Достойно ль
Смиряться под ударами судьбы,
Иль надо оказать сопротивленье
И в смертной схватке с целым морем бед
Покончить с ними?
Уильям Шекспир. "Гамлет".
Что хуже: быть безвестным изгоем или сделаться королём? Думаете, ответ очевиден? А вот и нет! Рейн Л-Арджан, бывший практик Инквизиции и ноториэс, коронованный, но утративший своего личного демона Аста, теперь знает, что на самом деле лучше, а что – хуже. Вот только знание это пришло к нему, когда он уже сделался марионеткой в чужих руках: королём не только без личного демона, но и без всякой власти. Сможет ли он во второй раз переменить свою судьбу? Удастся ли ему стать для народа Кирии подлинным лидером – не мнимым? Сумеет ли он восстановить любовь и доверие к себе со стороны близких людей? И, главное – вернётся ли к нему хотя бы толика душевного покоя после того, как он лишился Аста, который был для него "и сердцем, и совестью"? Об этом и пойдёт речь во второй книге цикла "Демон рядом со мной" – романе "Красными нитями".
В этой книге Рейн Л-Арджан не является единственным и безусловным главным героем, как в первой части цикла. Если чёрные нити, согласно кирийской легенде, связывают человека с его личным демоном, то красные нити соединяют друг с другом самих людей. И данная книга – именно о том, какие плоды такое взаимодействие способно принести. Думаю, не будет спойлером, если я скажу: одним из итогов этого многостороннего взаимодействия станет революция в Кирии. Ни народ, ни король не могут вечно плясать под дудку тиранов!
Но ещё один вопрос, которым поневоле задаёшься по ходу чтения: а чем эта революция обернётся? Не станет ли она той самой гильотиной, которая, согласно мрачной шутке – лучшее средство от головной боли? И можно ли на людской крови построить хоть что-то достойное? В этом смысле "Красными нитями" – философский роман. Однако в целом я отнесла бы его к жанру политического триллера больше, чем к какому-либо другому. Впрочем, порой выделяют особый жанр: политическое фэнтези. И в него данная история вписывается полностью "Р" – это не только инициал главного героя. Это и ещё и первая буква слова "революция", с которой Рейн Л-Арджан поначалу себя ассоциирует. И, если Нил Гейман назвал один из сборников своих рассказов "М – значит магия", то, пожалуй, к этой книге уместно было бы сделать подзаголовок "Р – значит революция" Конечно, магия в романе "Красными нитями" тоже присутствует, но всё же она здесь не играет определяющей роли. Пожалуй, именно это составляет ключевое различие между первой и второй книгами цикла "Демон рядом со мной".
А ещё одно отличие второй книги цикла от первой состоит в том, что в романе "Красными нитями" гораздо больше внимания уделено женским образам. Эль, Адайн, Ката, Антония – да и те же Олвия и Рона! – предстают здесь очень яркими и самостоятельными персонажами. И такая "феминизация" не выглядит случайной. Революция – как "Свобода на баррикадах" Эжена Делакруа. Без женского воплощения ей не обойтись И таким воплощением становятся в романе пассионарные героини: Эль, Адайн. А вот жестокая аристократка Олвия – это уже героиня классического тёмного фэнтези. Впечатляющая ведьма из неё получилась!
Ну и, конечно, говоря о героях книги, никак нельзя обойти вниманием Рейна Л-Арджана – который, невзирая ни на что, остаётся центральным персонажем. После утраты Аста, своего демона, он, конечно, не может остаться прежним. Вместе с Астом он теряет импульсивность и спонтанность, становится прагматиком, но не холодным, а яростным: одержимым идеей мести. И его подход к революции – во многом рационалистический, основанный на использовании политтехнологий и юридической казуистики. Впрочем, ближе к финалу истории с Рейном произойдёт новое перерождение, но герою предстоит ещё его выстрадать.
Книга написана очень хорошим литературным языком, повествование нигде не тормозит, и напряжение по ходу действия непрерывно возрастает. Прочла роман с большим удовольствием! Что же его касается недостатков, то я могла бы отметить лишь то, что часть присутствующих в романе деталей вступает в противоречие с миром Кирии. К примеру, жители пользуются метрической системой мер. А как, спрашивается, она в этот фэнтезийный мир могла проникнуть? На мой взгляд, более естественным было бы, если бы кирийцы измеряли расстояние не в метрах и сантиметрах, а, например, в вершках, локтях и т.п. Да и отдельные фразеологические обороты (скажем, "Кровавое воскресенье", "Мир хижинам, война дворцам") очень уж явно принадлежат нашему революционному прошлому и нашей лексике, а не кирийской. Впрочем, вполне возможно, что автор проводит подобные параллели умышленно. К примеру, рассказ о давке, случившейся в день коронации Рейна, со всей очевидностью содержит в себе отсылку к трагедии на Ходынском поле.
А в целом, вторая книга цикла получилась очень увлекательной, оригинальной и во многом неожиданной. И финал, который в определённой степени можно считать открытым, полностью роману соответствует. Деяния героев дают результат, он понятен – и никаких дополнительных пояснений, в общем-то, не требуется. Да и цикл уже завершён. Ну, а как сложится дальнейшая жизнь тех, кому посчастливилось не утонуть в бурных водах революции – это читателю предлагается додумать самому.