© Лариса Миллер, 2016

На обложке картина «Городок» Натальи Ванханен

ISBN 978-5-4483-0773-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

I. Январь-апрель 2015 г.

«Я ещё одну минутку…»

 
Я ещё одну минутку
Попросить у вас хотела:
Я не все печали в шутку
Обратить пока успела,
И не всё, с чем шутки плохи,
Превратила в приключенья,
И не все сумела вздохи
Сделать вздохом облегченья.
 

«Мне почему-то хорошо совсем некстати…»

 
Мне почему-то хорошо совсем некстати,
Ведь срок отпущенный прошёл, я на закате.
Я на закате дней и лет, на верном спуске.
Но, чтоб спастись от разных бед, пишу по-русски.
И если столбиком писать, к тому же складно,
То будут столбики спасать, и неповадно,
Наверно, будет и летам и разным бедам
Ходить за мною по пятам и гнаться следом.
 

«Я столько лет не то искала…»

 
Я столько лет не то искала,
Не там кораблики пускала,
Не той весной, не в том ручье,
Писала стих не в том ключе,
К тому же слабого накала.
Зато теперь я молодец,
Я просто цадик и мудрец,
Лишь об одном прошу я слёзно:
Не говорите мне, что поздно,
Что время вышло, что конец.
 

«Мне говорят: тебя не спросят —…»

 
Мне говорят: тебя не спросят —
Возьмут и на дороге бросят
Иль бросят в омуте одну,
Спокойно дав пойти ко дну.
И никому не будет дела
Чего сама-то ты хотела:
Дорогу эту продолжать
Или на донышке лежать.
 

«Тоска? Бери её измором…»

 
Тоска? Бери её измором
Иль изгони её с позором.
А, впрочем, может, и тоска
Быть чем-то вроде волоска,
На коем держимся. И служит
Нам преданно. Ведь кто не тужит,
Не мается и слёз не льёт,
Тот никогда не подаёт
Загадочных, волшебных знаков
О том, что мир не одинаков,
Что можно колдовскую речь
Из тайных недр его извлечь.
 

«Живи, живи, не отвлекайся…»

 
Живи, живи, не отвлекайся
И откликайся, откликайся
На все призывы бытия.
Ты любишь жить? И я, и я,
И я люблю летящих мимо,
Крылами машущих незримо,
Неуловимых, как намёк —
На что, спросить мне невдомёк.
 

«Стараюсь равновесие держать…»

 
Стараюсь равновесие держать,
Хожу по свету, как канатоходец,
Гляжу, как птичий шастает народец,
И тщусь ему хоть как-то подражать.
Тщусь удержаться между нет и да,
Ведь равновесье где-то посерёдке.
Как можно дать на всё ответ короткий,
Коль наша жизнь – сплошная чехарда,
Где может жемчуг превратиться в хлам,
А точки – в вопросительные знаки,
А правда – в восхитительные враки,
Какие жизнь стремится впарить нам?
 

«Куда теперь? Теперь туда…»

 
Куда теперь? Теперь туда,
Где не кончаются года,
Где не кончаются дороги,
Где я всё время на пороге,
В преддверье, накануне дня,
Что с нетерпеньем ждёт меня.
 

«О, Боже правый, сколько снега!»

 
О, Боже правый, сколько снега!
И я участница забега.
А кто, зачем затеял кросс,
Не знаю. Не ко мне вопрос.
Я просто заодно с метелью
Кружусь, верчусь с неясной целью,
Вокруг да около кружусь.
И, даже если спать ложусь,
То всё равно вращаюсь с этой
Снежком засыпанной планетой.
 

«А жизнь идёт. Хоть трудно ей идётся…»

 
А жизнь идёт. Хоть трудно ей идётся,
Всегда в ней что-то для меня найдётся.
И даже у неласкового дня
Всегда найдётся что-то для меня:
Мотивчик лёгкий, доброе словечко,
Или хотя бы белая овечка
На горнем не скудеющем лугу,
Или хотя бы веточка в снегу.
 

«Возникло, как по волшебству…»

 
Возникло, как по волшебству,
Каким-то чудом испарилось…
Я в этом так давно варилась,
На небо глядя и листву.
То синева, то облака,
То листья с ветром улетают,
То силы есть, то силы тают.
И, бросив на ходу: «Пока»,
Спешу продолжить прежний путь,
Где только то и неизменно,
Что всё меняется мгновенно,
Стремясь исчезнуть, улизнуть.
 

«И куда, сломя голову, время бежит?»

 
И куда, сломя голову, время бежит?
У меня к этой спешке душа не лежит.
Мне гораздо приятней волынку тянуть,
Со словами возиться. Хотите взглянуть,
Как я буду словечки мурлыкать, черкать,
Чтоб они научились светиться, сверкать?
 

«Господь, нельзя ломать игрушки…»

 
Господь, нельзя ломать игрушки.
Не отрывай нам носик, ушки.
Нельзя, даруя нам дорожки,
Потом ломать нам ручки, ножки.
Ну разве это развлеченье —
Смотреть на немощь и мученье,
На немощь, старость и убогость,
Безрукость нашу и безногость?
Ведь не затем Ты нас придумал
И в нас живую душу вдунул,
Чтоб нас потом обречь на муку.
Вот я, даря зверушек внуку,
Учу, как гладить их по плюшу,
Щадя их плюшевую душу.
 

«Давай пошепчемся, денёк…»

 
Давай пошепчемся, денёк,
Давай пошепчемся, ненастный.
Зови, унылый и несчастный,
Меня к себе на огонёк.
И мне пожалуешься ты,
Поплачусь я тебе в жилетку,
И превратится жизнь в конфетку
Необычайной вкусноты.
 

«Все дни и годы разлинованы…»

 
Все дни и годы разлинованы,
Размечены, пронумерованы.
И мы с тобой идём туда,
Где ждут нас вторник и среда,
Где даты все давно проставлены,
И всё же нам поля оставлены —
Те, что нетронутым снежком
Засыпал снегопад тишком,
И небо с синими заплатками
Вновь с нами говорит загадками.
 

«Опять дежурю и не сплю…»

 
Опять дежурю и не сплю,
Опять живу в ночную смену,
Не упираюсь взглядом в стену,
А впечатления коплю.
А их в ночи – хоть отбавляй:
Вон лунная дорожка вьётся,
Вон на пороге муза мнётся —
Иди сюда и окрыляй.
О, муза, раз ты тоже в ночь,
Раз мы с тобой совпали снова,
Я запишу всё слово в слово,
Что ты мне скажешь. Всё точь-в-точь.
 

«Однажды весной посредине земли…»

 
Однажды весной посредине земли
Мои папа с мамой меня завели.
И, мне не сказав, что покинут меня,
Оставили жить среди белого дня,
Средь белого дня, среди тёмных ночей.
Хожу я по свету со связкой ключей
От дома, куда тороплюсь, чтоб обнять
Всех тех, кого могут навеки отнять.
 

«А как начинали! А как начинали!»

 
А как начинали! А как начинали!
Какими цукатами дни начиняли,
Какие кругом расточали слова,
Как кругом, о Господи, шла голова,
Какие бывали у нас посиделки,
Как были затейливы наши проделки,
Как были порой по колено моря!
Напрасно Ты гнобишь нас, Господи, зря.
Мы всё ещё можем волшебной начинкой,
Мешая медовую сладость с горчинкой,
Наполнить все тёмные, светлые дни.
Поверь же нам на слово и не гони.
 

«К страданью не надо, нельзя привыкать…»

 
К страданью не надо, нельзя привыкать,
А надо перо в лёгкий воздух макать,
Как делают птицы, макая перо
В трепещущий воздух. Светло ли, серо,
Светло ли, серо – лёгкий воздух дрожит,
Перо по небесному полю бежит
Меж тёмных деревьев, меж веток нагих
И не оставляет помет никаких.
 

«О, Господи, Ты мне не доверяешь?»

 
О, Господи, Ты мне не доверяешь?
Ты с вечностью стихи мои сверяешь?
Ты проверяешь, вечны ли они?
Но посмотри, как скоротечны дни,
Пестры, легки. И всё же Ты при этом
Их заливаешь несказанным светом.
 

«Ты знаешь, что со мной случилось?»

 
Ты знаешь, что со мной случилось?
Я быть счастливой научилась.
Я научилась просто так
Сиять, как новенький пятак.
Поняв, что только для кручины
Всегда имеются причины,
А для веселья нет причин,
Взяла я на себя почин
Вести себя не слишком чинно
И радоваться беспричинно.
 

«Ведь этот мир неописуем…»

 
Ведь этот мир неописуем.
Зачем же мы его рисуем,
Мешая охру и кармин
Для горних высей и равнин?
Ведь он – ни горы и ни долы.
Он – мука мелкого помола,
Он – счастья лакомый кусок,
Он – с диким мёдом туесок,
Путь до разбитого корыта,
Звезда, что только что открыта.
 

«Вот так всегда: мы здесь, а счастье там…»

 
Вот так всегда: мы здесь, а счастье там.
Вот так всегда: мы здесь, а праздник где-то,
А праздник там, где солнечное лето,
И где удача ходит по пятам.
А не пора ли дать рутине бой
И, отменив сию закономерность,
Заставить счастье соблюдать нам верность,
Таская нас повсюду за собой?
 

«А летом, в случае неявки…»

 
А летом, в случае неявки,
Я не пройдусь по нежной травке,
Под ливень я не попаду
И сыроежку не найду,
И сиротой жасмин оставлю,
И пустовать свой дом заставлю,
Печально будет сад вздыхать,
Колодец будет засыхать,
И мотыльки, стрекозы, белки —
Все будут не в своей тарелке.
 

«О, сколько на свете вещей мимолётных…»

 
О, сколько на свете вещей мимолётных,
Бесплотных, стремительных и перелётных.
О, как хорошо быть меж ними своей,
Желанной и чаянной, как соловей,
Который всего, что летуче, глашатай,
Всего, что уносится прочь, провожатый,
Который про то на закате поёт,
Как вечно томленье и краток полёт.
 

«Замри, умри, воскресни…»

 
Замри, умри, воскресни
И больше не шали…
А небо всё небесней
И сверху и вдали.
А небо всё небесней,
А дали далеко,
И каждый выдох песней
Становится легко,
Чтоб тут же испариться,
Как облачко у губ,
Как луч, как тень, как птица,
И миг, что сердцу люб.
 

«А где источник неувязок?»

 
А где источник неувязок?
Кто сочинитель пёстрых сказок
С вкрапленьем счастья и беды?
Кто скрылся, заметя следы,
И не сказал, уйдя с земшара,
Куда нам в случае пожара
Звонить? Кого хулить, винить?
Кому спасибо говорить?
 

«Тянула маму за рукав…»

 
Тянула маму за рукав:
«Пойдём, пойдём. Ну сколько можно?»
О, как же жить на свете сложно
Ребёнку без особых прав!
Вот стой и жди пока она
Поговорит с какой-то тётей…
О, дни мои, куда ведёте
Из мест, где благодать одна,
Где рыжей маме так к лицу
Смешная кофта с оторочкой.
Куда ведёте маму с дочкой?
Неужто, как и всех, к концу?