Алина Медсестра

Алина никогда не думала, что тишина может звенеть. В операционной она звенит особенно. Между щелчками инструментов, между командами хирурга, между вдохом и выдохом под маской. Это тишина, в которой рождается точность. И страх.

Она пришла в медицину не за романтикой. Ни идеалы, ни белый халат не манили её в юности. Просто где-то между университетскими сессиями и дежурствами в приёмном покое она поняла, что умеет оставаться спокойной там, где другие теряют контроль. И этого оказалось достаточно, чтобы остаться.

Сейчас ей двадцать восемь. Оперблок – второй дом. Её тело автоматически различает десятки типов зажимов на ощупь, даже в полной темноте. Руки – точные, отточенные годами. Никаких лишних движений. Ни одного промаха. У медсестры нет права на ошибку. Особенно, когда под скальпелем – ребёнок.

Сегодня экстренное. Мальчик, пять лет. Перфорация. Везут прямо из приёмного, почти без подготовки. Хирург – Орлов, хмурый, молчаливый, с руками, которые режут так, будто разговаривают с тканями. Она с ним работала десятки раз. Знает, как он двигается. Когда он не скажет, а просто посмотрит – и ей уже надо подать инструмент.

Операционная вспыхивает светом, как сцена. Только зрителей нет. Есть маски, зелёные и синие, есть ритм ЭКГ, есть слабый, еле заметный запах крови. Есть команда, каждый из которых держит чью-то жизнь в руках.

Пока анестезиолог вводит мальчика в наркоз, Алина смотрит на его лицо. Бледное, испуганное, но уже под действием препаратов. Рядом стоит мать. Пальцы вцепились в бахилы, губы трясутся. Она не кричит. Просто смотрит, как будто в последний раз.

Алина наклоняется к ребёнку:

– Всё хорошо. Ты скоро проснёшься. Я здесь.

Он не отвечает. Веки уже тяжелеют. Уходит в сон. Входит в операцию.

Скальпель. Расширитель. Салфетка. Клипса.

Команды короткие, как выстрелы. Орлов сосредоточен. Всё идёт по плану, но ребёнок нестабилен. Алина чувствует это до того, как говорят вслух. Пульс дрожит. Давление падает. Анестезиолог сдержан, но голос стал напряжённым.

Времени нет. Каждый лишний шаг – это шаг к краю. Мальчик уходит. Они тянут. И не имеют права отпустить.

Орлов просит коагулятор. Алина уже держит его. Рука уверенная, но внутри всё дрожит. Не от страха. От того, что не может помочь больше, чем умеет.

На секунду он смотрит ей в глаза. Просто встречаются взглядами сквозь маски. Он понимает, что она держит темп. Что она не сорвётся. Что можно положиться. И снова вниз, к ране.

Кровь больше, чем должна быть. Педиатрический живот – это несколько слоёв, за которыми жизнь. Маленькая, хрупкая, почти прозрачная. Но в этот момент – бесконечно тяжёлая.

Мальчика вытягивают. Шов ложится ровно, почти красиво. Орлов работает как машина. Последняя салфетка. Контроль. Ушивание. Стабилизация.

Тишина нарушается сигналом монитора. Давление выравнивается. Пульс стабилен.

Он остаётся. Мальчик будет жить.

Когда его вывозят в реанимацию, мать бежит за каталкой. Алина остаётся стоять посреди операционной. На перчатках кровь, на лице пот. Ей хочется закричать. Вместо этого – идёт мыть инструменты. Никто не хлопает. Никто не благодарит. Это просто работа.

На часах – 03:12. Она уже двадцать часов в смене. В ординаторской – холодный чай и чужой свитер, в который она заворачивается вместо одеяла.

Телефон гаснет от маминых сообщений: “Когда ты дома?” “Ты ешь хоть что-то?” “Жива?”

Она не отвечает. Не может. Потому что если сейчас произнести хоть одно слово – начнёт плакать. А на это нет времени.

Сон приходит рывками. В голове – крики, свет, металл. Иногда она во сне подаёт инструменты. Иногда – просыпается с ощущением, что кого-то не спасли. Хотя спасли. Не всех. Не всегда.

Утро встречает её тревогой. Новый вызов. Новая срочность.

В раздевалке на неё смотрит зеркало. Уставшее лицо, мешки под глазами, волос выбился из-под сетки. Ни грамма косметики. Только взгляд.

Она спрашивает себя: “Зачем?”

Ответ приходит не мысленно, не словами. Он где-то в пальцах, которые помнят десятки спасённых. В теле, которое ещё держится. В том, что когда ты стоишь у края чужой боли – ты можешь быть тем, кто её не пустит дальше.

Конец ознакомительного фрагмента.