Мы потому любим предметы за их несовершенство, которое Божественно предопределено, чтобы законом человеческой жизни было усилие, а законом человеческого суда – милосердие. Только у Бога законченность, и чем совершеннее становится человеческий ум, тем лучше он чувствует беспредельную в этом отношении разницу между делом Божеским и человеческим.