«…У чекиста должны быть чистые руки, горячее сердце, и холодная голова!..»

(Ф. Э. Дзержинский)

© Лев Голубев-Качура, 2019

ISBN 978-5-4496-5035-1 (т. 1)

ISBN 978-5-4496-5036-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оперативно-розыскной
отдел

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

детектив

В сборник вошли детективные рассказы повествующие о нелёгких буднях работников милиции, их заботах и мечтах.

Время, жизнь, и политический строй государства, в котором работают эти люди, диктует те методы работы, которые более соответствуют этому времени.

(Автор)

Смерть под куполом цирка

Предисловие

С другой стороны занавеса до слуха Люси доносился приглушённый гул множества голосов, стук откидных сидений. В него изредка вплетались – то детский смех, то сдерживаемое покашливание.

Она решила сквозь щель между занавесями оглядеть зал и арену – все места были заняты, и это очень порадовало её – аншлаг! Который день они выступают в этом городе, и всё аншлаг! Этот город принесёт нам удачу и выручку, подумала она. Можно надеяться на премиальные, а с ними и мне на новое платье.

Она перевела взгляд от трибун для зрителей на арену – униформисты заканчивали подготовку арены к общему, приветственному, выходу артистов.

Музыканты на галёрке настраивали свои инструменты – оттуда доносились: то мягкие звуки валторн, то неожиданно возникала какая-то мелодия скрипки, и вдруг её перебивала барабанная дробь. И всю эту какофонию звуков завершал удар в большой барабан.

Для Люси всё, что сейчас происходило вокруг, было «музыкой жизни», её жизни.

С малых лет она была окружена, и дышала воздухом цирка. Она купалась в нём наслаждаясь, и не могла представить себя вне цирка… Это была её жизнь.

Её родители, тоже работники цирка, но не артисты. Мать убирала в служебных помещениях, а отец делал то же самое, но в вольерах…

Ты что здесь делаешь? – раздался за спиной строгий голос. Тебе, что, не надо переодеваться к выступлению? Марш отсюда!

Она сразу узнала строгий голос директора, а узнав, мысленно представила его нахмуренные брови. Но глаза… Его всегда выдавали глаза – добрые, и с искорками лёгкой усмешки внутри зрачков, когда смотрел на неё. Она знала, Константин Петрович относится к ней, как к своей дочери, и поэтому не боялась его.

А чего ей бояться-то, если она с младенческих лет чаще сидела у него на коленях, чем у родного отца. И это он, когда ей исполнилось четыре года, первым показал ей арену.

И эта круглая, тринадцатиметровая, посыпанная опилками площадка, навсегда вросла в её душу и жизнь.

Цирк – это была она сама!

– Дядя Костя, вы только послушайте как шумит зал! Сколько в нём народа! Дядя Костя, снова аншлаг! – радостно воскликнула она!

– Ты права Люсьен, в этом городе у нас, оказывается, много поклонников, и надо постараться чтобы мы не потеряли их, – отвечая, он погладил Люсю по плечу.

Ладно, девочка. беги переодеваться, твой Вася уже приготовился к выступлению.

– Почему мой! – фыркнула она, но сердце при его имени радостно затрепетало в груди.

Ни дядя Костя, ни мои товарищи по манежу, никто-никто не знает ещё, что Василёк сегодня, во время репетиции, признался мне в любви, подумала она. И при мысли о любимом щёки её непроизвольно заалели.

И чтобы не выдать своих чувств, она, произнеся «Бегу!», побежала в общую с девчонками гримёрную.

По привычке толкнув дверь, она, не останавливаясь, хотела войти, но дверь не открылась. Чего это девчонки заперлись, удивляясь подумала она? И застучала кулачком по двери. Но дверь не открылась.

Тогда она, прижав ухо к двери, прислушалась, но в гримёрной было тихо – ни один звук не донёсся до её слуха.

Вот безалаберные девчонки, возмутилась Люся, мне переодеться надо, а они заперли гримёрку! И продолжая возмущаться, побежала на поиски ключа.

Спрашивая у одной, второй, третьей, она везде получала отрицательный ответ – нет, она не запирала, зачем?

Люся, совсем расстроившись, побежала искать плотника. Пробегая мимо гримёрной, она нечаянно толкнула дверь, и «о чудо», дверь открылась.

Вот дурёха, воскликнула она, никто её не запирал, я наверное по рассеянности не в ту сторону повернула ручку. И ещё раз обозвав себя дурочкой, принялась переодеваться.

* * *

Люся и Вася, держась за руки, стояли перед вот-вот готовым распахнуться занавесом. А с другой его стороны: инспектор манежа – громко, растягивая слова, объявлял: «Выступают… лауреаты… конкурса… артистов… цирка – …воздушная гимнастка, он усилил голос – Люсьен Казимирова.., и… мастер спорта…, воздушный гимнаст… Василий Кузнецов.

На галёрке оркестр заиграл «выходной марш», и Василий с Люсей выбежали на середину арены.

Сегодня у них всё получалось славно. Упражнения, одно за другим, они выполняли под громкие овации зрителей.

Люся птицей перелетала с одной «перекладины» на другую, переворачивалась, изгибалась… Она успевала не только выполнять свои упражнения, но и постоянно, не теряя из виду. следить за напарником.

Они работали вдвоём! От их слаженности действий зависели: чистота исполнения упражнений и всего номера в целом.

Наконец зазвучала барабанная дробь, зал притих в ожидании какого-то сложного упражнения, иии…

Люся, накинув на тело три витка пёстрой ленты, бросилась вниз головой!

Это падение на арену вниз головой она не один раз демонстрировала зрителям раньше, и на репетициях тоже повторяла.

Зрители, вначале, затаив дыхание замирали, затем, на трибунах раздавалось общее «Ахх!», и всё перекрывала буря аплодисментов.

Это был её коронный номер!

Но сегодня что-то пошло не так – она, как и прежде на репетициях, и как прежде на выступлениях, напрягла тело, собралась, и… полетела…

Лента должна была скользить по телу, и зажимая её ногами, Люся регулировала скорость падения. Но почему-то лента не скользила. Попытки Люси задержать своё падение не удавались.

Всё происходило за доли мгновения, и за те же доли мгновения она поняла – она разобьётся!

Она лишь успела непроизвольно вскрикнуть от страха, и услышать затаившуюся тишину на трибунах.

Затем боль во всём теле и холодный мрак поглотили её всю до конца…

Глава первая

Коллеги подъём, прозвучало со стороны резко открывшейся двери в кабинет! Труба зовёт на ратный подвиг! Быстро!

Вошёл начальник оперативно-розыскного отдела, майор Кулагин, и сразу направился к вешалке с верхней одеждой..

– На улице дождь пошёл, надевайте плащи, – продолжил он, и стал натягивать свой с капюшоном.

– Почему такая спешка? – уже поднимаясь, но чуть лениво, растягивая слова и немного заикаясь, поинтересовался сидевший за столом. капитан.

– В цирке ЧП, там упала с трапеции гимнастка.

– А мы с какого боку? – удивлённо поднял брови капитан. Пусть вызывают скорую помощь, и звонят в районное отделение.

– Там труп! – справившись с плащом, ответил майор.

– Бедненькая, – беря кейс с инструментами, прошептала эксперт-криминалист,

– А она красивая? – поинтересовался стажёр Витенька.

– Голодной куме всё хлеб на уме! – насмешливо проговорил ещё один член группы, следователь Самохвалов.

– Да я же просто так, – пробормотал, оправдываясь, стажёр. Я для поддержания общего разговора.

– Хватит болтать! Выдвигаемся! – приказал майор, и первым покинул кабинет.

Остальные, словно цыплята за курицей, широко шагая потянулись за ним.

На улице их уже ожидал служебный микроавтобус. Двигатель его тихонько, словно сытый кот, урчал.

Трогай! – приказал майор, разместившись на переднем сидении.

– А как всё произошло, товарищ майор? – нарушил молчание стажёр.

Приедем на место, увидим, – ответил за майора следователь.

– Вечно ты попэрэд батьки в пэкло лизэш, – охладил следовательский зуд стажёра капитан.

– Ник-Ник, так я ж.., – смутился Витюша.

– Не издевайтесь над мальчиком, – приструнила насмешников Надежда Константиновна. Он ещё до генерала дорастёт, и вам приказы будет отдавать.

У Витеньки от её слов лицо заполыхало огнём, и он насупившись от обиды, вздохнул:

Никто меня всерьёз не принимает, подумал он. Сами же рассказывали, как по молодости и неопытности ошибки делали… Тоже мне! Я им докажу, что тоже кое-чего стою. Вот возьму и раскрою преступление…

В салоне опять воцарилась тишина. Лишь только звук работающего двигателя нарушал её.

* * *

С возвышения входа в амфитеатр цирка взглядам прибывшей бригады оперативников открылась сказочная картина: освещённая десятком юпитеров арена представляла собой разноцветную драгоценную чашу, в середине которой лежала серебристая фигурка девушки.

Она лежала почти по центру, а вокруг неё стояли её товарищи, и о чём-то тихо переговаривались.

Они только что исполняли свои номера, развлекали зрителей, и были ещё в своих костюмах. Поэтому и казалась картина столь красочной, почти волшебной.

Работаем товарищи, сказал майор остановившимся позади него людям, и спустился на арену.

Разноцветное кольцо артистов немного раздвинулось освобождая проход к лежащей девушке, и пропустив группу, вновь сомкнулось.

Кулагин почти физически ощущал устремлённые на него и его людей взгляды. Они словно бы спрашивали, нет, почти требовали сиюминутного ответа: «Кто виноват?»

И он ответил, не кому-то одному, а всем сразу. Он громко, словно убеждая и обещая, стоявшим плотным кольцом артистам, сказал: «Мы разберёмся!»

Затем, склонившись к уже осматривавшим девушку эксперту и следователю, тихо спросил:

– Надежда Константиновна, каков ваш вердикт?

– Она сразу умерла.., не мучаясь. Бедная девочка, ей бы жить и жить, – грустно, с горькой ноткой в голосе, ответила эксперт.

– А вы как считаете? – обернулся он к Петру Степановичу.

– Обыкновенный несчастный случай. Девчонка оказалась слабоватой в коленках, ответил следователь.

Кулагин краем глаза уловил брошенный на следователя удивлённый взгляд Надежды Константиновны, и услышал её шёпот: «Нельзя же так, Пётр Степанович, у нас ещё нет технической экспертизы».

Дослушав ответ эксперта и следователя, майор выпрямился, и обведя взглядом приехавших с ним людей, приказал:

– Николай Николаевич и вы. лейтенант – займитесь опросом свидетелей.

Вы, Пётр Степанович, знаете свои обязанности, а вы, Надежда Константиновна, займитесь девушкой. Да, не забудьте захватить её реквизит.

– Товарищ майор, можно уже увозить её? – спросила эксперт, – машина уже здесь.

– Да, если вы закончили осмотр.

– Закончила. На первый взгляд, Алексей Викторович, несчастный случай.., – задумчиво произнесла она.

– А, вы чем займётесь, товарищ майор? – поинтересовался стажёр, лейтенант Витенька.

– Я? Я начну с беседы с директором цирка, а с остальными займётесь вы. Если понадобится моя помощь – зовите.

И повернувшись к артистам, обвёл оценивающим взглядом примолкших, смотревших на него с любопытством, и некоторой долей надежды, людей.

Никто не прятался за товарищей, и трусливо не отводил глаза в сторону.

Его взгляд задержался на среднего возраста мужчине в вечернем строгом костюме.

Увидев, что майор смотрит на него, мужчина покинул своих товарищей, и подойдя, чопорно представился: «Я директор цирка, Эдуард Вениаминович Ожегов». Затем, выдержав небольшую паузу, договорил: «Чем могу быть полезен?»

Кулагин, протягивая руку для приветствия, ещё раз, более внимательно, как-будто определяя, что за человек этот самый директор, заглянул ему в глаза:

Серьёзный мужик и, по-видимому, ответственный, сделал вывод майор. С ним можно говорить откровенно. Ну, что ж, попробуем.

– Эдуард…

– Вениаминович, – подсказал директор.

…Так, вот.., Эдуард Вениаминович, я майор, начальник оперативно-розыскного отдела следственного комитета – Кулагин Алексей Викторович, представился он, и показал служебное удостоверение. Подскажите, пожалуйста, где нам будет более удобно поговорить о произошедшей трагедии, и чтобы нам никто не помешал?

– Я думаю, в административном вагончике нам будет удобно. Там же и мой кабинет, = вежливо предложил директор, и показал рукой куда идти.

– Хорошо. Пойдёмте. Да, забыл попросить – пусть никто из ваших не покидает территорию цирка. Мои люди должны с ними поговорить.

– Не беспокойтесь, мы дома. А дом наш.., вот эти вагончики на колёсах, и никто не покинет их без моего разрешения. Да, собственно, и идти-то нам некуда.

– Спасибо! Буду вам очень благодарен, – тоже решил быть вежливым Кулагин, – но сначала покажите ваше «хозяйство». Например, где ваши артисты живут, переодеваются и.., как это.., гримируются. Мне также хотелось бы взглянуть.., где хранится, и как содержится спортивный инвентарь.

Это возможно?

– Конечно, я вам всё покажу. А, как быть с продолжением программы выступлений? – почему-то заволновавшись, спросил директор, – вы запретите?

– Нет, почему же. Работайте. Эксперт-криминалист закончила осмотр места происшествия… Работайте, повторил Кулагин. Мы вам мешать не будем. А когда понадобится.., мы вас поставим в известность. Искренне сочувствую вам по поводу смерти девушки. Жаль, такая молодая.., ей бы жить и жить ещё… Мы разберёмся, ещё раз пообещал он.

Глава вторая

…Николай Николаич, с какого начнём, продолжал разговор Витенька. Может с этого, показал он на расположенный рядом с ними трейлер?

– Нет уж, лейтенант, давай с первого в ряду и начнём, – не согласился с ним капитан, – легче не запутаться.

– Какая разница, – фыркнул стажёр, и даже плечами пожал, – что в лоб, что по лбу, одинаково.

– Ну, не скажи, малой. Порядок, он веэде порядок, даже в Африке.

Ну, завёлся старый ворчун, пробормотал лейтенант, а сам ответил: «Как прикажете капитан», и направился к первому трейлеру в ряду.

Поднявшись на несколько ступенек приставного крыльца, он вдруг в раздумье остановился.

– Стучите, лейтенант, стучите, – шутливо поторопил его Николай Николаевич, – уж полночь настаёт.

– Бу-зде, кэп!

– Озорничаете, молодой человек. И когда вы только станете серьёзным? Стучите уже.

Но не успел лейтенант даже руку поднять, как из нутра вагончика, словно из глубины колодца, до них донеслось:

– Не стесняйтесь, входите.

Витюша хотел в ответ сказать: «А мы и не боимся, и не стесняемся!», но передумал, молча открыл дверь и переступил через порог.

В дальнем конце полувагончика на вошедших смотрел сидящий на приставном стульчике человек. Рыжий, с торчащими во все стороны волосами на голове, и конопушками на лице, их встретил… смеющийся клоун.

В этот момент капитану почему-то вспомнились слова из давно слышанной детской, шуточной песенки:

Непроизвольно его губы растянулись в улыбке, и лицо покрыла сеть мелких смеющихся морщинок.

Но, не прошло и мгновения, как с лицом клоуна произошла метаморфоза: из глаз двумя струйками потекли обильные слёзы, и он сказал: «Приветствую вас в юдоли слёз и одиночества».

Только Витенька хотел сказать, что не похож их вагончик на «Юдоль печали и одиночества», как вновь выражение лица клоуна изменилось – оно стало серьёзным, и он спросил: «Удалось мне напомнить вам детство?»

Вполне, ответил Николай Николаевич, но мы пришли поговорить не о детстве, а о погибшей девушке.

– Вы можете ответить на наши вопросы?

– Да. Задавайте. Присаживайтесь, пожалуйста, вон на тот сундук, – показал он на стоявший у стены ящик.

– Спасибо! Что ж, тогда начнём, – произнёс капитан.

Затем спросил у Витеньки: «Лейтенант, вы готовы вести протокол.., он чуть не сказал «Допроса», но вовремя сдержался, и сказал: «Записывайте нашу беседу, лейтенант».

* * *

…девушка она очень хорошая, я бы даже сказал чистая, продолжал рассказывать о Люсе рыжий клоун. Её в нашей труппе все называли «Светлячок». И она, действительно, была для нас именно такой – правдивая, весёлая, никогда не падающая духом, и в то же время очень работящая.

Даа.., не случись с ней того, что произошло, быть бы ей отличным воздушным гимнастом… Её имя было бы на первых полосах газет…

Анатолий Анатольевич, так попросил клоун называть себя в начале «беседы», задумавшись. или что-то вспоминая, опустил голову.

Пауза затягивалась, и лейтенант, чтобы прервать её, спросил:

– Скажите, Анатолий Анатольевич, а были у Люси враги?

– Ну, что вы. Откуда. У такой безгрешной души не может быть врагов, даже в принципе.

– Спасибо вам за беседу, – поблагодарил капитан, и поднялся с неудобного ящика.

Уже спустившись с крыльца, он полусерьёзно спросил у Витеньки:

– Лейтенант, какие будут наши действия в дальнейшем?

– В дальнейшем? Я предлагаю посетить соседей Анатолия Анатольевича, Они же в другой половине вагончика живут, и показал на вторую дверь.

Но на его стук никто не ответил, и дверь так и осталась закрытой.

Ни-ко-го, констатировал он. Или их нет, или не хотят открывать.

– А ты постучи ещё раз, да посильней, может они не слышали? – посоветовал Николай Николаевич.

Лейтенант затарабанил по двери кулаком, но и на этот грохот никто не открыл дверь. Зато из двери соседнего вагончика выглянула смешливая мордашка юной девушки.

Молодой человек, произнесла она, не ломайте, пожалуйста, дверь. Их нет дома. Они изволят отсутствовать. Зайдите лучше к нам, мы вас и обогреем, и приласкаем.