© Лисс Захаров, 2019

ISBN 978-5-4496-5078-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Больше всего на свете Дэвид боялся, когда отец прилетал с задания. Он мог быть злым или добрым, избитым или молчуном, но он был, и дома становилось тесно. Еще отец любил сад, который посадил его дед. По-хорошему – вывезти все это на дрова и проблем бы не было. Но для отца это была идея-фикс. Он не мог оторваться от этих деревьев и этих корней и заставлял Дэвида ухаживать за садом. Дэвид учился в 9 классе. Пришла пора выбирать специальность, но он не знал, что он хочет. Не мог же он сказать отцу – я хочу, чтобы ты заткнулся. Надоели твои вечные повстанцы, интриги, уроки, спорт. Хотелось бы просто нормально отдохнуть. Он услышал, как во дворе шлепнулся флаер. Значит отец был в плохом настроении. Он уткнулся в планшет, потом все-таки решив выйти. Отец срывал с себя окровавленную амуницию.

– Привет, пап – тихо сказал он.

– Тарелку за собой помыть не мог? И Нолан ударил сына, потом еще и еще. Остановился, когда пелена прошла перед глазами. И он увидел лужу крови и своего ребенка.

Для Дэвида все остальное было как стоп-кадр. Отец ударил по лицу, потом бил ногами, несколько раз он запомнил. Потом, схватив за волосы, бил головой о стенку, потом была боль в груди. Потом его куда-то укладывали, трогали тело, он почти ничего не чувствовал. Потом его куда-то возили, он не знал, и проснулся тогда, когда ему разрешили проснуться. Он быстро осмотрелся. Больница для бедных, комната на четверых. Сразу нахлынула боль. Он застонал и закрыл глаза. Боль потихоньку исчезала, и он заснул опять.

Нолан сидел дома у Джеффри, своего начальника. Напиваться по новой не имело смысла. Содеянного не исправишь.

– Что на тебя нашло? – в сотый раз спрашивал Джеффри.

– Не знаю – сотый раз отвечал Нолан. – Просто он не понимает и понимать не хочет.

– Он еще ребенок, чего ты к нему привязался?

– Не такой уж он ребенок.

– Он месяц лежит в больнице, ты хоть представляешь, что наделал?

– Представляю. Все испортил.

– Что с тобой?

– Не знаю. Наверное, устал от такой жизни. Ведь эти повстанцы – как тараканы, новые технологии, в которых мы не успеваем разбираться, постоянно проблемы.

– Что он тебе сказал?

– Ничего. Тарелку за собой не убрал. Это был край. Пока я стараюсь, чтобы он жил в своем доме, учился в хорошей школе, из шкуры вылажу, чтоб он был лучше других, даже не уберет за собой, в мое отсутствие даже дерево не польет.

– Понятно. Пойдешь к нашему психологу. Вам потом еще жить вместе.

– Я не уверен, что смогу.

– Что? Поход к психологу или проживание вместе? До 18 лет это твоя обязанность.

– Хм… я хотел спросить – я его сильно… того…

– Посильнее, чем повстанцев. Карту можешь у врача посмотреть, да и вообще зайти. Кости срослись, шрамы вроде тоже. Но ты ему внутренности отбил, со знанием дела и голову. Врачи боятся, что зрение может упасть и гемодиализ пожизненно.

Нолан закусил себе пальцы, чтобы не заорать.

– Что я могу еще сделать?

– Ничего. Разве что помириться. Больница непрезентабельная, но оборудована лучшей техникой. Внутри выглядит не лучшим образом, но лечение он получает по высшему уровню, хотя, может быть и не так гламурно, как тебе казалось – палата на одного, медсестры в коротких халатах и без белья и подобное.

– Я понял, куда ты его засунул.

– Тут надо в Японии помочь. Разберешься?

– Да. Мне на него посмотреть можно?

– Можно.

Дэвид проснулся от того, что его кто-то держал за руку. Он вздрогнул, попытался рассмотреть человека и поняв, что это отец, вздрогнул опять. Отец гладил его руку.

– Зажила, как новая – все, что нашелся сказать Нолан.

Дэвид, забрал свою руку и засунул под одеяло.

– Ты меня видишь?

– С трудом

– Приеду – ласик сделаем.

– Ты надолго?

– Не знаю, как получится. Что-нибудь привезти?

– Нет.

– Дэйв, Дэви, послушай меня – я сорвался. Прости меня. Не сейчас, когда-нибудь, может быть. Я согласился сходить к нашему психологу. Не надо меня бояться. Я… я не знаю, что на меня нашло. Прости, если сможешь.

– Ты куда меня засунул?

– Это не элитный госпиталь, но среди них – лучший. Он погладил сына по голове – Если хочешь, можешь дальше отращивать.

– Чтоб удобней бить было?

– Нет. Потому что ты красивый мальчик. Не решил еще куда пойдешь работать?

– Нет, если вообще куда-нибудь возьмут.

– Выздоровеешь, потом поговорим. Нолан взглянул на часы – мне пора. До встречи. Он наклонился и быстро поцеловал сына в щеку и вышел.

С соседней кровати раздался благоговейный голос

– Пацан, ты хоть знаешь, кто это был?

– Да – это мой отец. А теперь заткнись.

Выбор был небольшой. Покончить с собой или сбежать. Куда бежать и как, он имел смутное представление. Покончить с собой было проще и надежнее, но он бы хотел еще немного пожить. Отца убить, вот эту идею я и обдумаю – подумал про себя Дэйв, пытаясь повернуться на бок. Через 2 недели, начав потихоньку ходить, он пошел в библиотеку и очень заинтересовался садоводством. Когда спрашивали, где болит, он всегда отвечал – внутри. Душа тоже входила в этот список. Как отец и обещал, ему восстановили зрение, после этого он стал замечать, что цвета стали какие-то другие, он стал различать больше, чем видят обычные люди, пытался рисовать, хотя и не умел, рисунки тут же разбирали. Просили подобрать краску к комнате и цвет мебели и постельного белья. Ему это не составляло труда. Врач попросил нарисовать несколько картин в стиле штрихов синего и зеленых цветов, он сделал. Получил за это реальные деньги, к нему стали обращаться за консультацией. По крайней мере – не кусты подстригать – подумал он, и включился в работу. Отец забирал его худого и довольного. Отец принял это на свой счет, как он ошибался! Вечером Нолан накупил разных вкусностей, и позвал сына. Дэвид вышел осторожно, но увидев, что убивать его сразу не собираются, сел за стол. Отец рассказывал новости, расспрашивал про его жизнь, рассказал про новую пассию, которая живет в Италии, и они к ней обязательно слетают. Посмотрел работы сына, и сказал

– Я в этом нихрена не понимаю, но если люди платят за это деньги – рисуй.

Тогда Дейв намекнул ему, что не плохо бы немного денег, на краски и прочий материал.

Отец дал ему кредитку. Потом доставал подарки. Косметику для подростков и набор для волос.

– Давай только придумаешь форму, как тебя подстричь немного, а потом будешь отращивать, как захочешь.

– А меня в школу пустят? – с сарказмом спросил Дэвид.

– Пустят. Скажешь, что приписан к разведке, а куда – не их собачье дело, если что – я разберусь.

– Пап, я даже 9-й класс не кончил.

– Ну и что? Оценки у тебя были хорошие, такие и поставят. Просто следующее время – будет время выбора профессии.

– Я не знаю кем я буду.

– Доедай устрицу – сказал отец. 10-й класс ты еще можешь брать общие предметы, от части тебя освободят, потом – как проявишь себя. Это хорошая школа, для элиты.

– А если я себя никак не проявлю? – осторожно спросил Дэвид.

– Спишем на травму головы. Будешь заниматься дизайном или чем захочешь, когда-нибудь, что-нибудь, да проявится.

– Ты так думаешь?

– Да. Ты умный, если б не я… извини меня.

– Проехали.

– Будешь покупать краски, посмотри себе форму черного цвета, магазин есть специализированный.

– А ты что, со мной не поедешь?

– С радостью, если ты меня возьмешь, только понимаешь, меня могут сдернуть в любой момент и еще – больше 3-х кг не поднимать. Лучше заплати прислуге.

– Хорошо, сэр.

Потом они играли в 3-х мерные шахматы и, хотя Дэйв несколько раз выиграл, было ощущение, что отец поддавался. Потом разошлись, каждый в свою спальню. Дэвид устал и сразу заснул. Очнулся рывком.

– Дэйв, малыш, меня опять сдернули, извини.

– Я понимаю.

– Что тебе привезти?

– Привези себя, живым. Он обнял отца и сам не зная почему, заплакал. Отец дал ему воды, потом сам стер слезу. Пора бы заканчивать с этими командировками. Отец улетел, а Дэйв так и не уснул, он смотрел погоду. Потом посмотрел, когда открывается садоводческий магазин, взял кэш и шляпу и полетел туда. Канистры были тяжелые. Несколько раз его тошнило, но он продолжал облетать магазины. Потом прилетел домой и увидел, как сгущаются тучи. Он таскал канистры под деревья. Ни спины, ни ног он уже не чувствовал, была только мысль – надо успеть до дождя. Пустые канистры складывал в мешки и подбрасывал соседям – уборщики увидят много мусора и заберут. Он помылся и постирал одежду, чтоб скрыть следы, потом сел немного поработать и не смог. Заболел живот и ему оставалось только слушать, как падают крупные капли дождя. Потом начался ад. Ветер стал сильнее, дождь превратился в поток и стали падать деревья. Несколько деревьев упали на крышу. Потом вырубился свет. Дэйв не пошел искать генератор. Он только лежал и ждал, когда все кончится. Выпил свои лекарства и уснул. С утра он не смог открыть двери – они были завалены. Двор напоминал бурелом. Сломанные деревья, пробитая крыша, он вызвал спецслужбы и пошел в сарай за пилой. Расчистил проход к дому. Потом обрезал сучья, которые лежали на крыше, и стал прикидывать как заделать дыры. После травмы он стал бояться высоты, но с флаера это оказалось приемлемо. Он нашел в сарае черную замазку и несколько кусков черепицы и полетел заделывать дыры. Новости снимали фильм про его кошмарный дом. Он заделал крышу и думал, что можно пожевать, когда позвонил отец.

Первый вопрос был

– Ты живой?

Получив утвердительный ответ, спросил

– А сад?

– Нет, и крышу пришлось чинить, но я не уверен, что все сделал как надо. И так большой счет придет.

– Я спишу со страховки.

– Ты скоро приедешь домой?

– Не знаю, малыш.

Он видел, как флаеры оттаскивали деревья. Из 300 вишен в саду осталось, хорошо, если 30 и то, часть была подпорчена. Он отрезал то, что считал лишним, и велел все убрать, и сделать нормальный участок, без пней. Без вишен стало пусто. Он посмотрел на список покупок и вздохнул. Ненавистная школа, 120 учеников, часть отсеется или на работу, или выгонят, но ходить каждый день.

Он несколько дней проработал, не выходя из дома, а когда вышел, не узнал двор. Кое-где стояли искореженные деревья и все остальное было пусто. Он даже успел удивиться, насколько привык к этому саду. Остальное предоставил решать отцу. Слетал подстричься, мастер быстро понял, что он хочет, и через некоторое время он смотрел на себя в зеркало и не узнал. Ему понравилось. Потом он купил себе краски для заказчиков, еды, чтоб не дергаться каждый раз, нужное к школе, все, кроме одежды. Подумал – что за 4 месяца, может быть он поправится. Он рисовал картины, когда упало еще несколько деревьев. Он махнул рукой – пусть отец разбирается. Он получал деньги за заказы и радовался, что хоть в чем-то может не зависеть от отца.

Отец прилетел через 2 недели и минут 20 не мог прийти в себя от вида участка.

– Посоветовали срубить все. И крышу надо целиком менять.

– Дэйв, пожалуйста, иди в дом. Мне надо… Отец не договорил. Дэйв догадался, что он плачет и тихо ушел. На другой день отец пришел к нему как будто ничего не случилось и пригласил с собой слетать по магазинам.

– Пока нас не будет и деревья спилят, и крышу сделают.

Они выбирали подарки папиной девушке, запасались продуктами. Несмотря на безбожные цены отец пригласил его в рыбный ресторан. Когда они прилетели, с садом было покончено, дом сверкал новой крышей. Отец пошел собираться в Италию, а Дэйв не знал, чем ему заняться. Вещей у него было немного, еще немного техники и по идее он был готов. И тут его скрутило. Боль была такая, что он заткнул себе рот одеялом, что было потом, плохо помнил. Его тошнило, он упал на пол, успев зажать одеяло между ног, когда почувствовал, как по ногам потекло горячее. От боли он откинулся и ударился головой об пол. Потом еще и еще раз. На шум пришел отец. Увидел ребенка на полу в одеяле и луже крови, хотел вызвать медиков.

– Не надо – сказал Дэвид.

Отец достал свою походную аптечку и сделал ему укол. Дэйв вздрогнул и со временем боль стала уходить. Он вытер лужу одеялом.

– Кровь, уже не отстирается – и начал снимать мокрые джинсы.

Отец помог ему раздеться и посадил в ванну, сам собрал все мокрое в мешок и выкинул, вытер пол. Потом помог вымыться сыну, вытер его полотенцем и надел свой халат. Потом на руках отнес в свою спальню.

Только потом решился спросить

– Ты как?

– Терпимо.

– Врачу позвонить?

– Не надо. Наверное, тяжелое потаскал.

Нолан знал, что у сына и это была его вина.

Они вместе лежали в кровати.

– Когда ураган случился – было страшно? – спросил отец.

– Не очень. Вот когда с утра не смог выйти – было страшно. Пришлось через окно вылезать и пилить деревья, которые вход завалили.

– Прости, меня не было рядом.

– Ты же не можешь защитить меня от всего.

Дэйв стал засыпать, а отец еще долго смотрел на него в свете луны.

На другой день он нашел трусы, которые используют военные.

– Эти велики, наверное, но потом твоего размера куплю. Их не заметно, но если что…

– Спасибо.

– Полетели? Обедать будем в Италии.

Обед был вкусный. Но над столом висела грозовая туча. Дэйв быстро поел и сказал, что пройдет прогуляется. Рыбацкий поселок, где-то 50 домов, ничего интересного. Около дома он заметил краску и принялся за работу. Из дома раздавались крики, но ему было наплевать, ему нравилось, что он делает и вырвался из своего мрачного дома. К нему подошел сосед

– А мне так сможешь покрасить?

– Смогу, только мне жить негде.

Скоро вышла пассия отца, посмотрела на его работу, но ничего не сказала. Он прикинул, какие 3 цвета будут сочетаться, и она погнала в магазин кого-то из местных ребят. Потом Дэйв осмотрел дом и сказал, что травы сушить лучше под навесом и завернуть в ткань с дырками, а не дома. Внутри дом тоже можно перекрасить и убрать эти кошмарные открытые полки, купить шкаф под посуду.

– Где я его тебе возьму?

– Можно купить на фли маркете, а я его отреставрирую. Только мне нужно… ну что б лаком не надышаться.

Она посмотрела на отца и сказала – оставайтесь. За 3 дня они привели в порядок ее дом, покрасили и Дэйв реставрировал шкаф, как обещал. Это был его первый опыт, но получилось неплохо. За это время в деревне уже составили список кому и что надо. Отец сказал

– Оставайся, если хочешь. Все равно каникулы. Осталось только жилье найти.

Жилье нашлось быстро. Дед Питер, живший один в лачуге и стоявший в очереди, решил пустить его.

– Заплатить много не смогу, а вот обед и где переночевать у меня найдется.

Дэйв остался. Помимо краски домов и реставрации мебели, он учил желающих, как правильно сочетать цвета и на что смотреть, когда хочешь начать реставрировать бабушкин буфет. Местные подростки научили его хорошо плавать и нырять, ловить рыбу и кататься на парусной доске. Приближалась осень. Дэйву не хотелось отсюда уезжать. На выходные прилетал отец и если он не был с Сюзанной, то они вдвоем неплохо проводили время.

Дед был хитрый. Он подбирал остатки рыбы или разной травы, заваривал разные чаи и Дэйв заметил, что болеть спина у него стала гораздо меньше. Городские предпочитали рыбу без головы и потрошеную. Но дед знал, что любит внучек. Уха из голов, так, что на второй день было заливное из рыбы. Жареная икра, всякие соленья. Они с отцом отделали дедовскую лачугу, старый стол со стульями стал похож на новый. Как-то раз дед сказал

– У тебя ведь с почками проблема?

– Да.

– Я могу попробовать, если потерпишь. наклонись вперед и коснись руками пола. Потом он стал ощупывать и разминать спину и только потом почувствовал тяжесть. Дед пытался вернуть почки на положенное место. Как долго это продолжалось, Дэйв не заметил. Потом он еле-еле разогнулся, боли не было. Дед дал ему выпить чаю и отправил отдыхать. Он спал и снилась ему всякая хрень. Он услышал шаги

– белье надо из стирки достать – проговорил он во сне и заснул опять, но крохотный звоночек на дне сознания говорил – не спи. Шаги удалились. И где-то вдалеке он услышал голоса.

– Я тебе говорил, что он долго проспит. Травы лучше любого снотворного.

– Значит прилетает он ближе к полуночи?

– Ага. Часы можно сверять. Можете брать его тепленьким.

– А ведь это они о моем отце говорят – подумал Дэйв. И все так же изображая спящего, он отправил отцу сообщение

– Не прилетай!

С одной стороны – было б неплохо, если бы они его убили, с другой – что он будет делать, тем более что сейчас у них были хорошие отношения.

Потом он заснул. Еще несколько раз пытался что-то говорить, куда-то бежать, очнулся на рассвете. Рядом с ним сидел мужчина в противогазе.

– Ты Дэвид?

– Да, а что?

– Выпей – он протянул стакан с водой. В голове начало проясняться.

– Сначала тебя дед опоил снотворным, потом мы сонные гранаты скинули. Собирай свои вещи, поехали домой.

– В стиралке – только помнил Дэвид.

Руки уже упаковывали ноут, телефон и планшет. Он искал какие-то вещи и не мог вспомнить. Военный помог ему. Заодно помог выйти и нес сзади сумку. Потом посадил его в флаер. Дэйв успел заметить, как деревню окружили и люди в черном, сгоняли на площадь еще не проснувшихся людей. Он проспал всю дорогу. И как отец вытаскивал его из флаера тоже. Проснулся только на другой день дома. Из столовой раздавались голоса

– Да твой пацан гений.

– Не хочет он… что отвечал отец Дэйв не разобрал.

Первое, что хотелось, в туалет и отмыться.

– Не хочет он – говорил Джеффри, да пусть рисует сколько хочет, но такую операцию провернуть. Мы накрыли их всех. Ты хоть понимаешь? Всю ячейку, которая нам жить спокойно не давала. Рыбаки, мать вашу.

– А вот и наш герой – все уставились на мокрого и в одних трусах Дэвида.

Дэвид покраснел.

– Я ничего не сделал.

– Ты послал отцу сообщение, что сразу стало понятно, что дело дрянь. Подняли местных – они деревню окружили, забросали гранатами, а там и мы подлетели.