начала недвусмысленно ныть, напоминая Шину о том, как сильно он подвёл команду.

– Простите за опоздание! – громко крикнул Хару, первым заходя в зал, и все обернулись в их сторону.

– Заходите, – разрешил тренер и словно забыл об их существовании.

Шин следом за Хару проковылял к свободному месту на предпоследнем ряду и с трудом сдержал стон – наконец-то он сидит! Видимо, облегчение, исказившее его лицо, не ускользнуло от Сато, потому что он наклонился к Шину и негромко сказал:

– Я принесу лёд.

А ведь Шин его даже ни о чём не просил. Первогодка сам догадался, насколько хреново сэмпаю, и проявил сочувствие, пусть собственная беспомощность и вызывала у того раздражение и злость.

Сато вернулся через десять минут и, на этот раз молча, положил пакет со льдом на ноющую лодыжку Шина. Убедился, что компресс не упадёт, и присел на соседнее кресло. Закрыл глаза и отключился от реальности, словно ничего интересного не происходило. Шин уже собирался пихнуть его в бок и сделать строгое внушение, чтобы слушал внимательно, но тут о его существовании вспомнил тренер.

– Араки! – повысил он голос, и сердце Шина упало куда-то в район желудка. Сейчас его выгонят… – Хорошая защита во втором иннинге. Прикрыл Китадзаву после его ошибки. В нападении тоже показал себя отлично: два хита⁴⁴, один проход на базу за болы, проводил Фукуду на третью базу жертвенным бантом⁴⁵.

Тренер замолчал, и Шин догадался: сейчас речь пойдёт о его травме. Поэтому, не дожидаясь выволочки, поднялся с места – пакет со льдом с неприятным плюхом упал на пол – и покаянно склонил голову:

– Простите, что подвёл команду и покинул поле!

Несколько секунд царила полная тишина. Шин чувствовал, что взгляды товарищей снова прилипли к нему, и ему казалось, что все смотрят с осуждением. Слабак, бросивший команду в самый ответственный момент, – вот что они думают, вот кем его считают…

– Это не твоя вина, – прогремел голос тренера, и Шину почудилось, что тот зол. Но на него ли? – Погодные условия нас подвели. На твоём месте мог оказаться каждый. Мне жаль, что ты пострадал.

Каждая короткая фраза тренера била Шина наотмашь, словно пыталась выбить из него чувство вины. Но говорил ли он искренне или просто пытался сохранить лицо перед остальными ребятами? Травма одного из основных игроков не могла не повлиять на настрой команды, и, возможно, тренер просто не хочет подрывать боевой дух накануне финального матча.

– Я… я вернусь к летнему турниру! Обязательно! – крикнул Шин, не поднимая головы.

Он боялся увидеть на лице тренера разочарование. Боялся прочитать в его глазах презрение. Но больше всего Шин боялся безразличия: что, если он команде просто не нужен, и никто не станет дожидаться, пока он восстановится?

– У тебя нет выбора. Мы не можем позволить себе так сильно ослабить команду. Но никаких нагрузок, пока не разрешит врач, и тайных тренировок, пока никто не видит. Ты понял?

Шин наконец-то решился поднять глаза на тренера. Тот улыбался, едва заметно, но ободряюще, и страх отступил. Его не выгонят. Его дождутся. Он нужен команде. Нужен…

– Да, тренер! – воскликнул Шин и, повинуясь взмаху руки, сел на место.

– Я же говорил, – тут же горячо зашептал ему на ухо Хару. – Никто тебя ни в чём не обвиняет…