– Скука-то какая! – воскликнул белый крокодил. Он сидел рядом со мной и изучал расписание рейсов.

– Да, – согласился я, с отвращением листая прошлогодний журнал. – И ведь, черт знает, когда его объявят, этот рейс. А вам еще долго?

Крокодил пожал плечами, зевнул, обнажая безупречные зубы, и стал жевать гаванскую сигару.

Покончив с этим делом, он целую минуту что-то обдумывал и, вздохнув, проявил интерес к состоянию погоды в поясе астероидов.

Это было начало, и минут через двадцать мы уже оживленно беседовали. Я пытался посвятить его в нюансы ювелирной огранки молекул фтора. Он же излагал мне теорию мутирования звезд. Еще через десять минут, как это часто бывает, наш разговор переместился в совершенно неожиданную сферу. Мы заговорили о бессмертии.

Его точка зрения показалась мне, по меньшей мере, странной. В то время как я, пылая энтузиазмом, доказывал, что человеку, сумевшему найти секрет бессмертия, надлежит поставить по всей поверхности