И. В. Снигирёва Дизайнер обложки

© Ли Льеж, 2018

© И. В. Снигирёва, дизайн обложки, 2018

ISBN 978-5-4490-6865-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1
Жан и Жанна

Изящный господин в лаковых ботинках и с тросточкой шёл по грязному тротуару, стараясь смотреть одновременно под ноги и вперёд. Зато по сторонам, что было прямо-таки отлично, не пялился. Жан подмигнул Жанне и скорчил свирепую гримаску: наш клиент! Жанна в ответ только сверкнула глазами.

Время для охоты было идеальное: сумерки, но ещё не темнота. По темноте такие солидные джентльмены в одиночку не ходят – боятся. Они ж не понимают, что сумерки в плане видения ничем не лучше темноты: все предметы расплываются, фигуры сливаются, лиц не упомнишь. Всё вокруг серое, как грязная подмётка. Но нет, сумерек эти гуси нещипаные привыкли не опасаться. Ну, сами виноваты.

Когда Жан выскочил из-за угла и перегородил господину дорогу, тот поначалу даже не остановился. Как шагал вперёд, так и продолжал шагать, только недовольно махнул рукой: отойди, мол, мальчишка. Но Жан поступил ровно наоборот: шагнул навстречу прохожему, так что они чуть не столкнулись. И только тут господин, опешив, споткнулся и подался назад. Не давая ему опомниться, Жан выставил перед собой потрёпанную пачку газет и заголосил:

– Ужасное преступление! Ужасное преступление! Ещё один ребёнок похищен!

Господин разинул рот. Лицо у него было ещё не испуганное, но уже рассерженное. Он попытался отогнать Жана тростью, но не преуспел: мальчишка глядел в оба и увернулся от удара.

– Похищена маленькая Мэри Дженкинс! Купите газету, сэр! Только самые свежие новости!

– Отойди! – грубо прикрикнул прохожий, снова поднимая трость. И снова не попадая по цели.

– Вы и ваши дети в опасности! Неведомый похититель нападает на самых беззащитных! Только самые свежие новости от двадцать третьего марта…

– Да отойди ты!

Из чёрной, жуткой подворотни, в которую столь приличные господа никогда не спешили заглядывать, выскользнула Жанна. Бесшумной походкой подкралась к жертве сзади, ухмыльнулась и подмигнула брату.

А господин этого, конечно, не заметил. Он всё ещё пытался отогнать назойливого мальчишку, будто надеясь, что при одном точном ударе тростью это чумазое недоразумение просто испарится с его пути.

– Купите газету, сэр! Всего пятьдесят центов, сэр! Это горячий ужин для меня и для моей маленькой парализованной сестрёнки! – горестно запричитал Жан, делая ещё полшажка вперёд.

Услышав, что она, оказывается, парализованная, Жанна прыснула и быстро зажала рот рукой. Но господин опять ничего не заметил.

– Мне не нужна твоя газета! Послушай, мальчик…

– Моя маленькая, парализованная, слепая, глухонемая сестрёнка так страдает! – взвыл Жан, заглушая дальнейшие слова господина. – Я вынужден был оставить её одну в том сыром подвале, где мы снимаем угол. Я так беспокоюсь, а вдруг и её похитят?

– Да мне-то какое дело! – Господин тоже повысил голос. – У меня нет детей! Меня всё это не волнует! Обирайся с моей дороги немедленно, щенок, а не то…

– Только очень жестокосердного человека может не взволновать эта трагическая история, – продолжал Жан, подступая всё ближе и преданно заглядывая прохожему в глаза. – Позвольте, я расскажу вам, как всё было.

Жан набрал в грудь побольше воздуху и кинул быстрый взгляд на Жанну. Она стояла уже почти вплотную к жертве, её ловкие руки скользнули по клетчатой шерсти пиджака.

– Восьмилетняя Мэри Дженкинс садила цветы в садике возле своего дома, – затараторил Жан, ухитряясь сочетать невероятную скорость речи с трагическими интонациями актёра оперетты, – её добродетельная мать вышивала, сидя на крыльце, и приглядывала за дочерью. Ничто не предвещало беды… Увы, несчастье было уже совсем близко!

Рука Жанны тихонько пролезла в карман «клиента». Прохожий было дёрнулся, но Жан свободной от газет рукой тут же схватил его за лацкан.

– Слушайте дальше, мой господин, это ужасная история! Маленькая Мэри прилежно закапывала в землю луковицы тюльпанов, как вдруг её внимание привлекло яркое пятно за оградой. «Мама, там на тротуаре лежит настоящая роза! – воскликнула она. – Наверное, её кто-то обронил. Можно я подниму этот прекрасный цветок, мама?» Миссис Дженкинс, не чуя беды, кивнула. Тогда малышка отворила калитку и выскользнула на улицу. Её тёмно-синее платье замелькало между прутьями решётки…

– Хватит мне тут заливать, противный мальчишка! – прохожий побагровел от ярости и начал вырываться, а Жан не пускал. Вдвоём (на самом деле втроём) они потешно закружились на одном месте. – Убирайся вон, пока я тебя не поколотил! У меня от тебя уже в глазах двоится!

Кажется, крем глаза он всё-таки заметил Жанну. Но это нестрашно. Жанна – ловкая девчонка, на ерунде её не подловишь.

– Спустя минуту или две миссис Дженкинс позвала дочь, но та не откликнулась. Тогда несчастная мать несчастной девочки вышла из садика и оглядела улицу. Там не было ни души! Её возлюбленная крошка пропала! – Жан выдержал короткую, но исполненную глубокого трагизма паузу, и добавил: – От девочки остался только белый шейный платок, который подобрали рядом с местом предполагаемого похищения…

– Я сейчас полицию позову! – предупредил господин в лаковых, теперь уже заляпанных грязью ботинках. Он трясся от злости.

– Увы, полиция ничего не смогла сделать. Как вы, наверняка, слышали, за последние три месяца в Злондоне пропало почти шесть десятков детей! И это только дети из хороших семейств, о которых пишут в газетах. А сколько ещё похищено таких маленьких, беспризорных, бедных деток, о которых некому позаботиться…

– Полиция!!! – заорал «клиент», озираясь.

Пусть дерёт глотку. Последнего полицейского здесь видели в прошлом году. Потом его, говорят, крысы съели.

– Ходят слухи, – зашипел Жан, впиваясь взглядом прямо в расширившиеся зрачки прохожего, – что некоторых пропавших детей видели в обществе некоей прелестной молодой леди, одетой в чёрное. Но полиция отвергла эту версию, как несостоятельную. Молодая леди, прелестная и одетая в траур, просто не может быть чудовищем, похищающим невинных детей. Молодые леди, как вам известно, все до мозга костей напичканы добродетелями…

– Полиция! Кто-нибудь! Меня грабят! – завопил господин, размахивая руками, и начал ещё потешнее топтаться на месте. Он чувствовал, как по его одежде шарят чьи-то руки, но Жанну не видел. А если бы и увидел, решил бы, что это обман зрения.

Нахально улыбнувшись, Жан снова ткнул в него всей пачкой газет.

– Купите хоть одну газетку, сэр! Моей хромой, кривой, убогой сестрёнке нечего кушать! С утра не могу распродаться!

На этой душераздирающей ноте выдержка господина дала сбой. Отпихнув от себя мальчишку, он бросился бежать, высоко задирая непривычные к бегу ноги. Жанна, едва успевшая отдёрнуть руку с зажатыми в ней золотыми часами, расхохоталась во всё горло.

– Ой, не могу! Это я-то хромая! Это я-то кривая!

Жан с удовольствием к ней присоединился. Они стояли и громко хохотали, держась за животы. Их окружали ветхие чёрные здания, похожие на гробы, разбитая мостовая, масляные лужи, тощие силуэты кошек, крадущихся по своим делам, и зловещее запустение. В этой части Злондона редко можно было увидеть прилично одетого человека. Здесь никто не покупал газет. Здесь никого не интересовали новости. Это был их мир – мир Жана и Жанны. Здесь они чувствовали себя в полной безопасности.

– Всего шесть монет, – вздохнула Жанна, подсчитав добычу, – мало. Серебро да медь. Даже на поезд не хватит, на третий класс. А ведь ещё пароход…

– Часы ещё, – подсказал Жан.

– Да-да, но они именные. Такие дорого не продашь…

Жан нахмурился и почесал в затылке. Выручка оказалась намного меньше, чем они ожидали. Между тем сумерки совсем сгустились, ждать новую жертву было уже бесполезно. И так весь день караулили…

– У меня в брюхе урчит, – печально сказала Жанна.

Жан сочувственно посмотрел на сестру. Конечно, Жанна крепкая девчонка, но ведь – девчонка. Сам-то он легко обошёлся бы без еды, но Жанну нельзя морить голодом. В последнее время она так быстро растёт – уже стала выше его! Хорошо, что посторонним это пока незаметно. Но потом всё равно начнутся проблемы.

– Пойдём поедим тогда, – решил он.

– А билеты? – слабо возразила девочка.

– Потом. Успеем ещё. Видела, как он затрясся? – Фыркнул Жан, переведя тему.

– «Полиция, полиция!», – тоненьким голоском передразнила Жанна и тоже засмеялась.

Они взялись за руки и зашагали вперёд по густо покрытому грязью тротуару. На пути им попадались фонарные столбы, но света не было: никто не считал, что обитатели здешних мест нуждаются в освещении. Ребята насвистывали дуэтом, чтобы предупредить своих: не суйтесь, это всего лишь мы. Темнота равнодушно молчала.

Чтобы купить еды, надо было выйти в «большой» город. В «большом» городе горели фонари и по улицам ходили люди. На Жана с Жанной они внимания не обращали, но предпочитали обходить их стороной. Мало ли в Злондоне беспризорных детишек!

А детей вокруг было – видимо-невидимо! Разумеется, воспитанные домашние дети в это время уже спят, выкушав на ночь стакан тёплого молока и послушав сказку от своей бонны. Но уличные ребята вовсю наслаждаются жизнью, вернее, теми немногими её достоинствами, которые им доступны. отовсюду раздавались гудки автомобилей: силясь поближе разглядеть новомодные средства передвижения, мальчишки бросались прямо под колёса. Шоферам то и дело приходилось тормозить и жать на клаксон. Но это не помогало.

– Когда вырасту – куплю себе авто! – заявила Жанна, провожая горящими глазами очередной проехавший мимо безлошадный экипаж.

– А я этот… летающий…

– Воздушный шар?

– Нет, такой… с крыльями…

– Петух? – хрюкнула Жанна.

– Петуха тоже, – легко согласился Жан, – только жареного. И лучше бы прямо сейчас.

Тут у Жана тоже заурчало в животе, да так громко, что Жанна присвистнула.

– Пойдём к китаёзам? – предложила она.

Это была единственная забегаловка в этой части города, откуда их не гнали.

Опознать китайское заведение было легко: по иероглифу на засаленной красной тряпке, которая служила одновременно и вывеской, и дверью. Располагалось «кафе» в подвале, подвал – со стороны двора в одном из самых старых зданий города, два верхних этажа которого уже почти обрушились от ветхости. Здание было кирпичное, а подвал – каменный, построенный двести лет тому назад. Даже если всё здание рухнет, подвал сохранится.

Решительно отогнув мерзкую наощупь тряпку, Жан проскользнул внутрь и втащил за собой сестру. Помещение было длинное и широкое, но низкие потолки и отсутствие окон делали его крайне неуютным. Полукруглые своды поддерживались низкими толстыми колоннами, к каждой из которых привалилась расслабленная человеческая фигура. Нормальных столов в заведении не было, только широкие квадратные столики на почти отсутствующих ножках. Для сидения за этими столиками посетители использовали подушки – настолько старые и грязные, что никто не смог бы определить, какого изначально они были цвета.

Пахло в помещении как всегда: чем-то невыносимо кислым и в то же время тошнотворно сладким. Но ребятам был хорошо знаком этот запах.

– Ван Тун! – вполголоса окликнул Жан. – Ты где-то здесь?

– Добро пожаловать, дети!

Китаец Ван Тун как обычно вынырнул из ниоткуда. Это был человек неопределённого возраста, безбородый, с гладким юным лицом и глубокими морщинами вокруг глаз. Волосы у него были заплетены в косичку, руки приветливо сложены на груди. И он всегда улыбался. Но эта улыбка никому не нравилась.

– Что-нибудь поесть дашь? – Жан пытался смотреть немного выше внимательных глаз китайца. – Деньги есть.

– Пятьдесят центов с каждого, – продолжая улыбаться, сказал Ван Тун.

– Идёт.

Китаец кивнул и повёл ребят мимо сидящих с отрешёнными лицами посетителей. Часть из них пили какую-то прозрачную жидкость из плоских широких чашечек, часть жевали какую-то подозрительно выглядящую еду, но большинство просто курили.

Как только нашёлся свободный столик, Ван Тун предложил новым гостям присесть. Присаживаться пришлось на липкие плоские подушки с обтрёпанной бахромой по краям. Жан заметил, что Жанна наморщила нос и села на самый краешек. Девчонка!

Ван Тун исчез на минуту и снова появился, держа в руках две миски с чёрной лапшой. От лапши поднимался густой, на удивление ароматный пар. Жан и Жанна синхронно сглотнули слюну.

– Угощайтесь, юные господа, – насмешливо протянул Ван Тун, кланяясь. – Кушайте больше, молодые господа.

Ребята набросились на еду. Лапшу они хватали руками и, обжигаясь, засовывали в голодные рты. Ни вилок, ни ложек здесь не подавали – только палочки. Но палочками едят лишь обезьяны, поэтому посетители считали возможным пользоваться чем придётся.

Ван Тун наблюдал за жующими детьми и уходить не торопился. В его узких блестящих глазах таилась насмешка. Проглотив очередную горсть вкусной, сытной лапши на мясном бульоне, Жан сердито вскинул голову и спросил:

– Чего ещё? Деньги мы отдали.

– Думаю, как я буду скучать по вам, да, как я буду скучать по вам, когда вас похитят, – отозвался китаец и снова поклонился.

Жанна поперхнулась и начала кашлять. Жан сердито нахмурил брови:

– С какой стати? Кто это нас похитит?

– Чёрная Долли, – отозвался Ван Тун.

Жанна прекратила жевать и исподлобья взглянула на китайца.

– Нас не похитят. Мы не беспомощные домашние детки! – сказала она.

– К тому же никакой Чёрной Долли не существует, это всё выдумки, – добавил Жан.

Китаец улыбнулся ещё хитрее:

– Я видел её, молодые господа. У-у-у, никому от неё не скрыться! – и он зацокал языком, как бы выражая обеспокоенность.

– Ну прекрати, – махнул рукой Жан, – тебе, наверное, привиделось. Ты тут целыми днями дышишь… непонятно чем. Странно, что тебе ещё предки не являются.

Улыбка Ван Туна стала ещё загадочнее. Он переводил взгляд с мальчика на девочку и уходить явно не собирался.

– Дай спокойно поесть! – не выдержал Жан.

В это же время Жанна спросила:

– Где ты её видел, Ван Тун?

– Никого он не видел, – возразил Жан.

– Ну а всё-таки?

Ван Тун молчал, но продолжал цокать языком. Через несколько секунд он всё-таки продолжил говорить:

– Она попросила у меня трубку. И смотрела.

– Куда смотрела? – нетерпеливо спросила Жанна.

– На уголёк, – отозвался Ван Тун. И тихонько захихикал.

– Жанна, ешь, – махнул рукой Жан, – видишь ведь, что он… надышался.

– Мы сами тут скоро надышимся, – пробормотала Жанна и поскорее запихнула в рот ещё немного лапши.

Они быстро прикончили кушанье и выпили жирный бульон. От сытной еды потянуло в сон, но ребята знали, что спать здесь нельзя. Дым, плавающий в затхлом воздухе помещения, рождал такие кошмарные сны, что после них можно было и не проснуться. Сделав последний глоток из миски, Жан решительно встал и поторопил сестру.

– Пойдём скорее на свежий воздух!

Воздух ночной улицы трудно было назвать свежим, но после ужасных подвальных запахов он пьянил, как родниковая вода. В кои-то веки небо не затянули низкие коричневые тучи: оно было ясным. Жанна глубоко вздохнула, подняла к небу круглое лицо и радостно засмеялась:

– Гляди, звёзды! Звёзды!

Жану показалось, что звёзды слегка покачиваются и мигают. «Нанюхался всё-таки!» – с досадой подумал он.

– Пойдём прогуляемся, пусть обдует, – предложил он.

– Пошли! – согласилась Жанна.

Наступил поздний вечер, улицы почти опустели. Жан и Жанна вприпрыжку бежали по мостовой и жадно глотали воздух, чувствуя, как выветривается из лёгких ядовитый дурман китайской харчевни. Редкие прохожие старались уступать им дорогу.

– Жан, пожалуйста, поищем кошку. Хочу погладить кошку! – взвизгнула Жанна.

Жан, согласился, и они свернули во дворы. Дворы были пусты и темны, как глубокие колодцы.

– Киса-киса, кис-кис-кис! – не унималась Жанна. Ей было весело.

Прошло ещё около часа, и веселье сошло на нет. Кошки, едва завидев Жанну, удирали, собаки предостерегающе лаяли. Город засыпал, и ему не было дела до двух детей, не имевших мечта для ночлега.

– Ну что ж так не везёт! – всплеснула руками Жанна и остановилась.

Жан с колотящимся сердцем встал рядом с ней. Он чувствовал, как похолодало. На сытый желудок казалось, что тепло, но теперь приятный жар начал развеиваться. К тому же они вспотели во время бега.

– Заберёмся на какой-нибудь чердак и там ляжем, – предложил он.

– Тсссс! – вдруг перебила его Жанна. – Слышишь?

Жан прислушался. Он знал, что у сестры слух и зрение острее, чем у него.

– Ходит кто-то, – через пару секунд тихо сказал он, – ну и что?

– Не просто ходят. Что-то несут, переставляют. Это там, – Жанна указала пальцем на соседний двор.

– Посмотрим? – и Жан, не дожидаясь ответа, зашагал в указанном направлении. Жанна поспешила за ним.

…Окна старинного трёхэтажного особняка были темны, но ворота распахнуты настежь. Там велась какая-то разгрузка. У дверей стояли сразу три безлошадные повозки очень странного вида, без верха, на каждой из которых громоздились десятки ящиков. Несколько людей, одетых в чёрное, быстро снимали с повозок ящик за ящиком и волокли в дом.

– Переезжают, что ли? – прошептала Жанна. – Ночью?!

– Может, богатеи какие-нибудь. Не хотят, чтобы пялились на их сокровища, – предположил Жан. – А вон тот, – он указал пальцем на высокого светловолосого мужчину, который стоял чуть поодаль и наблюдал за происходящим, – у них за главного.

– Богатеи, значит? – азартно выдохнула Жанна.

Ребята переглянулись в темноте. Дело было нелёгкое, но хорошо знакомое. Прячась за ещё не успевшими зазеленеть деревьями, они подкрались поближе к рабочим. Обоим не понравилось, что разгрузка велась в полной тишине: приходилось двигаться совсем беззвучно.

– Странные они какие-то, – шепнула девочка.

Жан не ответил. Он приглядывал будущую добычу. Если подкрасться к повозкам сзади, можно снять один из ящиков, но вот как его потом унести? Ящик слишком большой для детских рук, придётся тащить его вдвоём с Жанной. А так их могут заметить… Нет, надо найти что-то поменьше.

Когда Жан и Жанна подошли совсем близко к повозкам, обнаружилось, что кроме ящиков на них лежат и какие-то свёртки. Свёртки были разного размера: одни не больше кулака, другие больше целого ящика. Непонятные предметы, замотанные в грубую ткань, лежали неровной кучей и ждали своей очереди на разгрузку. Жан кинул взгляд на «управляющего» и заметил, что у него пшеничные усы и куртка военного покроя.

– Офицер какой-то, – тоже заметила Жанна. – Может, не будем?..

Но всё решил случай. Снимая очередной ящик, рабочий случайно задел один из свёртков. Равновесие нарушилось, свёртки покатились с подводы на землю. Судя по звуку, с каким они упали на каменную брусчатку, в них было что-то довольно тяжёлое, но мягкое.

– Аккуратнее! – прикрикнул военный на носильщиков.

Свёрток среднего размера, откатившись от повозки, замер почти у самых зарослей, где прятались Жан и Жанна. Раздумывать было некогда. Судьба сама предоставила шанс.

Мальчик быстро высунулся из кустов, схватил свёрток, убедился, что вполне сможет его удержать, и в следующее мгновение они с Жанной бросились наутёк.