Lena Herzberg

Meet Me Under The Stars

© S. Fischer Verlag GmbH, Frankfurt am Main 2024

© Восканян Д., перевод на русский язык, 2025

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Она была подобна звезде.

Готова была гореть, чтобы дарить другим свет.

Уэстон Джонс

1. Нова

Рак

Раки хорошо умеют слушать, но еще лучше – наблюдать.

Четыре года назад

– Мы, люди, всегда ищем, во что можно поверить, сделав тем самым жизнь проще. Так почему астрология обречена на то, чтобы над ней отчасти насмехались? Или же она пугает, поскольку пророчит судьбу, которую мы не в силах изменить?

– Если Томпсон еще раз скажет слово «судьба», я закричу.

Я пыталась не обращать внимания на глухое бормотание сидевшего рядом мужчины, который выглядел как жалкий двойник Роуэна Аткинсона^[1] – даже брови у него были такие же густые. Астрологию высмеивали и прежде, и этот случай, конечно, не последний. AstroFair^[2] была одной из крупнейших астрономических ярмарок в мире, и поэтому организаторы вовсю постарались. Здесь предлагали бесплатные закуски с тунцом – я к ним не притронулась, а вот мой сосед, судя по запаху изо рта, явно поступил иначе. Симпатичные сотрудницы раздавали листовки, которые все равно оказывались в мусорном ведре, а еще тут, конечно же, было огромное множество исследователей, уверенных в себе и незыблемости своих теорий. Пышный конференц-зал был до самых высоких, украшенных лепниной потолков наполнен облаком дешевого одеколона и заносчивости.

При этом я не считала, что все ученые были такие. Я знала немало астрономов, астрофизиков и других образованных людей, которые обладали умом и все же не утеряли способность сопереживать. Не все были такими бесчувственными, как Шелдон Купер^[3].

Тем не менее казалось, будто здесь собрались все надменные ученые Англии. Происходящее напоминало какой-то лабораторный эксперимент увлеченных студентов-психологов. Берете помещение и до краев заполняете его суперумными учеными. Что тут только ни происходило – возможности были безграничны, однако результат все равно не менялся: люди хотели доказать свою правоту, и это завершилось страшной суматохой, в которой громко провозглашали тезисы и отстаивали дикие теории.

– Надо бы нам сыграть в игру на выпивание, – внезапно отозвался мужчина слева и немного наклонился ко мне, заставив меня чувствовать его дыхание. Явно тоже досыта наелся бесплатных закусок с тунцом. Он весело взглянул на меня. Они что, хотели, чтобы я присоединилась к их разговору? Я считала, что Маркус Томпсон, который сейчас расхаживал по сцене, был одним из умнейших астрологов в стране. Я сидела здесь между мужчинами по двум причинам: во-первых, моя начальница Джеральдина ждала от меня захватывающую статью об этом зрелище, а во-вторых, мне очень хотелось послушать выступление Томпсона.

Быть может, сегодня мне хватит смелости, и позже я даже возьму автограф. Что тогда сделает дуэт комиков – Роуэн Аткинсон и его коренастый, наполовину лысый друг Бенни Хилл^[4]? Я отвела взгляд, попыталась снова сосредоточиться на выступлении и стала слушать теории Томпсона. Астрология против астрономии. Личное толкование расположения звезд против сухой науки. Битва, которая велась десятилетиями и в которой никогда не будет победителя, потому что у соперников были совершенно разные подходы.

Тишину, которая время от времени прерывалась лишь кашлем или непочтительными перешептываниями, проре́зали приглушенные хлопки. Томпсон с улыбкой приветливо кивнул сидящим перед ним людям, и я, будучи главной поклонницей этим вечером, одарила его громкими аплодисментами.

Ведущий поблагодарил Томпсона, и вдруг все вокруг ожили, словно кто-то открыл окно, и прохладный октябрьский воздух пробудил людей от глубокого сна. Все подняли головы, раздалось взволнованное, нервное хихиканье.

– Профессор доктор Уэстон Джонс, астрофизик и звезда нашего вечера.

Мужчина на сцене принялся долго расхваливать человека, которого с недавних пор все называли рок-звездой астрономии. И безусловно, лишь потому, что ему, судя по всему, улыбнулась удача, и он уже полгода был звездой передачи «Вселенная и звезды» известного стримингового сервиса. Несколько женщин в зале вытянули шеи, а мужчины с трепетом и глубоким почтением зашептали что-то о его выдающейся работе. Да, тут не поспоришь: таких ботанов, как он, встретишь редко. Ума ему хватало с лихвой, но почему такие черты, как привлекательность и интеллект, так часто сочетались с высокомерием?

Уэстон вышел на сцену в элегантном костюме из светло-серой ткани, облегавшем его широкие плечи. От галстука он отказался, зато надел белые кроссовки – видимо, чтобы подчеркнуть полную непринужденность. Он выглядел таким же высоким и внушительным, как и в своей передаче. Толпа наградила его бурными овациями. Уэстон был для них чем-то вроде гигантского сливочного торта с засахаренной вишней, и у всех здесь текли слюнки. Как журналистке, мне было очень интересно собственными глазами наблюдать за резкой переменой в настроении.

Кивнув толпе с загадочной, привлекательной улыбкой и встав за трибуной, он с остроумной шутки начал свой доклад о картировании развития металличности во Вселенной. Люди уселись и принялись внимательно следить за его речью. Стоило признать, что я не особо разбиралась в этой теме и потому слушала краем уха. Зато его внешний вид – растрепанные темно-каштановые волосы, по которым он то и дело проводил рукой, и трехдневная щетина, – поистине впечатлял. Он выглядел так, будто собирался вскочить в своем элегантном костюме прямо на мотоцикл «Харли-Дэвидсон». Сзади, само собой, устроилась бы худая как спичка блондинка, чья длинная шевелюра не спуталась бы даже в тесном шлеме, и они бы уехали в закат.

Было удивительно, с каким пылом Уэстон разглагольствовал на скучную тему, и на мгновение мне передался его энтузиазм. Однако, когда он отпустил шутку о знаках зодиака, я поняла, что он был таким же, как все. Он считал астрологию чушью, и в этом мы с ним явно различались. Дело в том, что я страшно увлекалась тем, что люди здесь называли эзотерикой. Благодаря маме и бабушке я полюбила толковать знаки зодиака, а еще мне посчастливилось почти полгода писать для женского журнала «Станнинг»^[5]. Там я была единоличной властительницей гороскопов и статей по астрологии. Конечно, я часто писала материалы о подходящих фазах Луны для того, чтобы начать новые отношения или сбросить пару килограммов, но порой меня отправляли в захватывающие командировки. Такие, как сегодня.

И тогда мне пришла в голову идея, как произвести впечатление на начальницу. Быть может, она даже сократит испытательный срок, если я напишу ей статью о Уэстоне Джонсе. Вообще брать интервью у меня получалось отлично – к этому у меня был талант, но Джонс был известен своей ненавистью к журналистам. Однако, возможно, людей привлекала именно напускная таинственность самой популярной звезды, которая, казалось, сейчас нравилась всем.

Как бы там ни было, Роуэн и Бенни внимательно слушали его речь, как и остальные. Целых десять минут все молчали и старались дышать как можно тише. Люди в зале сдерживали кашель, чтобы ни в коем случае не помешать Уэстону во время его выступления. Я попыталась рассмотреть спикера и понять, что он за человек. Он был холодным, но в то же время обаятельным. Вот какое у меня сложилось первое впечатление.

Вдруг все триста присутствующих словно задержали дыхание. Уэстон замолк и обвел взглядом толпу, а я тем временем торопливо рылась среди кучи вещей в сумке, чтобы он не успел обратить на меня внимание. Поднимать глаз было не нужно: я ощутила, что он обнаружил нарушителя спокойствия. Меня. И все же я посмотрела на него. Холодный взгляд пронзил меня насквозь и словно обжег изнутри. Я почувствовала, что краснею как помидор, и продолжила рыться в сумке. Wake Me Up Before You Go-Go^[6], стоявшая у меня на звонке, казалось, чуть не ввергла фан-клуб Уэстона в панику и не довела их до слез. Я ждала пронзительных криков, возвещавших, что они собираются сжечь меня как ведьму на костре из звездной пыли.

Я никак не могла нащупать мобильник и боялась, что Уэстон спрыгнет со сцены как страшный вампир и разорвет меня когтями на куски. В зале явно стало на несколько градусов прохладнее.

– Эм, я… сейчас! – воскликнула я и наконец вытащила телефон из сумки. Я запыхалась, и мое сбившееся дыхание отражалось от обшитых деревянными панелями стен. – Вот он! – Я нажала на красную кнопку, и меня захлестнула волна облегчения. – Извините, можете продолжать, – робко сказала я.

Уэстон дрожал от гнева, сильно поджав губы, а из его ушей шел белый пар. Ладно: возможно, это я просто вообразила, но я не сомневалась, что долго молчать он не станет.

– Как великодушно, – холодно и отстраненно сказал он и непринужденно сунул руки в карманы брюк. Он пристально смотрел на меня, и мне стало неприятно от его взгляда. – Я давно задавался вопросом, войдет ли Wham! снова в моду. Похоже, теперь я знаю ответ.

На его губах появилась злорадная ухмылка.

В зале раздался смех, и мне хотелось, чтобы в этот миг меня поглотила черная дыра. Щеки пылали от стыда, но я быстро опомнилась. Я пришла сюда не для того, чтобы развлекать высокомерного астронома. Изначально я планировала снискать расположение Уэстона Джонса, однако терпеть такое обращение я не могла.

– Просто я слушала вашу речь и подумала, что не помешает немного развеять атмосферу, – провокационно ответила я. Видимо, это сработало, потому что ухмылка исчезла. Некоторые из присутствующих смущенно откашлялись, но в зале также раздались сдержанные смешки.

– Значит, по-вашему, мой доклад неинтересный, мисс…

– Старон.

– Мисс Старон, – дополнил он, и у меня вдруг создалось впечатление, что в помещении остались только мы вдвоем. Он так прожигал меня взглядом, что на мгновение мне показалось, будто легкие покидает весь кислород. Я впервые так сильно отреагировала на мою фамилию, произнесенную незнакомцем. – Раз вы, очевидно, являетесь экспертом в области космологии и мое выступление вас утомляет, выйдите на сцену сами и во всей красе изложите нам свою точку зрения.

Чувство триумфа покинуло меня, сорвавшись, как вялый осенний листок с голой ветки. Вот черт. Мой блеф обернулся неудачей, и я проиграла.

– Я… эм… к сожалению, вынуждена отказаться, это был очень важный звонок. Быть может, позже, – пролепетала я и отвела от него взгляд. Он снова посвятил себя докладу, будто мое вторжение было лишь небольшой неприятностью, и я с облегчением выдохнула, в то же время чувствуя себя немного усталой. Я смущенно посмотрела на окружающих, сунула сумку под мышку и принялась со множеством извинений пробираться через ряд сидений и ноги, при этом стараясь двигаться как можно тише. Что было не так уж просто, так как путь наружу напоминал наказание шпицрутенами^[7]. Я все еще ждала, что в любой момент появятся факелы и вилы, поскольку я очернила великого доктора Уэстона Джонса.

Выйдя из зала, я осторожно закрыла дверь и глубоко вздохнула. Получилось. Вершина неловкости успешно покорена! Пусть сердце все никак не могло успокоиться.

– Хотите закуски с тунцом? – спросил официант в модной голубой рубашке с логотипом мероприятия.

Я покачала головой.

– Нет, спасибо.

До меня начало постепенно доходить, что, хотя я и привлекла внимание Уэстона Джонса, теперь давать интервью он мне явно не станет. Вот черт.

Но сначала нужно было разобраться с тем, кто мне звонил.

Гудки на линии длились слишком уж долго, и я немного нервно постукивала носком туфли по красному ковру, прижимая телефон к уху.

– Нова! – воскликнула моя бабушка, словно удивившись, что я перезвонила.

– Сол, все нормально?

Никого эксцентричнее Сольвей Старон я никогда не встречала и считала очень важным не называть ее бабушкой, потому как в свои восемьдесят она до сих пор чувствовала себя на двадцать. Она не позволяла загонять себя ни в какие рамки и по-прежнему регулярно сжигала свои бюстгальтеры на демонстрациях за права женщин. Она всегда была моим образцом для подражания, но я могла выносить ее лишь в малых количествах. Окончив школу и переехав из родной деревушки Эйвбери в большой Манчестер, чтобы проходить обучение у известного астролога и одновременно учиться журналистике, я словно вдохнула полной грудью.

– Индийский пейл-эль^[8] или портер^[9]?

– Что? – спросила я, подумав, что, возможно, ослышалась.

На заднем плане раздался второй голос.

– Да, – сказала бабушка кому-то еще. – Шэрон сказала, что ты точно выберешь портер.

– Ты звонишь, чтобы узнать, какой сорт пива мне нравится больше?

И из-за этого я разозлила самого бога науки? Я определенно буду гореть в его личном аду.

Я представила происходящее. Бабушка сидела вместе со своей подругой за потертым деревянным столом на кухне, а посередине лежала стопка банкнот. Играть в ужасные азартные игры бабушка любила ничуть не меньше, чем бороться за всеобщие права.

– Ты сейчас занята?

Хм, посмотрим… Быть может, начать интервью с Уэстоном с вопроса на эту тему.

– Портер, – ответила я. – Но больше всего мне нравится стаут^[10].

– Закуски с тунцом?

Черт, и зачем здесь постоянно пытались всучить этот корм для кошек? Я покачала головой и показала на свой телефон, чтобы официант понял, что сейчас мне точно ничего не нужно. Тот пожал плечами и как Фродо^[11] отправился прочь.

– Кто это был?

– Официант. Хотел меня угостить. Я сейчас на конференции в Лондоне.

– Они что, умеют ловить тунца? – пронзительно закричала Шэрон на заднем плане. Видимо, бабушка поставила меня на громкую связь.

– Мне пора, позвони позже! Бай-бай!

Я со вздохом положила телефон обратно в сумку. На самом деле я понимала значимость того, что отстаивала бабушка и ее подруги. Я даже считала, что очень важно не отказываться от своих принципов и пытаться в последний момент повернуть руль Земли перед этой огромной стеной, которая раздавит нас всех. Но порой можно было перевести дух и признать, что существовали люди, думавшие иначе.

Когда я приеду домой на выходные, меня точно будут без конца расспрашивать о том, что я ела за неделю.

Из-за двери в конференц-зал раздался смех: наверное, Уэстон опять отпустил шутку о физике-ботанике, которую способны понять только его слушатели. Вернуться я уже не могла: Уэстон наверняка испепелит меня взглядом.

Поэтому я протиснулась за боковые двери, подошла к нескольким стендам, установленным в вестибюле, послушала о техническом устройстве лучшего домашнего телескопа и выпила лишнего бесплатного шампанского. Черт, у меня немного закружилась голова; может, стоило все-таки съесть одну из тех закусок.

В какой-то момент мои ноги на явно слишком высоких каблуках подкосились, и я уселась в углу в уютное кресло, обитое зеленым бархатом. Я скучающе сидела в телефоне, смотрела бессмысленные, но очень милые видео с котиками и ждала шанс поймать Уэстона Джонса и извиниться перед ним, а если повезет – уговорить его на небольшое интервью.

Наконец двери открылись, и люди устремились в вестибюль, чтобы подкрепиться или просто сходить в туалет.

Но Уэстона нигде видно не было. Может, таким знаменитостям, как он, разрешалось пользоваться другим входом? Я встала, оглядела людей вокруг и пробралась сквозь толпу к конференц-залу, но тот оказался пуст, за исключением нескольких человек, собиравших мусор между рядами стульев. Я заметила ведущего, который спускался по небольшой лестнице, не отрывая взгляда от планшета. Если верить бейджику, его звали Дэви Вольфхард.

– Эм, извините, мистер Вольфхард. – Я встала у него на пути. – Не могли бы вы подсказать, где найти Уэстона Джонса?

Его взгляд скользнул по моему сливовому платью трапециевидной формы с расклешенной юбкой и короткими рукавами, которое я купила специально для этого мероприятия. Он скептически нахмурился, и я поняла, что он заметил у меня слева на груди удостоверение представителя прессы. Возможно, мне повезло, что Уэстон не увидел его из-за расстояния. Тогда он наверняка разобрал бы меня по косточкам на глазах у всех присутствующих.