Глава 1

Анабель. Так назвали младшую в семье Блэк. Имя выбрал Итан, и оно было единодушно одобрено. В тот миг старший сын ощутил странный, но яркий прилив нежности к крошечному, почти беспомощному существу. Он почувствовал себя важным – не только в её жизни, но и в своей собственной. Между ними будто протянулась незримая нить, совсем иная, чем с братом. Сириуса он любил, но к сестре испытывал иное – трепет и щемящее чувство ответственности.

С Анабель всё было иначе. Итан стремился быть рядом, опекать, оберегать. Он бежал к сестре сразу после школы, едва переступив порог. Ему казалось, он невероятно скучал за эти часы разлуки.

Но вместе с нежностью в сердце Итана поселились иные, тревожные чувства.

Семья Блэк была образцом для подражания. Калеб Блэк, глава семьи, – профессиональный футболист, известный спортсмен и успешный глава крупной корпорации. Муж, отец и почти икона. Его жена, Кира, – хранительница очага, мать, а в дополнение – успешная и талантливая женщина. Она управляла благотворительным фондом «Добрые сердца» и виртуозно играла на рояле. Именно от неё Итан унаследовал музыкальный слух.

Со стороны всё выглядело безупречно: красивая, любящая семья, блестящие карьеры, образцовые дети. «Сказка», – твердили окружающие.

Итана выставляли золотым мальчиком: «Смотрите, какой правильный! Берите пример!» Никто не задумывался, какая тяжесть лежит на его плечах. Первенец, наследник, идеальный сын – за этим громким титулом скрывался обычный шестнадцатилетний парень, который всего лишь хотел быть собой.

Он отлично учился, посещал кружки – шахматы, музыку, плавание, был активистом, воспитанный, скромный. «Принц из сказки» – твердили все вокруг. Но никто не видел, как он устал от этой роли. Ему хотелось свободы, простых радостей, права на ошибку.

Но ему этого было «не положено». Статус не позволял.

И однажды натянутая струна лопнула.

Итан с друзьями – Арчи и Джей-Джеем – под надуманными предлогами сбежал из дома в пригородный бар. Там к их возрасту отнеслись снисходительно. Алкоголь, кальян, а затем и дурманящая лёгкость во всём теле.

– Что? Я умею договариваться, – самодовольно ухмыльнулся Арчи, поймав взгляд Итана.

– Охотно верю, – буркнул тот.

– Так, всё! – перебил Джей-Джей. – Мы веселимся или как?

– Вперёд! – подхватил Арчи.

Итану было не до веселья, но отступать было поздно. Он попробует всё, что делают другие. Последствия подождут.

Сначала накатила эйфория. К ним присоединились какие-то девушки, потом женщина постарше, потом ещё парни. Всё слилось в хаос. Спутанные голоса, спёртый воздух, время потеряло смысл.

Очнулся Итан лишь тогда, когда кто-то тронул его за плечо: «Приехали». Он не помнил, как выбрался из заведения и поймал такси. На холодном воздухе его шатало, в висках стучало. Родители Арчи – Сидзи и Бан Чан – довезли его до дома. В машине он заметил спящего друга и лишь тогда ощутил, как ноет всё тело, а челюсть будто вывернута.

Перед фамильным особняком Итан глубоко вздохнул, готовясь к буре. Надеяться, что его отсутствие прошло незамеченным, было бесполезно.

У крыльца стоял отец. Руки скрещены на груди, взгляд тяжёлый, как свинец.

– Ну и откуда мы такие разукрашенные пришли? – голос Калеба был тих и оттого ещё опаснее.

Итан поднял на него мутный взгляд. «Разукрашенный?» – до него наконец дошло. Значит, на лице следы драки.

– Я отдыхал. А что? – бросил он, пытаясь не отвести глаз.

Из-за спины отца вышла Кира. Её молчаливое, печальное лицо резануло Итана больнее любого упрёка. Он ненавидел заставлять мать переживать.

– Отдыхал, значит, – без эмоций повторил Калеб. Значит, надрался и обкурился.

– Ничего я… – начал было Итан, но отец резко перебил:

– Ага. А глаза красные у тебя от недосыпа, да? И драка на ровном месте. Отлично отдохнул?

«Ему уже всё доложили», – промелькнуло у Итана.

– Да, отдохнул! – сорвался он. – Разве я не могу? Мне хочется жить, а не только соответствовать! Я устал быть идеальным!

Калеб вспыхнул.

– Устал он! Всё у него есть, живёт в золотой клетке, но устал! Захотел приключений – получил. Твоя физиономия, похоже, это подтверждает!

Кира лишь сжала руки, не вмешиваясь, но по её лицу было видно – сердце разрывается.

– Мне надоело, что от меня ждут одного лишь совершенства! – Итан уже кричал. – А если я хочу просто быть обычным парнем?!

– Ты мог хотя бы ответить на звонки матери, – голос Калеба стал низким и опасным. – Она рыдала, представляя тебя в канаве.

– Я не слышал звонков!

– Конечно. Ты был слишком занят, играя во взрослого.

Спор раскалялся, слова били больно. В конце концов отец оборвал его:

– Марш в комнату. Ни шагу из дома, кроме школы и кружков, на месяц! И приведи себя в порядок, от тебя разит перегаром.

Итан сжал кулаки, но спорить было бессмысленно.

Поднимаясь по лестнице, он услышал приглушённый разговор родителей. Голос матери дрожал – она плакала.

– Может, мы слишком многого ждём от него? – проговорила сквозь слёзы Кира.

– Может и так, – неожиданно тихо согласился Калеб. – Но я не хочу, чтобы он повторил мои ошибки. У меня не было никого, кто бы меня остановил и направил. Меня спасло только твоё появление. А у Итана есть мы.

Они говорили долго. О его поступке, о своём страхе, о неизбежных последствиях.

Услышав это, Итан словно окунулся в ледяную воду. В груди заныло от стыда. «Какой же я идиот…»

На следующий день Кира вошла в его комнату. Её руки привычно коснулись его растрёпанных волос, взгляд был мягким, без тени упрёка.

– Ну как ты?

– Пустяки, пройдёт.

Он молча наблюдал, как мать ставит на тумбочку поднос с завтраком, раскладывает мази и бинты.

– Мам… а почему ты никогда не кричишь?

– А разве нужно? Ты всегда всё понимал без крика.

– Ты всегда хотела детей? – неожиданно спросил он.

– Нет, – откровенно ответила она.

Итан замер. Ей было всего семнадцать, когда она узнала о нём. Но, взяв его на руки, она осознала – это судьба.

Итан слушал, и стыд сжимал горло. У него были самые лучшие родители. А он… он подвёл их.

Позже, на тренировке, друзья подкалывали его. В школе за спиной перешёптывались. Девушки, наоборот, смотрели с новым интересом: синяки придавали ему брутальности.

Но Итану было не до этого. Ему хотелось одного – заслужить прощение матери и снова чувствовать себя сыном, а не предателем.