Пролог

Египет, октябрь 1964-го года

– Я помру раньше, чем привыкну к таким переменам между днём и ночью, – усмехнулся герр Клаус и поёжился, застёгивая лёгкую куртку песочного цвета. – Догоняйте, юнцы, а то нас выгонят раньше, чем мы что-то найдём.

Анкель кивнул, облокотившись о кусок развалины из известняка, и когда Клаус скрылся внутри храма, начал поглядывать в сторону раскинувшихся в обширном дворе палаток. Они устроили лагерь как можно ближе к постройке, хотя недалеко и располагалась деревня. Местные отчего-то были не любителями приглашать в гости иностранцев, а уж тем более предоставлять им ночлег. Но и в этом имелось своё преимущество. Их крайне редко можно было встретить поблизости от храма, а значит, археологам от них меньше беспокойства.

Анкель не слишком рассчитывал на то, что они сумеют обнаружить здесь что-то новое. Впервые храм расчистили и реконструировали около сотни лет назад, и после не одна группа учёных успела в нём побывать. И никто не отправил бы их в полностью изученное место, если бы не одна маленькая деталь – прошедший слушок о пророчестве на стенах храма.

Археологическое сообщество – такая же болтливая горстка людей, как и в других сферах, и сто́ит им прознать о чём-то необычном, как новости разлетаются по всему свету, несмотря на, казалось бы, скрытность таких заявлений. Но даже учёные – те ещё выдумщики, когда им это выгодно.

Слушок или нет, а рисковать немцы не собирались. Если здесь действительно есть что-то интересное, что не сумели обнаружить ранее, значит, нельзя позволить археологам из других стран их опередить.

Понимая, что его спутница не торопится, Анкель уже думал было идти за ней, но заставить её сделать что-то – дело не из лёгких. Скажи ей, что храм вот-вот рухнет, и она наперекор пойдёт туда, лишь бы доказать обратное. Анкель частенько уступал ей, да и вообще спорить не любил. Вкинуть пару шуток – это пожалуйста. Но и тут надо быть очень осторожным, иначе от криков потом звон будет стоять в ушах. Ведь он даже не обижался, принимал свою избранницу такой, какая она есть. А всё потому, что не мог иначе. Странная штука – любовь.

Обернувшись на храм позади, Анкель мысленно сравнивал его с фотографиями из отчёта, предоставленного его руководителем с института. Храм представлял собой широко раскинувшееся сооружение, крыша которого спереди поддерживалась огромными колоннами, а перед входом внутрь располагался обширный двор, где они и устроили свой лагерь. Работать, конечно, вернее было бы при свете дня, но тогда им мешались бы туристы. Местные проводники не хотели оставаться без дохода, а власти были тесно связаны с недоброжелательной к ФРГ страной, поэтому отказывались потакать западноберлинским археологам. Хоть пропуска выдали, и то ладно.

Полная луна сегодня создавала неплохое освещение, так что больших проблем не возникнет, к тому же фонарики имелись. Только холод совсем не помогал в работе. При дневной жаре заниматься даже раскопками на солнцепёке они привыкли, но ночью пустыня быстро остывала, из-за чего Анкель решил, что не обойдётся без захваченной куртки-сафари поверх льняной рубашки, которая ещё днём прилипала к его подтянутому телу. Хотя бы набитый желудок немного согревал, а в воздухе до сих пор витал запах пожаренных на ужин сосисок.

– Заждался, знаток лабиринтов? – улыбнулась русоволосая девушка, потрепав его по копне золотистых кудрей, из-за чего его очки слегка съехали к кончику носа.

– И не я один, Беатрис, – поправляя очки, ответил он. – Все уже внутри, кроме нас.

– Ставлю всё своё имущество, что мы зря тратим время на это, кхе-кхе, сооружение, – закатила глаза она.

– Не всё ж по пирамидам сокровища искать, – подмигнул он и, поднявшись в полный рост, возвышаясь над своей супругой на голову, начал отряхивать пяль известняка со светлых брюк.

Она лишь махнула на него рукой и двинулась по ступенькам своей, как всегда, грациозной походной, несмотря на рюкзак за спиной. Анкель нагнал её на входе в храм и выхватил рюкзак, доставая оттуда фонарики.

Внутри, сквозь проломы и провалы, пробивались лунные лучи, падающие на узкое личико Беатрис, из-за чего оно казалось белее обычного и почти сливалось со светлым хлопковым комбинезоном. Встревоженные пауки разбежались по щелям и укромным местечкам от обилия людей в эту ночь. Повсюду виднелись всё те же рисунки, древние символы, и коллеги археологов, записывающие информацию в свои экспедиционные журналы.

– На нас сегодня пятая молельная комната и коридор за ней, – произнёс Анкель, включая фонарик и передавая второй Беатрис.

Когда они дошли до места назначения, начали осматривать стены, подсвечивая всё те же изображения, символы и древние иероглифы, подобные тем, что были обнаружены в других комнатах. Известняковые плиты пола давно потеряли свою ровность, провалившись во многих местах, и в наполненном сумраком пространстве приходилось постоянно смотреть под ноги, прежде чем продолжать осмотр.

– Коридор-то едва держится. Стены вот-вот рухнут, – пожаловалась Беатрис, выглянув в проход за комнатой.

– Тише. Ты слышала? – шёпотом спросил Анкель, когда до него донёсся странный глухой протяжный звук.

Беатрис, замерев на месте, спустя пару мгновений ответила:

– По-моему, похоже на детский плач.

– Откуда здесь взяться ребёнку?

– А мне почём знать! – повысила голос она, но под шипение мужа смолкла.

Анкель осмотрел коридор, прислушиваясь. Плач не умолкал, слышимый из-за единственной полностью целой стены, исписанной известными им символами одного из египетских богов, которая казалась тупиком.

– Либо за этой стеной улица, – тихо начал он, – либо… потайная комната?

– Здесь тебе не пирамиды, – ответила так же тихо Беатрис, закатывая глаза. – В храме-то кто станет такую сооружать?

– Он же древний, почему нет? Проверить-то можно. Давай, поищи рычаг что ли какой, а я ощупаю эту стенку.

Анкель занялся делом, а Беатрис начала выискивать хоть что-то, отдалённо напоминающее рычаг. Уж где-где, а в работе его всегда было не переспорить. Он был готов затеряться в лабиринтах, лишь бы выглядеть уверенным, будто действительно знает, что делает.

Ни один из выступов не действовал, как рычаг, и Беатрис громко выругалась, возвращаясь к стене, обдумывая что предпринять, и в этот момент часть известняка отъехала в сторону, что обычная выдвижная дверь. В проёме показалась маленькая девочка с мокрым от слёз, но скривившимся в злобе, лицом. Она бросила на археологов удивлённый взгляд и сразу же указала рукой куда-то за свою спину.

Беатрис вскрикнула от увиденного и сползла по стенке, прикрывая рот ладонью. Анкель, замерший на пару секунд, спохватился и взял девочку на руки.

– Меренуннефер, – всхлипнув, прошептало дитя.

Анкель, несмотря на знание перевода, расширил глаза от непонимания, но у него не было времени на раздумья, и он протянул руку сидевшей на пыльном полу жене.

– Пойдём, Бет, позовём остальных. Нужно отнести девочку в безопасное место.

Взяв его ладонь своими дрожащими пальцами, Беатрис поднялась, и они кинулись к выходу из храма.