Цикл «Омегаверс»

Книга 2.

Принять учись.

Глава 1

Лето в Новосибирске в этом году стояло странно жаркое – для Сибири почти вызывающе. В июне градусник держался у тридцати +, воздух звенел, асфальт плавился. Город жил нараспашку: кому – сталинский ампир, кому – парки с набережной, кому – прохладные залы и барные стойки.

Дима Волков сидел там, где было спокойнее всего, – в собственном баре «The Pack». Место не на самой проходной улице, зато «для своих»: кто знал, тот находил, кто находил – возвращался. Работали почти круглосуточно. С виду – лофтовый бар, но воздух здесь держал форму, как мускул.

Старый кирпич теплоподстанции, высокие потолки, большие окна. Шероховатость стены под пальцами, пятна света, металл и дерево; серый, чёрный, тёпло-коричневый – спокойный пульс пространства. На втором уровне, за столиком с обзором на весь зал, обычно сидели он и его ребята. Стая.

Дверь качнулась, впуская жар и смех. Вошёл высокий парень с длинными волосами, собранными в гульку, и аккуратной бородой. Загорелый, светлоглазый, улыбался так, будто жизнь и правда ему нравилась. От него тянуло свободой и чем-то животным – чистой энергией.

Евгений Кулаков. Ближайший друг с детства, по сути – брат. Правая рука Волкова и тот, кому он доверял спину.

Жека поднялся на второй этаж и рухнул на диван рядом.

– Дай угадаю, милая девчушка намекнула, что готова к близкому знакомству? – Дима лениво скосил взгляд и протянул ладонь. Ладони хлопнули в знакомом ритме.

– Конечно, – беззастенчиво отозвался Жека. – Мне сложно отказать, – и самодовольно улыбнулся.

– Ой, ну да, – Дима закатил глаза.

– Завидуй молча. Скоро Сонечка будет стонать в моих объятиях, – он подмигнул, Дима лишь поморщился.

– Тебе не надоело? – спросил он, глядя в пустоту над перилами.

– Вопрос: почему это надоело тебе? – Жека уже давно заметил, как тот срезал все «похождения». Для альфы – тем более для вожака – пауза затянулась.

– Ац… – Дима скривился. – Отвечаешь вопросом на вопрос.

– Мне интересно, почему ты забил на свидания?

Он молчал. Не потому что не знал, скорее – потому что не хотел говорить. В последнее время дышал иначе – тише, тяжелее.

– То-то и оно, – Жека подтолкнул. – Строишь из себя непрошибаемого, заталкиваешь чувства подальше. А оно всё равно шевелится.

С вожаком так говорить – удовольствие ниже среднего, но он – ещё и лучший друг. Значит, его работа – озвучивать то, от чего Дима отворачивался. Жека махнул бармену: принести что-нибудь погорячее.

– Расслабься уже и перестань перегреваться насчёт Пары, – добавил он.

Дима поморщился так, будто слова задели нерв.

– В отношениях у нас пока везёт только Тохе да Лёхе.

– Иди к чёрту со своими нотациями, – отрезал он, но злости почти не было – больше усталости.

– Я-то пойду, – Жека вскинул бровь, – но кто ещё скажет тебе это вслух? Лёха в амуры не полезет, Тоха с Марком промолчат. Так что голосом разума, увы, буду я.

Волков посмотрел тяжело, привычно давя одним взглядом. На Жеку это не работало.

– И не надо так смотреть. Страдальческий жанр не твой, если забыл. Хотя в последнее время ты прям… нежный стал.

– Может, ты и прав, – буркнул Дима.

Жека даже завис на секунду.

– Что?

– Говорю: может, ты и прав. Нудишь об этом регулярно – подумал. Вот, получай результат.

Он действительно изменился. Горячая кровь научилась терпению, а гордость – признавать ошибки. Когда это успело случиться, Жека пропустил. И всё же знал: ровность и спокойствие Димы держались и на том, что рядом всегда был он. Их «вместе» пережило огонь и воду. Друг познаётся не только в беде, но и в радости – это про них.

– Конечно я прав, – Жека вернул привычную ухмылку. – Из нас двоих мозги – у меня. Приятно наблюдать всходы моих наставлений.

– Ешь коня… – фыркнул Дима, но улыбнулся.

– Если только с тобой, милый.

Как обычно, серьёзность треснула и скатилась в их привычные шуточки.

– Не для тебя моя роза цвела, – изрёк Волков своей старомодной манерой.

– Ты разбиваешь мне сердце, – Жека театрально прижал ладонь к груди и ко лбу и изобразил падение. Дима засмеялся, подтянул его локтем за шею – чистая игра. Жека «сдался» хлопками по дивану.

Официант поставил стакан. Жека глотнул, вернул серьёзность:

– Думал, кого оставим за старшего, пока нас не будет?

– Думал, – кивнул Дима. – Руслан будет управляющим.

Жека не скрывал, что рад. Рус – хваткий, дисциплинированный, с головой. В тандеме со сменщиком-креативщиком получится правильный баланс.

– Охранный блок я с ним проговорю, – сказал он. – Где остальные?

– Лёха ужинает с родителями Светы – решают переезд и дистанционку. Если успеет – подъедет. Тоха с Марком скоро будут, – Дима откинулся и сделал глоток. Хотелось отдохнуть, но не сегодня.

Жека кивнул на вход:

– Смотри, подтягиваются на отбор.

Их столик с верхнего уровня смотрелся, как командный пункт. Сюда никто лишний не садился.

Дима чуть нахмурился. В идеале он собрал бы стаю из тех, кому доверял без остатка. Но реальность требовала другого. И всё же ему было легче, пока рядом сидел Жека.

Дима Волков – старший сын Григория Антоновича, вожака главной сибирской стаи. Их семья столетиями держала власть: вправо от Урала и дальше – с их мнением считались. Теперь Диме предстояло отобрать достойных в собственную стаю – продолжать дело, укреплять позиции.

– В пятницу вечеринка у озера, – Жека попытался разрядить ему голову. – Идёшь? Грех пропустить.

– У меня есть выбор? – он закатил глаза. – Кто-то же должен присмотреть за твоей задницей.

– Ты беспокоишься о моей чести?

– О невинности, – усмехнулся Дима.

– Это любовь, – протянул Жека. – Дай поцелую!

Волков уклонился на автомате, и оба расхохотались.

Часом позже в зал вошли трое. Охрана приветливо кивнула – свои. Алексей Волков, младший брат, Антон Панфилов и Марк Литвинов – их ребята. Рядом с Жекой уже сидели кандидаты – приглядывались, прикидывали силу и характер. Он делал то же самое, только с правом слова в ухо вожаку.

– Ух ты, как вас много, – присвистнул Антон. По виду – балагур, по сути – сталь и язык без тормозов.

– Опаздываете, – Дима бросил строгий взгляд. Пунктуальность костяка – не мелочь. Но они – не армия. Они – семья.

– Ты скучал? – поддел Тоха.

– Очень, – Волков подмигнул.

– Осторожнее, – мягко вплёлся Марк. – За такие взгляды Ярка приревнует. Без причиндалов останешься.

– Не бойся, Маркуша, – Антон хлопнул его по плечу. – Меня на всех хватит.

– Садитесь, – рыкнул Дима, не пряча тепла в голосе.

Руки пожали. Те, кто плохо знал их, пытались показать мощь – это забавляло. Лёху сторонились: видели будущего вожака. Пока силы меньше, чем у старшего, но потенциал очевиден. Так неофициально начался отбор в стаю Димы Волкова.

Жека понимал: набор будет шире, чем нужно. Дима готовил Лёху – часть волков уйдёт к нему. Обе стаи должны быть сильными. Иерархия – не про власть ради власти, а про порядок: каждый на своём месте. Их «внутренний совет» – Дима, Жека как правая рука, Антон как левая – защитник и удар, и Марк – страж и сердце.

Искали тех, кто усилит – не только сильных альф, но и бета-опору. Сам факт принятия в стаю – честь. Высокое место – ответственность. Они своё место заслужили; теперь – очередь остальных.

Жека держал в голове имена, привычки, слабые места и достоинства каждого, кто пришёл сегодня. Завтра обсудят. Решение – за Димой. Но его взгляд – тоже часть этого решения.

—

– Ну Лии-са, – протянула Ника. От этой сладкой ноты у Лисы зазвенело в висках. – Пойдём? Пожалуйста-пожалуйста!

– Ника, отстань, – не поднимая глаз от ютуба, сказала она. – Бар, практика. Не до тусовок.

Когда все уже сдали сессии и дышали летом, их факультет пахал в полях. Такая жизнь.

Они сидели у Лисы с Мирой дома. Обычная двухкомнатная хрущёвка, аккуратный минималистичный ремонт. Уют проступал из мелочей: Лисин рабочий стол с чёрными элементами и неоном – маленький бунт; Миры вазы с цветами и благовония – тихий свет.

Лиса и Мира дружили с детства. Обе – из детского дома. Лису туда отправили, когда мама окончательно перестала справляться. Молодая, красивая, слишком свободная. Вписки, сигареты, вероятно – хуже. Она часто повторяла, что все мужчины – сволочи, что жить надо для себя и пользоваться теми, кто рядом. Лиса долго верила, что отец их бросил. Пока сосед – Виктор Тихонович – не рассказал, как было на самом деле.

Добрый и строгий военный, её отец был счастлив, когда она родилась. Он не успел защитить: погиб на службе. У Виктора Тихоновича осталась фотография: отец держит её на руках, улыбается так, как будто мир – правильное место. Лиса берегла это фото.

Детский дом научил простому: выживает тот, кто сильнее. Она стала собранной, резкой, самостоятельной. Мира – наоборот: солнечной. Лиса – лёд, Мира – свет. Воспитатели так и говорили.

В девять лет маму лишили прав. Лиса обрадовалась переменам, но понимала: мать чахла, и помочь некому. Виктор Тихонович хотел опеку, но возраст и пенсия – нельзя. Он пообещал навещать и сдержал.

В четырнадцать Лисе сказали, что мама умерла. Она почувствовала не горе – облегчение. Мучения закончились, и с неё упало давящее чувство долга.

На выпуске обе получили по однушке, но разменяли на одну двушку, чтобы жить вместе. Лиса работала барменом, Мира фрилансером – печатала, правила тексты. У Миры это получалось.

– Лето на дворе. Какая практика? – проворчала Ника.

Лиса посмотрела так, что та сразу замахала руками и отвернулась к Мире. Опасная, однако.

– Мирок, ну скажи ей, – Ника не унималась. Грязный ход: Мира – Лисин слабый рычаг.

– Ника, – Лиса не отрывала взгляд от ролика про коктейли, – радуйся, что ты свободна. А у меня практика минимум до середины июля. На новом месте в баре хотят «удивите нас». Придётся придумывать.

– Как может быть интересно копаться в камнях? – буркнула Ника.

Лиса глянула – и вопрос исчез.

– Я сама не горю желанием, – спокойно продолжила Мира, будто и не заметив перебивания, – но, если мы не пойдём, кто спасёт Нику от приключений на… – она посмотрела на Лису и не договорила.

Правда была проста: Лиса – из тех, кто держит своих. Ей проще быть «няней», чем потом разгребать. На Влада и Глеба иногда можно положиться, но, если эти двое пустятся во все тяжкие – ищи ветер в поле. Мира знала: рядом с Лисой ей спокойнее, а Лисе – с Мирой. Так они устроены.

– Чтоб вас черти покусали, – Лиса устало взъерошила волосы. – Ладно. Идём.

–

Студенческая вечеринка у озера обещала быть шумной: музыка, еда, пена, толпа со всех вузов. Лиса не любила скопления людей. В баре – другое: там ритм и правила её. Но раз уж…

Она набрала номер.

– Владос, привет. В пятницу занят?

Пауза в трубке – значит, тусил.

– Для тебя всегда свободен, сладкая, – протянул он.

– Ой, началось, – Лиса фыркнула. – Про тусовку в курсе?

– А как же. Приглашаешь?

– Я одна Нику не потащу. А если ещё и Алёна пойдёт – конец всему.

– Понял, – слишком быстро согласился он. Обычно выторговывал.

На заднем плане – женский смех. Лиса закатила глаза.

– Тогда прихвати второго бабуина, – сказала она, – чтобы ваша тяжкая ноша разделилась на двоих.

– Он в курсе, что он бабуин? – рассмеялся Влад.

– Спроси у него. Вы же как сиамские близнецы.

– Жестокая ты лисица, – хмыкнул он. – Заедем в восемь.

– Давай, – она улыбнулась в трубку и сбросила.

Влад и Глеб – золотая молодёжь, но нормальные. Между ними – честные границы: без попыток залезть в душу через постель. Удобная ясность.