Пуантилизм - это такая техника в изобразительном искусстве, когда рисуют картину не сколько-нибудь продолжительными линиями, не используют хитрые смешения разных цветовых оттенков, а ставят короткие точки или едва различимые штрихи, состоящие из чистых красок. Если это делают мастерски, то в голове зрителя возникает цельная картина в особом и редком стиле. Так вот, эта книга - достойное произведение пуантлизма, только в письменном виде.
Текст состоит из коротких рассказов, порой смешных, а иногда навевающих задумчивость. При этом, рассказы могут даже создавать впечатление того, что они связаны между собой по смыслу и притворяться повестью или даже романом; но уже через пару десятков страниц разведённый Валентиныч, живущий в съемной квартире с мопсом и страдающий, нет, упивающийся! одиночеством, вдруг оказывается счастливо женат и проживает в коммуналке, где такие соседи, что одиночество может показаться манной небесной. Вот Валентиныч бизнесмен, а вот вахтовик, начальник склада, месяцами не появляющийся дома. Вот Валентиныч самостоятельный, упорный и достаточно волевой субъект, а вот он напоминает Дон Кихота из Ламанчи после очередного поражения от великанов, притворившихся ветряными мельницами, или пасует перед некими высшими силами, способными зарубить любое его начинание. Почему так получается? Потому что жизнь сама по себе такая "многогранная, как гранёный стакан".
Сначала такая манера повествования озадачивает, потом привыкаешь. Впрочем, как и к жизни.
Но кое-что в этой книге неизменно - это чувство юмора автора, беспощадная ирония и самоирония, а так же очень особый стиль повествования - как поток мысли, как устный рассказ хорошего сказителя.
И да, через какое-то время после полного погружения в мир Валентиныча начинаешь видеть нечто особое в этом вихре. "Точки и штрихи" складываются во вполне себе осязаемый образ человека, живущего свою жизнь, удивляющегося окружающим (чаще в плохом смысле), противостоящему всесильным в своей злокозненности эгрегорам, но, тем не менее, ухитряющемуся жить дальше с улыбкой.
Потому, собственно, в заголовке к этой рецензии я решил написать слово "литература" с большой буквы.
PS. Так получилось, что эту книгу я дочитывал около года. После покупки я запоем прочитал страниц 100, загибаясь от хохота, потом положил ее в рюкзак, который иногда брал с собой. Вот здесь и сыграла свою роль та мозаичность повествования: не тянуло узнать что там дальше, так что книжка преспокойно лежала себе в секции рюкзака. Но вспоминая про нее, доставая и прочитывая пару-тройку страниц, отметил интересную вещь: продолжать читать эту книгу так же легко, как поболтать со старым добрым другом, которого давно не видел. И, несмотря на то, что книгу я уже прочитал, не буду спешить выкладывать ее из рюкзака, а то вдруг снова соскучусь.