Ему нравится, когда восхищаются его текстами. Когда восторженная публика поёт дифирамбы его сложносочинённым предложениям, в которых он спрятал ложь про себя среди витиеватых слов и фраз. Читатели зачарованно бормочут: «Глубоко… Тонко… Беспощадно честно», — а он кивает, сдержанно улыбается, будто смущён похвалами, но внутри дрожит от удовольствия. Популярность льстит ему. Но если бы только его поклонники знали, как он их на самом деле презирает.
Ему нравится, чтобы его слушали. Чтобы ловили каждое слово, не перебивали, кивали и восхищались тем, как он рассказывает: о себе, про себя, для себя. Он не спрашивает, он вещает. Его эрудиция, его сарказм, его остроумие — все это драгоценности, которые он великодушно демонстрирует. Знали бы его слушатели, что чужие мнения для него — пыль. Только его ум достоин звучать. Остальные могут только внимать.
Но больше всего ему нравится издеваться над ней. Сначала он её убедил, что готов принять со всеми её недостатками. Он слушал, кивал, обнимал — казался идеальным мужчиной, которому можно довериться. А потом начал точечно, будто иглой, колоть в уязвимые места. То, чем он восторгался, он вскоре обернул в насмешку. Вчера — восхищение её эмоциональностью, сегодня — обвинение в истеричности. А когда она пыталась возмутиться, он первым поднимал флаг жертвы — говорил, что это она его травмирует, что он боится её слов, её реакции. И она замолкала, уходила в себя, думая, что действительно перегнула. Отношения с ним были не сахар, но ему это было безразлично. Главное — как в них чувствует себя он. Главное — что через неё он утверждает своё превосходство.
А потом он её ударил. Она сжалась в комок, а он смотрел сверху вниз и говорил, что у неё на это неправильная реакция. Что она так реагирует из-за травмы в прошлых отношениях. Он не думал о боли, которую причинил. Не думал о страхе в её глазах. Да и вообще — она же сама виновата, что довела его до такого. Потом он ударил её снова. И уже не смог остановиться.
Пресса быстро оповестила весь мир: знаменитый детский писатель избил жену до комы. Имя, знакомое тысячам, внезапно всплыло в новостях — рядом со словом «насилие». Кто-то ахнул. Кто-то отвернулся. А кто-то прошептал: «Я знал его...». И у всех, кто был с ним знаком, началась внутренняя перекличка воспоминаний. Не было ли в нём чего-то странного? Не был ли он всегда холоден? Или всё-таки это случайность? Что-то спровоцировало? Или он всегда был таким?
Нити истории подбираются медленно и точно. Лиз Ньюджент распутывает клубок осторожно, шаг за шагом. Она не осуждает и не объясняет происходящее, не ведёт за собой силой. Её интонация ровная, почти бесстрастная, но именно в этом спокойствии и скрывается подлинная тревога. То, что в жизни подаётся со слезами, она описывает как будничное. Это не исповедь и не попытка оправдания. Это вскрытие — послойное и точное. Мы следуем за писательницей и наблюдаем, как перед нами раскрывается история. Запутанная. Печальная. Безжалостная. История человека, который больше всего боялся одного — что кто-то увидит его настоящим.
В книге нет одного рассказчика. Вместо него звучит множество голосов. Люди, которые знали Оливера в разное время, — в детстве, юности, зрелости. Кто-то почувствовал в нём опасность, а кто-то не заметил ничего. Они вспоминают, каждый по-своему, каким он был. Кто-то искренне удивлён произошедшему. Кто-то тихо говорит: «я знал». И мы собираем эти голоса, как осколки разбитого зеркала, и пытаемся понять, кем был этот человек на самом деле.
Для Оливера люди — фигуры на шахматной доске. Он определяет для каждого их место. Кто-то нужен, чтобы повысить социальный вес. Кто-то — чтобы не чувствовать одиночества. Кто-то — просто удобен для молчания. Он выстраивает их, двигает, убирает, когда они перестают быть полезными. Но никогда окончательно не отпускает — вдруг они снова потребуется.
Его отношение к людям — хищное. Как только она помогла пережить болезненное расставание, поднять самооценку, справиться со сложной задачей на работе, она стала мусором. В утиль её. И дальше на поиски новой. Новая фигура, новое лицо, новый ресурс, но всё повторяется. Сначала он берёт, потом истощает, а после этого легко отказывается.
И я не могу не сравнить эту книгу с другой работой писательницы — Странной Салли Даймонд. Там история кажется более выверенной, проработанной, многослойной. Она оставляет след. Я читала её больше года назад, а она до сих пор меня не отпустила. В этой же книге нет той внутренней глубины, но если помнить, что это дебютный роман, впечатление остаётся сильное. Разница между книгами в десять лет, и она чувствуется. Но для начала карьеры это зрелое и уверенное произведение, которое заслуживает внимания. Но все же, если хочется познакомиться с творчеством Лиз Ньюджент — начинать стоит именно со Странной Салли Даймонд.
Если вы ищете напряжённый триллер с интригой и головоломками, то эта книга не для вас. Здесь нет динамики, нет резких поворотов. В этом повествовании всё движется медленно, почти размеренно. Но от этого оно не становится менее страшным. Это история о человеке, которого никто по-настоящему не знал. Читать стоит не ради сюжета, а ради наблюдения. Это книга для тех, кто хочет слушать не только героя, но и всех, кто был рядом. Для тех, кто умеет читать между строк. Это история о человеке, который почти всех убедил в том, что он другой. И почти сам в это поверил. А читатель, может быть, впервые увидит, как зло выглядит без грима.
