Глава 1

Ева

Мне не нужен надзиратель!

Эту фразу я повторяю, как мантру, со вчерашнего дня. Она и сейчас крутится у меня в голове, отвлекая от ощущения эпичности момента.

И как только папе в голову пришло поручить какому-то там Артуру за мной присматривать? И как он может запрещать мне жить на съемной квартире с лучшей подругой Ленкой?

Плевать на запреты. Все равно я сделаю по-своему.

Самолет разгоняется, меня вдавливает в кресло, уши закладывает – и я отрываюсь от земли. А вместе со мной ещё сто пятьдесят пассажиров новенького аэробуса, который взял курс на столицу нашей родины.

Сердце трепещет от радостного предвкушения. Рот расплывается в улыбке. Я лечу в новую жизнь! Меня ждут великие дела!

А, главное, меня ждет свобода.

Я поздний ребенок. Моим родителям было под сорок, когда я появилась на свет. У меня есть старшая сестра и куча старших кузенов. Я всегда была самой маленькой в нашем дружном родственном клане. Меня все опекали. Мной командовали. Меня оставляли дома, когда предстояло что-то особенно интересное…

Сейчас мне почти двадцать, но для всех родственников я по-прежнему “мелкая”.

Как меня это достало!

К счастью, в Москве у меня родственников нет. Там я начну новую, взрослую и самостоятельную, жизнь. И никакой Артур мне в этом не помешает.

“Здравствуй, Ева. Это Артур. Напиши, как приземлишься”.

Пф-ф-ф! Как вежливо и официально. Как я и думала, этот Артур – редкостный зануда. Напиши ему… Ага, сейчас.

У меня мелькнула мысль просто сбежать. Вряд ли он меня узнает. В последний раз мы виделись, когда мне было лет десять. Так что я могу спокойно выйти в потоке пассажиров и пройти мимо него.

Я-то знаю, как он выглядит. Нашла вчера фотку в интернете. Артур Стрельцов, самый успешный бизнес-аналитик года. Его компания – лидер на рынке аналитических услуг.

Умный, короче.

Значит, быстро поймет, что он со своей опекой мне нафиг не сдался. И что просьбу моего отца можно просто проигнорировать.

Я бы сбежала. Но мои вещи отправлены транспортной компанией на его адрес. С собой я взяла лишь маленький чемоданчик с самым необходимым. Так что я все-таки поеду к нему. Подожду несколько дней, получу свой гардероб – и свалю.

Я не стала отвечать на сообщение Артура. Перебьется. Пусть сразу привыкает, что я ему не подчиняюсь. На табло увидит, что мой самолет уже приземлился.

Вычислить ведущего бизнес-аналитика среди встречающих труда не составило. Он выглядел точно так же, как на фотографии: строгий, серьезный, в костюме и при галстуке. Как будто на прием к президенту явился!

Но вообще я его не разглядывала. Я больше глазела по сторонам. Огромный аэропорт, несколько терминалов, сотни самолетов, десятки тысяч людей… Круто!

Я горела желанием окунуться в эту кипящую жизнь. И, пока шла, все больше злилась, что между мной и свободой будет стоять какой-то там дядечка. Которому мой отец вчера по телефону дал целый список инструкций.

– Мне не нужен надзиратель! – выпаливаю я, едва приблизившись к Артуру.

И только после этого по-настоящему на него смотрю.

Вау.

Нет, еще раз. Вау!

А, может, и нужен… Такой.

Я с лету проваливаюсь в его глаза.

Темно-синие со стальным отливом. Как небо перед грозой. Обожаю грозу! Люблю этот цвет. И этот запах. Сейчас я явственно ощущаю, что в воздухе запахло грозой…

– Ева? – слышу я раскаты грома.

То есть его голос.

Смотрю на его губы. И чувствую, как в моем животе происходят какие-то протуберации.

По-моему, там что-то порхает. Бабочки? Нет, кое-что покрупнее. Птеродактили. Летающие динозавры, которых я обожала в детстве.

– Получила мое сообщение? – строго спрашивает Артур.

– Да.

– Почему не ответила?

Потому что идиотка. Если бы я знала, что ты такой…

– Я… просто… забыла.

Дура! Блеешь, как овца.

Его лицо остается непроницаемым.

Боже! Эти седые виски. Этот жесткий, угловатый подбородок с небрежной стильной щетиной. Эти скулы… Об них можно порезаться!

– Это весь твой багаж?

– Где? – снова теряюсь я. – А, да.

Он забирает у меня чемодан. Мой небольшой серебристый чемоданчик на колесах. Идет с ним к выходу, не оглядываясь. Как будто ему все равно, успеваю я за ним или нет. Может, я вообще потерялась…

А он, между прочим, должен за мной следить!

Я иду за ним. Разглядываю темно-синий костюм какого-то особенно дорогого и благородного оттенка. Вижу белоснежные манжеты, выглядывающие из рукавов. С запонками! Блин, кто вообще носит запонки? Лорды и пэры?

Я где-то читала, что женщина решает, готова ли она переспать с мужчиной, в первые семь секунд. Кажется, я приняла свое решение…

* * *

Ева

В аэропорту работали кондиционеры и было прохладно, а на улице тепло. Даже жарко. Когда мы дошли до машины, Артур снял пиджак. Аккуратно сложил его, закинул на заднее сиденье. Ослабил галстук, а потом и вовсе от него избавился.

Галстук полетел к пиджаку, а он… продолжил стриптиз. Вытащил из манжет запонки, закатал рукава. Расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, а потом еще одну.

Вау.

Надо хотя бы попытаться сделать вид, что я его не разглядываю.

Мускулистые руки. Широкие плечи. Крепкая, сильная грудь спортсмена. А задница…

Нет, штаны он не снял. К моему сожалению. Но, когда он избавился от пиджака, я смогла оценить, насколько потрясна его пятая точка.

А еще у него длинные ноги, как у баскетболиста. Он высокий. Но в его движениях есть что-то кошачье. Нет, скорее, львиное. Царь зверей…

– Располагайся, – Артур распахивает передо мной переднюю дверь своей сверкающей, идеально чистой внутри и снаружи, машины.

Я мешкаю.

Он смотрит на меня.

В его глазах усталость. И, кажется, раздражение. Он смотрит на меня, как мог бы смотреть на досадную перхоть на своем идеальном пиджаке.

Не к таким мужским взглядам я привыкла!

Я красива. Это объективная оценка, а не завышенное самомнение. У меня все на месте и даже сверх того.

Но он этого как будто не видит…

Я не в его вкусе? Слишком проста? Слишком провинциальна? Не соответствую его статусу?

– Садись! – рявкает он.

И я сажусь в машину. Беспрекословно подчиняюсь. Тому, кого не собиралась слушаться. От кого планировала сбежать при первой удобной возможности.

Я подчиняюсь своему надзирателю!

Как овца.

Он заводит автомобиль, трогается. Раздается неприятный пиликающий звук.

– Пристегнись, – бросает он отрывисто.

Опять командует… И опять я подчиняюсь.

Глупо было бы бунтовать против ремня безопасности. Но я чувствую, как внутри закипает обида.

Зря он так себя ведет. Ох, зря…

Я тоже владею властными интонациями и тоже могу быть невыносимой. Просто я внезапно растерялась. Что вообще-то для меня не характерно.

Но я уже очнулась. Пришла в себя. Прогнала из живота стадо птеродактилей и снова стала занозой – так меня обычно называют друзья и родные.

Мы выезжаем из аэропорта и выруливаем на трассу. Я поворачиваюсь к Артуру и выдаю:

– А ты не такой уж пожилой.

Он бросает на меня быстрый взгляд. И снова утыкается в дорогу. На лице – полное отсутствие эмоций.

Я не собираюсь ему “выкать”. Я это решила еще в самолете. А сейчас лишь утвердилась в своем решении.

– Я думала, ты такой… лысоватый, с пузом. В общем, старый.

– Я старый, – устало произносит он.

Не глядя на меня.

– Да ладно, не прибедняйся. Ты еще вполне ничего. Седина у тебя красивая, благородная. Мышцы в тонусе, морщин почти нет.

– Зубы не хочешь оценить? – внезапно спрашивает Артур.

Без тени улыбки на лице. Все так же глядя вперед.

– Может, позже, – улыбаюсь я.

Я много чего хочу оценить. Но к зубам, честно говоря, особого интереса не испытываю…

Он снова молчит.

– А, знаешь, что мне в тебе нравится больше всего?

Не отвечает.

Это невежливо, в конце концов!

– Глаза, – выдыхаю я. – Они похожи на небо перед грозой. Да, еще задница у тебя ничего. Даже не знаю, что мне нравится больше. Глаза или задница…

– Прекрати! – рявкает он.

Ага!

Я его достала. Пробила его непрошибаемую броню.

И ведь я говорю чистую правду. Я совершенно искренна и открыта. Сейчас и почти всегда. Вот только люди почему-то думают, что это провокация и издевка.

А что думает Артур? Я не знаю. Но уверена, что теперь он обо мне думает. Он меня, наконец, заметил.

Нечего смотреть на меня, как на перхоть!

Глава 2

Артур

Я, значит, надзиратель.

Ну-ну.

И чего она на меня так таращится? Выпалила заранее заготовленную фразу, а дальше двух слов связать не может.

Я тоже облажался. Не сразу ее узнал. Долгих две минуты пялился на длинноногую красотку с дерзкой грудью, обтянутой футболкой. Не подозревая, что это и есть моя подопечная.

Завис, блин, как старый комп при виде новой навороченной игрушки.

Я просто устал.

Да и дочку Сан Саныча помню тощей пигалицей с острыми коленками, куцыми косичками и веснушками на носу. Я, конечно, догадывался, что она выросла. Но не предполагал, что она стала такой…

Блин.

Нафига я на это подписался?

Как будто у меня нет других забот, кроме как вытирать сопли этой малявке, которая изо всех сил старается казаться взрослой! А ведь я сам это предложил. И сразу же пожалел об этом.

Поспешные решения – не мой стиль. Обычно я все анализирую, взвешиваю “за” и “против”… Но тут, надо признать, у меня не было выбора.

Я очень обязан Сан Санычу. Он был моим преподом в универе и единственным, кто в меня верил. Когда у меня, после смерти отца, сорвало резьбу, он взял меня за шкирку и заставил прийти в себя.

Он помог с похоронами. Поддержал мать. Выбил мне повышенную стипендию, а сестренок устроил в колледж. Он отговорил меня бросать универ. Он постоянно внушал мне, что я талантлив и многого добьюсь.

Я не знаю, куда бы меня занесло без его поддержки.

И, конечно, когда он позвонил и сказал, что его дочь приезжает учиться в Москву, я не мог не предложить свою помощь.

У меня есть пустая квартира, купленная недавно. Соседняя с той, в которой я живу. Хозяева ее продавали, и я решил вложить деньги. Она стала чем-то вроде гостиницы для моих друзей и родных. И я предложил Сан Санычу этот вариант – на время, если надо.

Он был счастлив. И, кажется, решил, что это все будет на постоянной основе. И что его дочка будет будет не просто жить рядом со мной, а станет моей подопечной.

Разговор о квартире состоялся еще месяц назад. А инструкции по присмотру за деточкой я получил вчера.

И, как я понял, Ева тоже лишь вчера узнала, что поселится не с подругой, а со мной. Ну, не совсем со мной. Хотя… я сделал между квартирами внутреннюю дверь – для удобства общения с друзьями. Так что, по сути, все же со мной.

Блин.

Да… грудь у Евы выросла, а мозги, похоже, остались на уровне десятилетки. Она и тогда двух слов связать не могла, только пулялась в меня липкими шариками от дартса. И сейчас лопочет что-то невнятное.

Похоже, растерялась. Впервые одна в большом городе. И что я буду делать с этой невнятной клушей? Водить везде за ручку и менять слюнявчики?

Я смертельно устал. Не спал двое суток. Волновался, что рискованная сделка сорвется. А она была по-настоящему рискованной. Правда, мои расчеты показали, что все будет окей. И даже более того. Я убедил клиента рискнуть. Поставил на кон свою репутацию… И выиграл! Все прошло успешно. Я узнал об этом как раз перед тем, как ехать в аэропорт.

Я должен был бы радоваться.

Но я чувствую только усталость и опустошение. И раздражение, что приходится возиться с этой малявкой.

* * *

Что это было вообще?

Я так офигел, когда она начала хвалить мою задницу, что чуть не въехал в какой-то “Крузак”.

Беру свои слова обратно. Ева – не растерянная клуша. Она – провокаторша!

– Ты мне нравишься, – продолжает дерзить Ева. – А я тебе?

Я молчу. Реально не знаю, что сказать. Я впервые в такой ситуации, когда молодая девушка забрасывает меня сомнительными комплиментами и откровенно нарывается на ответные.

– Может, замутим? – внезапно выдает она.

– И что это должно означать? – я стараюсь говорить строгим голосом.

– Я предлагаю тебе необременительную связь.

– Какого характера связь? – уточняю я.

Все еще надеясь, что неправильно ее понял.

– Ну… сексуального, например. Мне всегда нравились мужчины постарше. Такие, знаешь, опытные.

Ёпрст.

Она меня доконает!

– Тебе сколько лет, Ева Александровна?

– А тебе?

– Невежливо отвечать вопросом на вопрос, – поучительно произношу я.

Надо изо всех сил держать дистанцию!

– Невежливо спрашивать женщину о возрасте, – бурчит она.

И, впервые за сегодняшний трудный день, я не могу удержаться от улыбки.

Женщина, блин!

Ой, чувствую, попьет она моей крови…

* * *

Артур

Я паркую машину. Мы выходим. Ева озирается по сторонам.

Это хороший новый дом в прекрасном месте. Центр, парк, набережная. Я уже привык к такой жизни. Привык быть успешным. Но почему-то именно сейчас, когда рядом со мной дочка Сан Саныча, я вспоминаю, какой долгий путь прошел. И остро осознаю, что все-таки добился того, о чем мечтал. И в профессиональном, и в материальном плане.

Сан Саныч не зря в меня верил!

Теперь я и сам верю в себя. Знаю, чего стою. Но когда-то я был неуверенынм ботаном, помешанном на математике и теряющимся в присутствии красивых девушек.

Эта пигалица Ева снова заставила меня почувствовать себя тем пацаном!

Но на самом деле у нее нет власти надо мной. Зато у меня есть.

Мы поднимаемся в лифте на седьмой этаж. Я достаю ключи и открываю свою дверь.

– Заходи, – командую я.

Ева медлит.

– Папа говорил, это будет отдельная квартира, – лопочет она.

И смотрит на соседнюю дверь.

Да, так и есть. Вот только ключи от нее я не взял. И, как я уже говорил, внутри есть дверь. Но я не собираюсь что-либо объяснять этой отбитой на всю голову малявке.

– Мало ли что он говорил, – произношу я со зловещей интонацией маньяка.

И надвигаюсь на нее. Она испуганно шарахается.

– Ты предлагала мне связь, а теперь боишься остаться со мной наедине?

– Я не боюсь! – Ева дерзко вскидывает подбородок и входит первой.

Оставив меня созерцать, как ее упругая задница, обтянутая джинсами, задорно подпрыгивает при ходьбе.

Эту стрекозу так просто не запугаешь… Но я не теряю надежды.

Ева сбрасывает обувь и сразу становится ниже. Только сейчас я вижу, что на ней были босоножки на убийственно высоком каблуке с платформой. Я разглядываю их и поражаюсь: как в таком вообще можно ходить? Это же почти ходули.

Оказывается, Ева совсем не высокого роста. И ноги у нее не такие уж длинные. Ноги как ноги.

А, когда она возвращается из ванной с умытым лицом и волосами, скрученными в фигу, она выглядит на свой возраст. Сколько ей там? Восемнадцать? Девятнадцать?

Когда я увидел ее в аэропорту, еще не зная, что это она, то подумал, что этой девушке лет двадцать пять. Яркая помада, накрашенные глаза, прямые блестящие волосы – все это делало ее старше.

Блин, да она совсем ребенок!