Цитаты из книг автора «Лев Рубинштейн»

Ум без самомнения, порядочность без нотаций, естественные веселье и грусть, гражданские чувства без натуги, личное достоинство без заносчивости, а главное – бодрость духа, хотя под любым углом зрения дело швах.

Знаю, знаю – кто-то непременно спросит: “А с чего это вы решили, что именно вы вправе определять, что есть пошлость, а что нет?” Согласен, это аргумент неоспоримый. Я не шучу. Потому что я действительно не знаю, чем на это ответить. Ну, разве что словами Чехова, который в одном из своих писем, не помню, кому адресованному и по какому поводу, написал: “Я знаю, что Шекспир писал лучше, чем Златовратский, но я не могу этого доказать”.

Когда не очень получается стать нормальными, приходится становиться великими

еще одно ключевое слово, означающее в контексте данной риторики недостаточно восторженное отношение к тем или иным аспектам отечественной истории или современной жизни.)

Когда-нибудь бесстрастные исследователи нашей нынешней эпохи непременно напишут: «Вранье как прием», «ненависть как прием», «подлость как

мракобесно-воинственной риторики

Советские коммунистические деятели тоже были персонажами. Все они — от генерального секретаря до диктора радио и телевидения — тоже не были субъектами высказывания. Они даже и не делали вид, что они произносят свой собственный текст.

статьи, тоже не баловавшие граждан повышенной внятностью и прозрачностью смысла, «на местах» разъяснялись бродячими лекторами из общества «Знание», иногда буквально на пальцах.

Трудящиеся массы просвещались посредством армии спецжрецов, обучаемых своему ремеслу на бесчисленных кафедрах марксизма-ленинизма. Причем это происходило ступенчато. Многочасовой и абсолютно герметичный по форме и содержанию доклад генерального секретаря сначала толковался в анонимных передовых статьях главных коммунистических газет

В советские годы многословные летаргические речи коммунистических вождей тоже не были явно обращены непосредственно к трудящимся массам.