Дарье Рубцовой посвящается

© Лина Берти, 2020

ISBN 978-5-0051-7380-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Психологи разошлись во мнении, какие это люди. Их называют: манипуляторы, психопаты, нарциссы, токсичные люди, деструктивные, тираны. Непосвящённым людям очень нелегко в этом разобраться. Мы пытаемся их понять, полюбить, простить – забывая о себе и своей жизни. Делим жизнь не с теми, наивно полагая, что так живут все. Я хочу рассказать три реальные автобиографические истории. Мне удалось уйти от этих персонажей с небольшими потерями. Цель данной книги – показать конкретные действия, что они делают, как говорят, на личных примерах, а не просто расплывчатые и где-то услышанные фразы. Я расскажу вам про жизнь. Может, кто-то узнает в моих историях себя и вовремя сделает выводы. Каждая из вас думает: «Со мной этого никогда не произойдёт, со мной он изменится». Это очень ошибочно – так считать. Никогда не знаешь, кто перед тобой, человек без эмпатии и совести, ловко маскирующий своё «Я» под маской, которую он учился изображать с детства, или нормальный человек. Запомните: лучше не будет. Не тратьте свои время и жизнь на такие отношения. Мой девиз: успей уйти вовремя.

Сколько волка ни корми, он всё равно в лес смотрит.

Глава первая.
Социопат

Знакомство, эмиграция в Германию

Нам было по 16 лет. Моя подруга, с которой мы дружим с первого класса, пригласила меня на свой день рождения. Туда же был приглашён и один интересный харизматичный молодой человек. У него цвет глаз был как у кошки: необычного жёлто-зелёного цвета. Мне в глаза бросились его густые сросшиеся чёрные брови. Согласно физиогномике (наука о чтении лиц), это означает агрессивность, жестокость, такие люди часто берут на себя обязательства, которые не в состоянии выполнить. Человек вспыльчивый, ненасытный, неразборчивый в средствах достижения цели. Это я изучила позже – уже после расставания с ним, и теперь обращаю внимание на лица и детали.

Мы понравились друг другу с первой минуты. Во время нашей беседы он рассказал, что его родители живут в Германии и у него вызов на руках, и что он хочет жениться и уже с женой улетит в Германию. Я подумала: «Вот он – мой шанс улететь из России». Это был 94-й год, я заканчивала гимназию с углублённым изучением немецкого языка и, конечно же, очень хотела уехать из города – в котором вредных заводов около пятидесяти и экология непригодна для проживания. Не зря же я усиленно учила немецкий язык все эти годы со второго класса.

На тот момент у меня было два кандидата в женихи: курсант Высшего военного авиационного училища штурманов города Ч. (ЧВВАКУШ) и новый знакомый с дня рождения. В 10-м классе я организовывала дискотеки, тогда же не было никаких сайтов знакомств, все знакомились среди друзей и знакомых либо на таких танцевальных вечерах. В 90-е годы было так принято: позвать курсантов и организовать вечер танцев.

ЧВВАКУШ было известное на всю страну учебное заведение, осуществляющее подготовку военных штурманов – инженеров, и познакомиться с будущим офицером было очень престижно.

Я помню то время: медленные танцы, объятия, поцелуи, романтика.

Я занималась организаторской работой, искала место проведения вечеринки, звонила командиру роты курсантов. Пока не появились мобильные телефоны и интернет, люди общались вживую, я очень ностальгирую по живому общению, как тогда. Может, поэтому раньше было меньше манипуляторов: люди ценили общение вживую и не могли безнаказанно нахамить, как сейчас на сайтах знакомств.

Я и моя подруга на одной из вечеринок познакомились с курсантами Эдиком и Славой. Курсанты снимали квартиру в моём районе, и мы иногда там встречались с ними. Секса у нас с ними не было, потому что выяснилось, что Эдик болеет гонореей: это был как раз мой потенциальный молодой человек. И, на моё счастье, он рассказал, что он проходит лечение, и никакого секса у нас быть не могло. За это ему огромное спасибо. Потому что очень многие люди имеют заболевания и не сообщают своему партнёру. Мой курсант проводил у меня дома все его выходные. В те времена у нас ничего не было в городе в продаже, и он принёс нам тогда новый видеомагнитофон. Носил мне шоколадки, которые были тоже редкостью в то время, курсантам – штурманам выдавали шоколад, и он угощал меня. В те годы всё было дефицитом – и хороший шоколад был деликатесом.

После того, как я узнала, что он болеет, у меня изменилось к нему отношение. Моя мама очень строгих нравов, у меня приличная семья, и у меня не входило в планы в 16 моих юных лет связываться с ним. И на тот момент мне показалось, что заболевание, которое передаётся половым путём, – повод к расставанию с молодым человеком. ЗППП влияют на репродуктивную систему мужчины, и у него могли быть необатимые проблемы со здоровьем. В те времена очень популярной газетой была «СПИД-инфо», и я периодически читала её, оттуда мне и было известно про всякие интимные болезни. В те времена не было интернета и сексуального образования. Воспитывались мы на песнях Мадонны и на газете «СПИД-инфо». Благо родители не запрещали мне её читать.

В один прекрасный день я сидела на остановке около моего дома на коленях у Алекса. Курсанты в это время проезжали на автобусе мимо этой остановки у дома и увидели меня с новым молодым человеком. Так как у курсанта были проблемы со здоровьем, я не чувствовала за собой никакой вины, что нашла себе другого. Тем более перспектива уехать в Германию была более заманчивой, чем уехать на Дальний Восток по распределению в качестве жены офицера и жить, переезжая из гарнизона в гарнизон. У меня было два варианта: Германия либо Дальний Восток. Впоследствии моё решение уехать в Германию оказалось верным.

Я сейчас нашла сослуживца моего курсанта, спустя 20 лет, и спросила: «Где Эдуард?», он ответил, что Эдуарда, возможно, уже больше нет в живых. Что он либо спился, либо пропал без вести, и никто не знает, где он, даже сослуживцы. И уже в то время, когда они учились в Училище штурманов, служили вместе, у них были постоянные попойки, какие-то вылазки, женщины, проблемы – и, на моё счастье, я избежала такого мужа. В армии, как известно, злоупотребляют спиртным, жёны должны жить в гарнизоне, в закрытом пространстве, и полностью подчиняться мужу. Такое положение дел меня никак не устраивало: ехать по распределению непонятно куда, где нет благ цивилизации, – и я отказалась от предложения выйти замуж за курсанта.

В жизни мы должны уметь сделать правильный выбор и не торопиться с решением уйти во взрослую жизнь – непонятно с кем и куда. Очень многие девочки хотят быстрее выйти замуж и уйти от неблагополучных пьющих родителей – и портят себе всю жизнь рождением детей в 18 лет, впоследствии становятся матерями-одиночками, и их дети также повторяют судьбу мамы и рано выходят замуж, беременеют и остаются одни. Это так называемая модель любви, ведь мы учимся у родителей. Есть поговорка: не воспитывайте детей – воспитайте себя сами, родители. Дети учатся построению отношений дома, в семье.

Моё решение улететь в Германию базируется на том, что я всю жизнь учила немецкий язык, а в старших классах мы начали изучать английский, что мне очень пригодилось в дальнейшей жизни. Я благодарна родителям за то, что они отдали меня в школу с немецким уклоном, которая впоследствии получила статус гимназии с углублённым изучением немецкого языка. У нас был тогда обмен учениками между странами, и обмен действовал только на тех, кто учился на одни пятёрки в старших классах, и только они могли лететь в Германию по школьному обмену. Я была отличницей в младших классах и даже была удостоена школьной Доски почёта.

Я очень хотела попасть в Германию, мне нравился немецкий язык. У меня была подруга по переписке, я до сих пор помню, как её звали: Mandy Dommisch. В восьмом классе у нас поголовно все стали уезжать из класса, наши ряды стали редеть, и, как выяснилось позже, все уехавшие были немцы, их предками были этнические немцы, которые были угнаны в Россию в «трудовую армию» из Германии. У нас в районе целая улица, построенная пленными немцами в 1942 году, и там до сих пор живут люди.

Алекс, так звали моего будущего мужа, пришёл ко мне в гимназию на выпускной вечер – мне исполнилось уже 17 лет. Мы начали встречаться.

У половины ребят в классе были немецкие фамилии – Пеннер, Ильг, Бошман, Кин. И в 17 лет у меня появился шанс, познакомившись с представителем таких немцев, улететь в Германию. Алекс встречался на тот момент с женщиной с ребёнком, которая была старше него. Они жили вместе и снимали квартиру недалеко от меня. Я убедила его, что ему не нужна женщина с ребёнком, потому что он молодой парень, и мы можем вместе начать строить нашу новую жизнь, без чужих детей и в соответствии с нашими представлениями.

Когда мне исполнилось 18 лет, мы с Алексом поженились, это был 1996 год. Мы хотели расписаться до моего совершеннолетия, но мне не дали справку о беременности: в моём классе училась девочка, и её мама работала гинекологом. Чтобы быстрее расписаться, я попросила сделать мне справку, но справку мне не сделали, и мы дождались моего 18-летия. Алекс улетел первый, а через полгода прилетела я, он выслал мне визу невесты. Я поехала в посольство в Москву, мне выдали разрешение на въезд, и я улетела в Германию. То есть в 18 лет я вышла замуж, и на территории Германии мне исполнилось 19 лет – после 5 дней нахождения на немецкой земле.

Очень необычно проходило знакомство Алекса с моими родителями. Когда мы решили объявить себя парой, я привела его знакомиться к родителям – и случился очень интересный инцидент: мама посмотрела на него и говорит: «По нему тюряга плачет». Я, конечно, в тот момент очень удивилась и думаю: «Что это такое она говорит?» – ведь мне было всего лишь 17 лет, когда я представила моего будущего мужа родителям. Но, как оказалось, эти слова были пророческими. На данный момент бывший муж, вероятно, отбывает уже третий срок в местах не столь отдалённых. А предпосылки к этому уже были давно, когда его мама в его 12 лет разошлась со своим мужем и мальчик остался не у дел. У детей в этом возрасте формируется психика, когда мама находит нового папу, ребёнок чувствует себя брошенным, нелюбимым и попадает в дурную компанию, что, собственно говоря, и произошло с ним. Я бы его описала так: авантюрист, весёлый, харизматичный, человек-проблема. И вдобавок криминальный элемент. В то время я не знала, что нельзя связываться с такими любителями найти приключения. Он мог пропасть на пару дней, подраться на ровном месте.

Мои родители благословили этот союз, мы сыграли отличную свадьбу у меня дома. Моя подруга из соседнего дома попросила свою маму, повара, сделать заливное, моя мама сама резала салаты и занималась подготовкой к свадьбе, дядя снимал на видео, катал на «форде» наш свадебный кортеж. Моя мама до сих пор вспоминает, как было всё классно и как весело и без эксцессов прошла наша свадьба. В общем, было всё как положено, отличная свадьба в семейном кругу. Мои родители полностью оплатили мою свадьбу, кольца, всё вплоть до костюма моего мужа. Я очень благодарна маме за то, что она разрешила мне улететь в Германию. До сих пор её знакомые удивляются и спрашивают её: «Как же ты отпустила свою дочь? Как ты отдала её замуж так далеко? А вы что – немцы?» А моя мама понимала, что в России на тот момент не было особых перспектив, поэтому она разрешила мне уехать.

Родители моего мужа даже не прислали и ста марок на свадьбу, хотя по телефону уверяли, что пришлют. На свадьбу они не приехали и ни одной марки мы так и не увидели.

Я помню, у нас в районе не было в то время даже сетевых магазинов, были типа булочных и соки-воды, и когда я прилетела в Германию, у меня закружилась голова от изобилия продуктов. Меня впечатлила витрина с разными йогуртами – это было редкостью во времена СССР.

Мои родители и я прекрасно понимали, что перспективы учёбы и работы в Германии лучше перспективы учиться, например, в школе милиции в городе Ч.

Это было очень важное и ключевое решение, принятое моей мамой и моим папой, я очень благодарна, что они не препятствовали моему отъезду и всячески меня поддерживали и собирали в путь. Мой папа надел форму и попросил в паспортно-визовой службе, чтобы Алекса выпустили за границу. Оказывается, он до сих пор не улетал, потому что он то проходил свидетелем по уголовному делу, то должен быть идти в армию. Он был годен для службы в армии и для тюрьмы, но никак не для выезда за границу. Если б мой отец не уладил это дело – он бы никогда не выехал в ФРГ.

Когда мы поженились, сразу сняли отдельную квартиру. И тут началось: муж разбил окно на съёмной квартире и из него убежал. Мы снимали квартиру на первом этаже – он был пьяный и вышел в окно. Конечно, нам пришлось оттуда съехать к его тёте. Приходилось спать на полу на матрасе – пока знакомые не отдали нам диван. Нам так хотелось жить отдельно от родителей, что мы ночевали на полу и радовались нашей новой жизни вместе. Мы сами строили свою семью и свой быт. Первый звоночек, что муж имеет игровую зависимость, был, когда деньги, подаренные на свадьбу, он проиграл в карты. Проиграл или пропил – я до сих пор не знаю. Я потом узнала случайно – что он игрок и его товарищи также увлекаются игрой в азартные игры. Дурное влияние сыграло с ним злую шутку, и он поддавался этому влиянию, думая, что заслужит так одобрение друзей и авторитет.

Это проживание в квартире тёти продлилось недолго – мы купили ему билет, закрыли долги перед военкоматом и отправили его на историческую Родину в Дюссельдорф. За те полгода, что я ждала визу невесты, я успела сдать экзамен и получить водительские права в России, потому что в Германии это очень дорого. Сейчас некоторые платят €3000 и выше за немецкое водительское удостоверение. У тех, кто приезжает с правами из бывших союзных Республик и из России, права недействительны после 6 месяцев – и надо пересдавать. Пересдача – это минимум 10 уроков вождения без теории, так было у меня. Я откатала 10 уроков, один урок вождения идёт 45 минут. Нужно было сдать тест на зрение и пройти курсы первой медицинской помощи – тогда эта пересдача обошлась мне в 1500 немецких марок. Цены на водительские курсы постоянно повышают, и поэтому нельзя было с этим затягивать.

Мой муж прислал мне вызов невесты – и через полгода я улетела в Германию. Это было 15 марта 1997 года. Прилетаю я в аэропорт города Дюссельдорф, выхожу из зоны досмотра – меня никто не встретил. Он просто опоздал. Приезжаем с вещами в город, выходим с чемоданом перед какими-то контейнерами. Это был такой неожиданный сюрприз. Я спрашиваю: «А где твои родители?» Он сказал, что с ними не живёт и мы будем жить тут, в контейнерах. В этих контейнерах живут рабочие на стройках, и это было что-то вроде временного жилища для поздних переселенцев. Контейнер представляет собой много блоков – комнаты по 18 м². Душ и туалет в общем пользовании. Всё проживание оплачивал нам город. Нам оформили социальную помощь – пособие, на которое мы прекрасно жили. С мамой и отчимом он, оказывается, поссорился – и съехал от неё, потому что выпивал и не ночевал дома. Его мама жила с новым мужчиной – отчимом Алекса, который оплачивал адвокатов и поспособствовал его выезду в Германию, по программе воссоединения семьи. Это было проблематично, так как воссоединение с семьёй и въезд в ФРГ были возможны по закону до 16 лет, а ему был 21 год – и его не хотели пускать на территорию ФРГ. Его отчим и мои родители сделали всё возможное, чтобы он улетел из России.

У него был постоянный конфликт с матерью, потому что у неё новая семья, она занималась устройством своей личной жизни. Он был неуправляемым и не воспринимал её замечания о злоупотреблении алкоголем.

Социопаты становятся такими под влиянием дурной компании, улицы. Они как беспризорные подростки, которые собираются компаниями во дворах как стая волчат. В 90-е родителям таких подростков приходилось выживать, а не заниматься воспитанием детей. Самое интересное, что эти его собутыльники и беспредельщики потом бросили его, а они для него всегда имели определенный вес в его жизни. Он тратил на них деньги, красовался перед ними, сорил деньгами. А они бросили его в беде, когда его потом осудили, а гулять и веселиться все любили, когда у него были деньги.